Научи меня жить

Глава 4

Патрулируя район в восточной части Лондона, Гермиона и Рон, которые были сегодня напарниками, неловко молчали. Прошло уже более трех часов с тех пор, как они заступили на ночное дежурство, но ничего подозрительного не происходило.
Бывать в Ист-Энде Гермиона не любила, а район, в котором они оказались, вообще относился к одним из криминальных. Конечно, магловских бандитов она не боялась, но встретиться хоть с одним из них не горела желанием.
Перейдя с одной улицы на другую, ребята осмотрелись по сторонам и продолжили путь, стараясь держаться подальше от фонарей, которых, к счастью, было не так много, как, например, в западной части, где проживали в основном богачи.
— Тебе давно стоило вернуться в команду, — прервал молчание Рон, стараясь держаться ближе к девушке, чем нужно. Он всегда ощущал потребность защищать её, но с тех пор, как она вернулась из поместья Малфоев, старался быть рядом. Но чем настойчивее был парень, тем больше отдалялась от него Гермиона. А в один прекрасный день и вовсе поставила точку в их отношениях, сказав, что ей сейчас не до этого.
После возвращения из плена его подруга сильно изменилась. Стала более замкнутой и неразговорчивой. Перестала выходить их комнаты и общаться с людьми. Воздвигнув вокруг себя бетонную стену, она отдалилась от друзей. Даже книги перестали приносить какое-либо удовлетворение.
— Ты так считаешь? — на мгновение парню показалось, что она улыбнулась, но это оказалось лишь игрой света. Он уже много месяцев не видел, чтобы Гермиона улыбалась.
— Ты ещё сомневаешься? — полушутливым тоном поинтересовался Рон, стараясь хоть немного развеять напряжение между ними, но Гермиона и бровью не повела, чтобы принять его игру. В её жизни больше не было места веселью, она всегда оставалась печальной и серьёзной.
— Нет.
На этом беседа была завершена. Гермиона слегка повела плечами, показывая, что близкое присутствие парня ей неприятно, и сделала пару шагов в сторону. До конца дежурства оставалось всего пару часов, и Гермиона хотела провести их в тишине. Узнав, что в напарники ей достался Рон, она несколько расстроилась, зная, что он до сих пор питает к ней нежные чувства и надеется вернуть их отношения на прежний уровень. А этого ей хотелось меньше всего. Не потому, что Рон был плохим парнем, нет, скорее наоборот. На него всегда можно положиться, и он поможет, не смотря ни на что. Уизли добрый и милый парень, заслуживающий девушку, которая будет любить его и ценить. Этого Гермиона ему дать не могла.
Восемь месяцев назад её жизнь разделилась на «до» и «после». И если раньше любовь к Рону преобладала в ней, делая её счастливой даже в это смутное время, то теперь она не испытывала никаких чувств. Ни любви, ни радости, ничего. Она была пуста, как выпитый сосуд. И выпили её те, кого она ненавидела больше всего на свете.
Отпустить девушку одну Гарри не мог, поэтому выбор был очень скромен: или идти с Роном, или остаться дома. Разумеется, она выбрала первый вариант.
И сейчас патрулирование пустых улиц снова навевало мучительные воспоминания. Иногда Гермионе хотелось, чтобы кто-нибудь применил к ней Обливиэйт, заставив забыть все, что она пережила. Пусть лучше исчезнет добрая часть воспоминаний, но тогда девушка сможет вдохнуть свободнее. Перестанет просыпаться от кошмаров, мучивших её. Перестанет жить под гнётом страха.
Но это было невозможно!
Никто из Ордена никогда не решится воспользоваться Обливиэйтом, потому что они все ещё надеются получить ответ, как именно Гермионе удалось вырваться из поместья Малфоев. Это знание необходимо им, как воздух. Все верили, что когда тайна откроется им, то проникнуть в здание будет раз плюнуть. Если бы они только знали, что воспоминания, прежде находившиеся где-то на задворках сознания и мучившие во снах, стали возвращаться, то тот час же применили легилименцию, чтобы достать их.
Раздумывая над этим, Гермиона постепенно углублялась в свои мысли, чего делать не следовало. У нее всегда стояла мысленная черта, за которую заходить было опасно. Стоило сделать шаг и таящиеся в глубине воспоминания набрасывались на нее, грозя подчинить своей воле. А Гермионе зачастую не доставало сил бороться с ними. И вот теперь она снова смотрела на себя, съёжившуюся в тёмном подвале и ожидающую своей участи. И эта часть её сознания была сейчас гораздо сильнее разумных доводов, что лучше от этого не будет. Перед глазами все вертелось, словно Гермиона находилась в Омуте памяти, вот только он у нее был персональный.

Прежде! 
Гермиона снова оказалась в каменном мешке, где её заперли. Здесь было темно и сыро, оставалось надеяться, что грызуны не обитают в этом мрачном жилище. Мышей и крыс девушка не боялась, но находиться рядом с ними, мало кому доставит удовольствие. На ощупь она продвинулась к стене, пытаясь хотя бы тактильным чувством уловить размеры своей темницы. Глаза постепенно привыкали к темноте, позволяя хоть немного ориентироваться, но все равно разглядеть что-либо не представлялось возможным.
На самом деле смотреть было особо не на что, ведь она была совершенно одна в камере размером примерно три на три метра. В углу небрежно валялся старый потрепанный матрац, словно в насмешку оставленный в подарок, бутыль с водой, наполненная на треть, и старая потрепанная книжка. Как будто у кого-то была возможность здесь читать.
Усевшись на пол, опираясь спиной к стене, девушка обняла колени руками и положила на них голову. Её уже должны были хватиться, когда она не вернулась из патрулирования. Сколько понадобится времени, чтобы понять — Гермиона схвачена Пожирателями? Что предпримут Гарри и Рон? Попытаются спасти подругу или доверят дело рукам судьбы?
Разумеется, она знала ответ. Ребята сделают все возможное, чтобы вытащить её, но сумеют ли? И как ко всему этому отнесутся члены Ордена?
Позиция Кингсли и многих, кто его поддерживал, была хорошо известна Гермионе. «Лучше дать погибнуть одному и спасти многих, чем позволить погибнуть многим ради спасения одного». А жизнь Избранного дорогого стоила. Рисковать Гарри Поттером никто не станет. Аксиома! А Гермиона была слишком рациональна, чтобы понять, какая судьба её ожидает. В некотором роде она даже надеялась, что у Гарри хватит ума не лезть в логово Тёмного Лорда, пока оставшиеся крестражи не уничтожены, ибо это верная смерть для него. А ей не хотелось, что бы ребята погибли по её вине. Но если они проигнорируют решение Кингсли и остальных и пойдут выручать подругу, Лорд убьёт их. В лучшем случае Гермиона умрёт, так и не узнав, что погубила собственного друга. В худшем — её заставят смотреть на казнь.
Но в то же время внутри таилась надежда, что девушку все же спасут. Найдут способ вытащить из ада, который её ожидает. И пока она жива, то будет верить и ждать, даже если этого не произойдёт.
С мыслями о хорошем Гермиона заснула, веря, что когда проснется, все будет по-другому.
Но этого не произошло!
Разбудили её голоса, звучавшие за дверью. А затем она увидела Пожирателей, толпящихся в дверном проёме и взирающих на пленницу сверху вниз. На их лицах были самодовольные улыбки, как будто сейчас будет шоу. Вжавшись спиной в стену, Гермиона попыталась придать себе невозмутимый и гордый вид, словно это не она объект их пристального внимания и насмешек, а кто-то другой.
— Смотрите, какая гордячка, — произнёс один из мужчин, окидывая девушку презрительным взглядом, — всегда говорил, что грязнокровкам дали слишком много воли. Строят из себя важных особ, думают, если заполучили волшебную палочку и счастливый билет в Хогвартс, то встали с нами в один ряд.
— Это точно, Нотт, — поддержал его другой более крупный мужчина. Было в нем что-то животное. Словно эволюция решила отдохнуть на этом человеке. И, кажется, Гермиона догадывалась, чей именно это папаша.
— Не знаю, как вы, — вышел вперёд Амикус, разминая здоровенные кулачищи и глядя на девушку таким взглядом, что ей хотелось забиться в угол и исчезнуть. — А я бы с ней развлёкся. Она бы у меня тут же шелковой стала.
— Вот поэтому тебя к ней и не подпустят, пока девчонка нужна Тёмному Лорду, — ехидно заметил другой мужчина. Гермиона не видела его, но голос узнала — Эйвери, Пожиратель, посоветовавший развязать ей ноги, чтобы она могла нормально идти. — Так что даже и не мечтай, дружище.
Нотт засмеялся, глядя на разбушевавшегося товарища, на лице которого заходили желваки. Пробурчав что-то невразумительное, Кэрроу развернулся и направился прочь. Гойл смотрел ему вслед, а затем тоже поспешил уйти. Оставшиеся Пожиратели продолжали смотреть на девушку с таким чувством превосходства, словно она была отребьем по сравнению с царственными особами, заглянувшими к ней на огонёк.
— Ладно, пошли, — сказал Эйвери, начиная закрывать дверь, — скоро вернётся Тёмный Лорд и опять захочет её допросить.
Снова оставшись в одиночестве, Гермиона бросилась к двери, надеясь хоть немного подслушать разговор Пожирателей.
— …Поттер придёт спасать свою подружку? — интересовался Нотт. Судя по голосам, они стояли недалеко от двери, надеясь поговорить без лишних ушей.
— Думаю, да, таков его первоначальный план, — ответил Эйвери.
— Первоначальный?
— Даже Тёмный Лорд понимает, что Поттер отнюдь не дурак и не прибежит сюда, подставив свою драгоценную шкурку, ради спасения грязнокровки, где его уже будут ждать. Так что на девчонку у него совсем иные планы. И сдаётся мне, что быстрой смерти она не дождётся, — голоса постепенно затихали, а потом снова звучали нормально, позволяя Гермионе слышать разговор. — …так что шоу с участием подружки Поттера быть.
Ответ Нотта девушка не услышала, но когда раздался голос Эйвери, похолодела от ужаса:
— Идеи Лорда всегда отличались крайней жестокостью. Грязнокровке придётся пройти огонь, воду и медные трубы, причём в прямом смысле. Спорю на что угодно, что уже после первого этапа, она будет умолять о смерти.
Голоса удалялись, их обладатели уходили все дальше, туда, где их не могла подслушать испуганная пленница, которая уже понимала, её шансы выбраться крайне невелики.

Теперь! 
— Гермиона, — Рон потряс её за плечо, вырывая из омута воспоминаний. — Гермиона, слышишь меня?
— Слышу, — отозвалась девушка глухим голосом. — Что-то случилось?
— Нет, просто ты вдруг стала смотреть таким пустым взглядом, что меня это, признать, напугало. Я спросил, что случилось, а ты не ответила.
— Задумалась, — пожала плечами гриффиндорка, остановившись. — У меня такое бывает. Воспоминания накатывают, ничего не могу с собой поделать.
— Воспоминания? — переспросил Рональд, изумлённо уставившись на подругу. – Те самые?
Он произнёс это таким благоговейным тоном, словно Гермиона только что согласилась стать его женой. Ну, конечно, это же такая радостная новость.
— Нет, — с некоторой долей раздражения ответила девушка. — Не те самые. Я вспоминала наш неудавшийся поход за крестражами. Там было мало приятного, но ты сам при этом присутствовал.
— А-а-а, — разочарованно протянул Уизли, глядя на девушку.
Они снова замолчали, продолжая патрулирование. Рон то и дело поглядывал на Гермиону, боясь, что она снова с головой уйдёт в свои мысли и перестанет реагировать на внешние раздражители. Парень знал, как важны её воспоминания для Ордена, но не поддерживал их желание, чтобы подруга все вспомнила. Он помнил состояние девушки в первые недели после того, как она появилась на пороге Гриммо, 12. Было вообще удивительно, как она в таком состоянии смогла добраться до штаба. На Гермионе не было живого места, словно её пытали, не переставая всеми видами заклинаний. Обрезанные волосы свисали по обе стороны бледного лица неровными паклями. Карие глаза, прежде полные жизни, запали и смотрели на все с каким-то безразличием. Но больше всего его пугали крики по ночам, когда девушке снились кошмары. Она кричала так, как будто все ещё находится в плену. Просыпаясь и не понимая, где она, Гермиона забивалась в угол кровати и затравленно смотрела на друзей, ночевавших с ней в комнате. Постепенно девушка успокоилась. Но перестала быть той Герминой, которую все знали.
— Рон, — её голос был похож на шелест листьев ранней осенью, — не говори никому, что я на время выпала из реальности, что ли. Ведь если бы на нас в этот момент напали, у Пожирателей было бы огромное преимущество. А все потому, что я отвлеклась.
— Не скажу, — Уизли ободряюще улыбнулся и взял девушку за руку. А Гермиона впервые за несколько месяцев не стала отказываться от этого.
Пройдя ещё пару кварталов и наткнувшись за время своего патрулирования лишь на пару пьянчужек, ребята решили, что пора закругляться и возвращаться домой. Ещё раз, внимательно осмотрев улицу, Рональд крепко сжал ладонь Гермионы и трансгрессировал на верхнюю ступеньку дома на площади Гриммо, как это делал обычно.
Осторожно ступая по коридору, чтобы ненароком не разбудить портрет сумасшедшей миссис Блэк, они прошли на кухню, где уже вовсю кипела работа. Джинни и миссис Уизли занимались приготовлением завтрака, а Тонкс, славившаяся своей неуклюжестью, сидела на стуле и рассказывала анекдоты. Сегодня её волосы были оттенка спелой вишни, длиной доходящие до середины спины. Гермиона иногда завидовала её способности менять свою внешность. Сейчас она бы все отдала за возможность изменить себя.
— Доброе утро, — приветствовала волшебница ребят, разворачиваясь к ним. — Как все прошло?
С тех пор, как у Тонкс родился ребёнок, она редко выходила на патрулирование. А уж после нападения на Гермиону, Люпин и вовсе запретил ей покидать дом после десяти вечера. Тонкс чувствовала себя виноватой в том, что случилось с Гермионой. Ведь в тот день, она должна была сопровождать девушку, но не смогла из-за болезни сына. Нимфадора слишком хорошо помнила то утро, когда на пороге дома, где они жили, появились Гарри и Рон и сказали, что подруга не вернулась после ночного дежурства. Они обыскали все улицы, и на одной из них совершенно случайно обнаружили кроссовок, принадлежавший Гермионе.
— Тихо, — ответил Рон, отодвигая стул для подруги. — В Ист-Энде все спокойно. Пожиратели затаились или орудуют в других местах. Гарри вернулся?
— Ещё нет, — ответила Джинни, теперь стало ясно, почему она поднялась ни свет ни заря. — Должен с минуты на минуту. А вот Фред и Джордж уже час как дома.
Если раньше близнецы жили отдельно, то теперь Молли настояла на их присутствии в штабе. Гриммо считался одним из самых безопасных мест во всем Лондоне, и рисковать жизнью сыновей она не собиралась. С нее хватало того, что днем они находились в своем магазине, где в любой момент могли подвергнуться нападению. Всех удивляло, что за все годы войны Пожиратели обошли его стороной, хотя большинство торговых лавок было закрыто и разграблено. Жертвой Пожирателей стал и мистер Олливандер, изготовитель волшебных палочек, но Орден успел его спасти. В благодарность он изготовил новую палочку для Гермионы, которая лишилась своей в Малфой-мэноре.
И словно по сигналу в кухне возникли близнецы, одетые с иголочки.
— Доброе утро. Гермиона, порядок? — поинтересовался Фред, повернувшись к Грейнджер. Он всегда так спрашивал, но девушку это не раздражало, скорее наоборот.
— В порядке, — ответила она, пожимая плечами. — Как прошло патрулирование?
— Пришлось разнимать перепивших в пабе маглов, — ответил Джордж. — Ну, и наткнулись на парочку Пожирателей, разгуливающих по улице в поисках приключений.
— Надеюсь, вы не стали нарываться на неприятности? — повернулась миссис Уизли, уперев руки в боки.
— Нет, конечно, — невинно ответил Фред, подмигивая Гермионе и Тонкс. — Мы хорошие послушные мальчики, которые не лезут в драку с плохими дядями в масках.
— Ты мне ещё пошути, — нахмурилась женщина, — не посмотрю, что вы совершеннолетние.
Тонкс и Джинни засмеялись, Рон сидел с глупым выражением лица, а Гермиона даже не улыбнулась, серьёзно смотря на близнецов. Все знали, что по инструкции им идти на открытый контакт с Пожирателями запрещено. Нужно было затаиться и вызвать подмогу, а они уже в свою очередь будут производить захват. Как в магловских боевиках, честное слово.
Но немногие следовали указу, если была такая возможность. Всем хотелось отомстить Пожирателям за смерть родственников или любимых, поэтому либо вступали в схватку, либо пытались убить исподтишка. Разумеется, на это закрывали глаза. Убийство можно оправдать, если оно ради общего блага.
Ради общего блага! Гермиона ненавидела эти слова всем сердцем. В общее благо она уже не верила.
— Скажите Кингсли, что мы потом отчитаемся, — произнёс Джордж, прерывая веселье, — а сейчас нам пора в магазин. Сегодня должны прийти за плащами-щитами. Мы уже не успеваем их делать. Все боятся продолжать работать, приходиться делать самим.
— А чего ты хотел, чтобы в войну все бежали работать в магазин шалостей? — поинтересовалась миссис Уизли, возвращаясь к готовке. — Люди и так каждый день погибают от рук Пожирателей и других последователей Волан-де-Морта. И вы оба знаете, что я думаю по этому поводу.
— Да, мам, знаем, — в один голос ответили братья, и вышли из кухни. Нотации по поводу магазина Молли могла читать вечно. Все уже знали их наизусть.
Миссис Уизли поставила перед Гермионой огромную тарелку, наполненную разнообразной едой. Там были яичница с беконом, жареные сосиски, тушёные помидоры с грибами и фасолью. А так же тосты и булочка с яблоком и корицей. Они кормили Гермиону так, словно индейку на Рождество, считая, что девушке следует набрать вес, потерянный в плену. Джинни сделала крепкий чай с сахаром, хотя Гермиона перестала употреблять сахар уже давно. Но она ничего не сказала, поблагодарив Уизли за заботу.
Отщипнув кусочек от булочки, девушка отправила его в рот, раздумывая, куда девать весь этот завтрак, который она не съест и за всю жизнь. Ситуацию спас Гарри, появившийся на пороге. Он был взлохмачен больше обычного, но довольно улыбался. Воспользовавшись моментом, Гермиона отложила большую часть своей порции Рону в тарелку, поймав его хитрый взгляд. Это был их маленький секрет на протяжении уже нескольких месяцев. Гермиона делала вид, что хорошо питается, хотя на самом деле все доставалось Уизли.
Поймав на себе взгляд Гарри, который вымученно улыбался после ночного дежурства, девушка только плечами повела. Ну, не могла же она насильно вталкивать в себя еду, в угоду остальным?
— Как все прошло? — поинтересовался Рон, уплетая сосиски за обе щеки. — Тихо?
— Ещё как, — кивнул Поттер, садясь за стол и принимаясь за еду. — Не нравится мне это спокойствие. Активность Волан-де-Морта упала чуть ли не до нуля. — А у вас что?
— То же самое.
Доев булочку, Гермиона встала на ноги. Все тут же уставились на нее.
— Хочу немного отдохнуть, — тихо ответила девушка и чуть ли не бегом покинула помещение, направляясь в свою комнату.
Раньше она делила спальню вместе с Джинни, но после возвращения, заняла комнату Вальбурги Блэк, в которой никто не хотел селиться. Кикимер помогал девушке обустроиться, даже принёс кое-какие вещи. Он уже не называл её грязнокровкой, а наоборот старался угодить, чтобы Гермиона чувствовала себя удобно.
Взяв домашнюю одежду, Гермиона направилась в ванную комнату, где быстро приняла душ. Хотелось смыть с себя пыль улиц и плохие воспоминания, которые снова упорно лезли в голову. А этого нельзя было допускать никоим образом.
Рухнув на кровать, девушка съёжилась калачиком, обхватив себя руками. Спать не хотелось, но ей следовало отдохнуть перед собранием. На самом деле её присутствие там уже давно было необязательным. Гермиону считали условным членом Ордена, вроде в списках числится, но все проходит мимо нее. Но после заявления Гарри, что Гермиону стали подозревать в измене, появиться на собрании было делом принципа.

Гермиона лежала с закрытыми глазами, когда дверь отворилась, и в комнату кто-то вошёл. Судя по лёгким шагам, это могла быть только Джинни. Она всегда передвигалась на носочках, чтобы не создавать лишнего шума. Гермиона научилась определять шаги практически каждого члена Ордена, не видя их обладателей.
Джинни опустилась на край кровати и заговорила:
— Я знаю, что ты не спишь.
Гермиона даже не потрудилась ответить, только пожала плечами, как бы показывая, что это и так очевидно. Она могла не спать несколько суток, спасаясь зельями, которые варил для нее Снейп. Но если раньше девушка пряталась от кошмаров наяву, то сейчас они и там её мучили. Она знала, что рано или поздно это произойдёт, но надеялась оттянуть этот момент. А сейчас все выходило из-под контроля. Даже зелья перестали помогать.
Ещё немного и ей придётся все рассказать Ордену. Девушке и так удалось скрывать свои воспоминания восемь месяцев, обманывая всех. Скоро кто-нибудь не выдержит и применит к ней легилименцию.
— Ты снова практически ничего не съела, — продолжила Джинни. Гермиона представила, как она недовольно морщит нос, отчего выглядит забавно и трогательно, вопреки ожиданиям самой Уизли. — Гермиона, когда все это кончится?
— Не понимаю о чем ты?
— Все ты прекрасно понимаешь, — судя по тону, девушка была в крайней степени раздражения. — Ты не ешь, не спишь, не общаешься с людьми. Да ты больше похожа на приведение, обитающее в доме, чем на нормального человека. Мы все беспокоимся о тебе, потому что это ненормально. Сколько можно сидеть в своей раковине, отрекаясь от мира? Мы здесь, Гермиона. Рядом с тобой. И ты нужна нам.
— Я или мои воспоминания? — открыла глаза Гермиона, закладывая руку под голову. — Ты думаешь, я не слышу, как вы шепчетесь по углам? Вам нужно знать, как я выбралась из Малфой-мэнора, потому что якобы это поможет так же пробраться туда. Но вы не хотите подумать о том, что идти в логово Волан-де-Морта — верная смерть, пока не уничтожены крестражи? Что Орден планирует делать с моими воспоминаниями? Почему-то никто не рискнул спасти меня, но идти за Ханной отличная идея.
— Ах вот в чем дело? — подскочила Джинни, сузив глаза от возмущения и злости, — тебе не нравится сама мысль, что мы хотим воспользоваться тайной твоего спасения, чтобы выручить Ханну? Ты ведёшь себя эгоистично, Гермиона. Думаешь только о себе. Сидишь здесь и строишь из себя великомученицу, пока мы рискуем своими жизнями.
— Что здесь происходит? — на пороге возникла Тонкс.
— Все то же самое, — выкрикнула Уизли, указывая пальцем на Гермиону. — Ей плевать, что со всеми нами будет, но тайну она не выдаст. Я не удивлюсь, если она и есть предательница, которая передаёт информацию Волан-де-Морту. Я уже ничему не удивлюсь. Может, поэтому она и молчит, что её отпустили шпионить за нами.
Такого обвинения Гермиона вытерпеть не смогла. Не осознавая, что делает, девушка подскочила и залепила Джинни оплеуху. На щеке подруги тут же появилось красное пятно. Уизли дёрнулась в сторону, открывая и закрывая рот, словно выброшенная на берег рыба, а Грейнджер стояла перед ней с покосившимся от ярости лицом.
— Сначала докажи, что именно я предательница, — прошипела она, — а потом уже будешь обвинять. Или тебе уже совсем мозги задурили?
— Да пошла ты, — выкрикнула Джинни и, оттолкнув Гермиону в сторону, вышла за дверь мимо ошарашенной этой сценой Тонкс.
— И что это было? — поинтересовалась она, закрывая дверь.
— Ты сама все видела, — пожала плечами Грейнджер, пытаясь успокоиться. Внутри все клокотало от злости на подругу, обвинившую её, Гермиону, в пособничестве тому, кого она ненавидела больше всего на свете. — Сначала Гарри заявил, что меня подозревают черт знает в чем, а теперь уже и Джинни прямо высказалась, что думает по этому поводу.
— Если так пойдёт и дальше, вы поубиваете друг друга, — помолчав, произнесла Тонкс, усевшись на стул и наблюдая за девушкой, — дошли уже до того, что стали подозревать друг друга. Когда информатора найдут, я лично сверну ему шею.
Гермиона ходила по комнате, по привычке считая шаги. Лишь дойдя до сотни, она успокоилась и села на край постели, запустив пальцы в волосы. Подозревать кого-то она не могла, потому что не имела достаточно оснований для этого. Любой из них мог быть предателем, но вот кто? Отчасти из-за этого Гермиона до сих пор молчала. Если до ушей Волан-де-Морта дойдёт, что Орден располагает сведениями относительно поместья, то он хорошо подготовит его для встречи с незваными гостями. Эффект неожиданности хорош только в том случае, если о нем никто не знает.
— Кингсли будет с минуты на минуты, — сообщила Тонкс, поправляя волосы, изменившие цвет на кислотно-розовый. — И на твоём месте я бы оставалась в стороне от всего этого. Есть те, кто подозревает тебя, но если все собрания будут проходить без твоего участия, а нападения продолжатся, то сразу станет ясно, кто прав, а кто виноват.
— И многие подозревают меня? — тихо спросила Гермиона, в упор смотря на нее. — Только честно, не нужно меня жалеть. Я хочу знать.
— Большая часть Ордена, — после некоторой паузы ответила Тонкс. – Ну, не верят они в твоё счастливое спасение. Прежде никто из волшебников не возвращался, а тут ты, маглорождённая, вдруг смогла вырваться из рук Волан-де-Морта. Пожиратели и за меньшее убивают, а тут им попадается подружка Гарри Поттера, член Ордена Феникса и…
— Грязнокровка, — закончила Гермиона, понимая, что женщине не по нраву это слово. Её отец был убит егерями, которые собирались доставить Теда Тонкса в Министерство в Комиссию для учёта магловских выродков. А она, Гермиона, избежала этой участи. Вырвалась из ада и вернулась домой, где её обвинили в предательстве.
— Да. Так что мой совет, не лезь ты в это дело. Они ещё сами приползут на коленях и будут извиняться, что не доверяли тебе.
— Хорошо, — выдохнула девушка, сжимая руки в кулаки. — Иди, они ждут тебя.
Когда шаги Тонкс затихли, Гермиона быстро переоделась и выскользнула в коридор. Приблизившись к двери гостиной, где проходили собрания, девушка достала из кармана Удлинитель ушей и просунула его под дверь, стараясь проделать все максимально тихо и незаметно.
— …не вижу причин доверять девчонке, — пробасил чей-то голос, звучавший так громко, словно Гермиона находилась там вместе со всеми.
— Сколько можно повторять, что Гермиона никогда нас не предаст? — раздражённо поинтересовался Гарри. Гермиона так и видела его рассерженное лицо и глаза, метавшие молнии. — Если единственный аргумент против нее, что она смогла вернуться живой, так посадите и меня в Азкабан за предательство. А что? Теоретически я тоже могу быть предателем. Выделите нам с Гермионой совместную камеру и вздохните спокойно.
— Не говори чепухи, Гарри, — выкрикнула Джинни. — Никому в здравом уме не придёт в голову обвинить тебя в предательстве.
— А чего так? — повысил тон Поттер, — подозревайте и меня, чего уж там. Валите все с больной головы на здоровую. Но я вот что вам скажу, ищите информатора в другом месте, а не обвиняйте того, кто всегда помогал мне бороться против Него. Гермиона, как и Рон, ни разу не бросила меня. Она всегда была рядом и помогала, когда другие отвернулись.
— Поддерживаю Гарри, — раздался голос Рона.
— Я тоже, — согласилась Тонкс. — Гермиона всецело на стороне Ордена.
— Кто за то, чтобы признать Гермиону Грейнджер виновной в пособничестве Тёмному Лорду? — раздался хмурый голос Кингсли. Девушка отпрянула от двери, выронив Удлинитель ушей. Вот значит как? Они проводили несанкционированный суд, решая отправить её в Азкабан, как предательницу.
Дрожащими пальцами она вновь засунула изобретение близнецов в ухо. Было тихо, Гермиона даже испугалась, что пропустила приговор, вынесенный ей, но потом Кингсли сухо произнёс:
— Не виновна. Пока не будут предоставлены более веские доказательства, мы не можем отправить её в Азкабан. Пока не можем.
Дальше Гермиона слушать не стала. Осторожно ступая по коридору, чтобы ненароком не разбудить портрет миссис Блэк, девушка вышла на крыльцо и трансгрессировала. Сейчас ей хотелось оказаться как можно дальше отсюда.

Оказавшись на уже знакомом пустыре, Гермиона быстрым шагом направилась к одному из домиков. Зайдя в тот, что обустроил для себя Малфой, девушка осмотрелась по сторонам. Она была здесь совершенно одна. Усевшись в одно из разномастных кресел, Гермиона подняла с пола ветхую книжонку и посмотрела на обложку.
— «Война и мир», — вслух прочитала она. Книга была раскрыта где-то на середине, и Гермиона представила, как Малфой сидит в этом самом кресле читает произведение Толстого. Сама она прежде книгу не читала, но кое-что слышала. Интересно Малфоя заинтересовало само название, и поэтому он решил её прочесть? Или было какое-то другое объяснение?
Снова посмотрев на обложку, девушка обратила внимание, что держит в руках третий том романа, поэтому она встала и прошла к книжной полке. Вскоре нашлась и первая книга. Вернувшись в кресло, Гермиона погрузилась в чтение.
— Тебе здесь мёдом намазано? — раздался недовольный голос.
Гермиона подняла голову и встретилась взглядом с Малфоем, стоявшим на пороге. Он был бледен больше обычного. Волосы растрёпаны, а мантия порвана. За ним словно черти гнались.
— Все в порядке?
— Да какая к чертям разница? — со злостью выдавил он, продолжая буравить незваную гостью взглядом, — тебя это не касается.
— Правда? — выдохнула Гермиона, прищурившись, — ну, конечно, я не имею права интересоваться как у тебя дела. Я же поганая грязнокровка. Да? А ты Драко Малфой.
— Да, я Малфой, — выкрикнул он, поморщившись, как от боли, но снова посмотрел на девушку, дрожащую от гнева. — Чертов Пожиратель, прислужник Сама-Знаешь-Кого, так какого черта ты здесь делаешь? Не боишься, что натравлю на тебя своих друзей? Один раз выжила, думаешь, бессмертной стала?
— Так натрави, — сложила руки на груди Гермиона, — чего медлишь? Тебе просто нужно произнести его имя вслух, и сюда тут же явятся. Станешь героем, вернувшим беглянку назад. Может, тебя даже повысят. Будешь правой рукой Реддла. Тебя ждёт слава и почёт.
Вместо ответа парень прошёл в комнату и рухнул в кресло, где до этого сидела девушка. Поморщившись, он скинул мантию, открывая красное пятно, расплывшееся по рубашке.
— Твою ж мать! — вскрикнула Гермиона, опускаясь на колени возле него. — Кто это тебя так? — убрав руки парня, она осторожно расстегнула пуговицы, открывая рану на животе. — Где у тебя хранятся зелья?
— В ванной.
Найдя в маленькой ванной аптечку с зельями, Гермиона набрала в стакан воды и быстрым шагом вернулась в комнату. Промыв и обработав бадьяном ранение, девушка наложила марлевую повязку, Малфой сидел с закрытыми глазами, не проронив ни звука во время неприятной процедуры.
— Зачем ты мне помогаешь? — тихо произнёс Малфой, глядя на девушку, которая все ещё сидела подле его кресла.
— Это меньшее, что я могла сделать, — так же тихо ответила она. А затем снова спросила: — Кто тебя так?
— Твои любимые дружки — Уизли с Поттером, — выдавил Малфой с нервным смешком. — Не видел их пару лет, и ещё столько бы не встречался. Вопили что-то о Дине Томасе и Ханне Аббот. Разобрать не удалось, так что не знаю, какие грехи мне приплели. Может, хоть ты мне объяснишь?
— Дин убит, его на днях обнаружили Фред и Джордж возле своего магазина, — пояснила Гермиона, глядя на него снизу вверх. — А что с Ханной никому неизвестно. Мы думали, что она похищена Пожирателями и сейчас в Мэноре.
— Не боишься рассказывать мне столько информации? — на лице Малфоя появилась кривая усмешка, — Аббот в Мэноре нет.
Услышав, что Ханна не находится в плену, Гермиона готова была расплакаться от счастья. Но если она не у Волан-де-Морта, то где? И, может, Рон прав, и девушка все же сбежала, когда на них напали. Если она все ещё жива, Орден сможет найти её.
Подняв голову, девушка увидела, что Малфой уснул. Взмахнув волшебной палочкой, она отлевитировала его на кровать и укрыла одеялом.
— Хоть ты та ещё сволочь, Малфой, но почему-то рядом с тобой я чувствую себя почти живой, — пробормотала Гермиона и вышла на улицу, закрыв за собой дверь.
Она не видела, что Драко открыл глаза и улыбнулся ей вслед.