Научи меня любви

Глава 5

 Меня резко вытягивает из сна от боли в левой части тела, и я вскрикиваю. В эту же секунду я открываю глаза и понимаю, что лежу на полу. Подняв взгляд выше, на кровать, я вижу виновника всего произошедшего — Стилински лежит на самом краю, голова его свисает вниз, а рот чуть приоткрыт. Возможно, я бы назвала его милым в любой другой день, но не после того, что парень заставил меня пережить этой ночью. Сам Стайлз все еще сладко спит, а я чувствую, как по всему телу растекается боль. 

      Я ощущаю себя ужасно помятой после такой бурной ночи — пришлось отбиваться от Стайлза, который то клал на меня свои ноги, то сотрясал мою голову своей, когда очередной раз переворачивался на бок, или просто тихо ворчал о чем-то во сне. Интересно, он всегда так беспокойно спит или только когда выпьет? Мне действительно становится интересно, как много девушек провели с ним ночь? После полнолуния Стилински превращается в самое настоящее чудовище, не каждый такое вытерпит, надо отдать им должное. 

      Я сажусь и почесываю свою рыжую макушку, стараясь прийти в себя. В голову лезут воспоминания о случившемся вчера. Не могу поверить, что все это произошло с нами. Этот день был самым странным в моей жизни и уж точно был самым ярким днем, который я провела со Стилински. Даже тот случай, когда нам было по девять лет и мы нашли лягушку, которую позже целовали по очереди (на что мы надеялись?), уже не занимает лидирующее место в списке странных вещей, которые со мной приключались. 

      — Стайлз? — зову я, тыкая его в плечо. — Стайлз, вставай. 

      В ответ юноша бубнит что-то невнятное, но глаз не открывает. Я шарю руками в карманах и по полу возле себя в надежде найти телефон, чтобы узнать, сколько времени, но безрезультатно. Если мне не изменяет память, сегодня нужно идти в школу, а свет, исходящий из окна, говорит о том, что сейчас самое время позаботиться о том, чтобы в нее не опоздать.

      — Сынок, — слышится настойчивый стук в дверь. Это Шериф. — Ты собираешься в школу?

      Я начинаю паниковать: отец моего друга не подозревает, что я ночевала здесь. Каково же будет его удивление, если он узнает об этом? Замечает ли мужчина, что его сын приводит все новых и новых девчонок, и сможет ли он поверить в то, что я — очередное развлечение? Мы знакомы слишком давно со Стайлзом, и у нас совсем другие отношения для того, чтобы кто-то вообще думал о нас как о паре. Наверно, поэтому тогда в столовой, после слов Стилински о том, что я его старый друг, Малия успокоилась. Похоже, буквально все вокруг, кто знает о нас, думают, что это скорее отношения брата и сестры. 

      Я хватаюсь за голову. Черт, моя мама же тоже не в курсе, где я ночевала! Ну, Стилински...

      Я треплю юношу за плечо, но он все еще не просыпается, а тем временем его отец за дверью очень настойчиво бьёт кулаком в дверь. Кажется, еще пара ударов — и мужчине надоест этот детский сад и он просто вынесет дверь. Я оперативно стаскиваю подушку с кровати и начинаю несильно бить юношу по лицу. После нескольких ударов он мгновенно открывает глаза и пытается сесть, но руки его не находят опоры из-за того, что парень до этого лежал на краю, и вместо кровати он ощупывает воздух, после чего падает на меня сверху, потеряв равновесие. Я подавляю в себе желание вскрикнуть, боясь, что шериф меня услышит. 

      Стайлз смотрит на меня сверху вниз, устроившись на моих коленях. Его ноги подняты вверх. Я на секунду чувствую, словно на меня устремляет свой взгляд маленький ребенок. 

      Я никогда не видела, чтобы он дурачился с другими девчонками, выглядел нелепо при них или что-то подобное. Так какой же он на самом деле? Мне очевиден ответ, ведь я знаю его слишком давно. Я даже помню, из-за чего он вдруг стал таким сдержанным — тяжело стать популярным парнем, если ты неуклюжий и смешной, таких любят не все. Интересно, что сам Стилински думает на этот счет? Как может нравиться жизнь, в которой ты живешь под чужой маской и все любят тебя только тогда, когда ты надеваешь чье-то другое лицо? 

      Стайлз пару раз моргает, наверно, стараясь переварить всю свалившуюся на него информацию за вчерашний день. Как же я его понимаю. Тем временем Стилински-старший резко открывает дверь и застывает в проходе. Мы с юношей, как по команде, виновато поднимаем взгляд на мужчину.

      — Привет, пап. Я все объясню.

      Ноа шмыгает носом и морщится, явно уловив запах алкоголя. Конечно, ведь окна никто не открывал, чтобы проветрить помещение.

      — И что мне с вами делать, паршивцы? — устало произносит Шериф. — Лидия, от тебя я вообще подобного не ожидал. 

      Хоть я и не сделала ничего плохого, но мне становится стыдно. Я уже хочу возразить, но прежде, чем я успеваю открыть рот, за меня вступается Стайлз. Он поднимается на ноги и оказывается напротив отца:

      — Папа, ты же знаешь Лидию. Она просто жертва обстоятельств.

      — Которые создал ты?

      Стайлз открывает рот, но, не найдя, чем парировать такой вопрос, закрывает его обратно. Я замечаю, что юноша начинает теребить край своей мятой рубашки.

      — Ладно, позже об этом, — произносит мужчина. — А сейчас дуйте в школу.

      Ноа хватает сына за ухо и тащит на первый этаж.

      — Лидия, не беспокойся, я его задержу! — это последнее, что я слышу от своего друга, помимо "ай-ай".

      Стайлзу всегда все сходит с рук, наверно, потому что матери у него нет, а Ноа слишком любит своего сына и слишком одинок, чтобы лишний раз ссориться. Думаю, этот случай тоже не станет исключением. Не очень хороший метод воспитания. Но Стилински-младший со своей головой на плечах, и такое простое отношение отца к нему не мешает юноше понять, что быть избалованным — плохо. Хотя иногда, как мне кажется, он все же не может противиться этой силе и ведет себя как капризный ребенок.

      Я нахожу взглядом телефон на том месте, где еще несколько минут назад лежал Стайлз. Я беру в руки своего железного друга и смотрю на экран, ожидая увидеть там сотню гневных сообщений от мамы, но там пусто. Я набираю ее номер.

      — Алло, — после нескольких гудков отвечает Натали.

      — Привет, мам. Извини, что так получилось, мне очень стыдно.

      — О чем ты?

      Я чуть хмурюсь, понимая, что она понятия об этом не имеет. Как после этого можно критиковать методы воспитания Ноа Стилински, если моя собственная мать даже не интересуется жизнью дочери? Я была не права. 

      — О том, что меня не было сегодня ночью дома. 

      — Ого, правда? Что ж, ты уже девочка взрослая. Кто этот счастливчик, разделивший с тобой первую ночь?

      Я чувствую себя жутко неловко и кладу трубку без лишних слов. Думаю, Натали будет несильно обеспокоена этим фактом, да и мне будет все равно, даже если это ее как-то обидит. Только одно сейчас имеет значение — мама отчасти была права. Это была моя первая ночь, которую я провела с парнем, если мы говорим об осознанном возрасте. Конечно, не в том смысле, в котором предположила она, но все же... Я всегда представляла, что это случится в объятьях, как минимум, моей первой любви, а не друга, который напился вечером перед этим. 

      Сейчас в тишине у меня есть время подумать, и я вспоминаю о вчерашнем вечере. Как Стайлз смотрел на меня, белки его глаз покраснели, и выглядел он немного пугающе за счет этого, но все же взгляд его был таким нежным... А эти его прикосновения и слова за пару секунд до того, как он отключился. Почему-то у меня мурашки бегут по спине от этих воспоминаний. Интересно, сам Стилински помнит о случившемся, или это был всего лишь пьяный бред? Я на секунду задумываюсь, приходилось ли ему лишать кого-то девственности. Он так же смотрел на этих девушек и прикасался к ним? Но я тут же выкидываю эти думы из головы — меня это не должно волновать.