Науфрагум 3: Заброшенный край

Глава восьмая: Гнездо биоконструктов - часть 4

4

– Годится? – спросил я, обернувшись к стоящему неподалеку танку.

Руки приятно гудели от интенсивной работы – перепилить ножовкой по металлу полудюймовый стальной прут оказалось несложной и привычной задачей, напомнив младшую школу и мои любимые практические занятия в мастерских со старым учителем Ландсбергом.­ Естественно, я справился быстро, и теперь громоотвод, уходящий на невероятную высоту по круглому боку склепанной из стальных цилиндрических колец башни ветрогенератора, оказался отделен от своего глубоко зарытого заземления. Прикрепленный же к нему тонкий провод, ведущий к вводу танковой радиостанции, превратил его в антенну.

Громадная башня одного из стоящих на окраине деревни ветряков смутно рисовалась на фоне звездного неба – разгулявшийся к закату ветер прогнал тучи, а над густой щеткой елового леса уже вставало слабое зарево луны. Огромные лезвия лопастей покачивались под порывами, посвистывая и поскрипывая, создавая ощущение, что мы находимся на палубе корабля, под мачтой с парусами. Эта романтика тоже была хорошо знакома – немало ночей я провел на крыше и чердаке нашего старого особняка, крутя верньеры заключенного в громоздкий деревянный ящик с облезлой полировкой радиоприемника, прислушиваясь к загадочному треску и шороху эфира и вдыхая ни с чем не сравнимый запах нагретых радиоламп и канифоли.

– Да, Золтан Святославич, диаграмма направленности получилась удачной, – ответила высунувшаяся из люка танковой башни Весна. – Громоотвод на западной стороне башни, и главный лепесток сориентирован так, как нам надо.

– Отлично! Правда, я опасался, что сопротивление будет слишком большим – мощность-то у нас не так уж велика.

– Нет, входной импеданс антенны и коэффициент стоячей волны вполне удовлетворительные, – девушка поправила очки, снова надвинула на уши старомодные наушники. – Я сейчас на приеме и отлично слышу метеостанции на побережье Галлии. А... вот даже и Сан-Мигел...

– Это с Канарских островов? – уточнил я, оттирая руки от ржавчины пучком росистой травы. – Неплохо-неплохо. Ну, переходите на передачу, это самое главное сейчас.

Брунгильда, ожидавшая своей очереди, сидя на крыше башни, не проронила ни слова, но по в ее фигуре чувствовалось напряжение. Она неотрывно следила взглядом за принцессой.

Грегорика же безостановочно мерила шагами окружающую башню ветряка небольшую бетонную площадку. Сложив руки на груди и нахмурившись, принцесса делала десять шагов в одну сторону, резко, так что золотые волосы взлетали в воздух, поворачивалась и шагала обратно. Ко мне внезапно пришло чувство дежавю – когда-то давно я видел в зоопарке великолепную тигрицу, столь же неустанно кружащую по вольеру, словно в поисках выхода. Все выглядело так, словно принцесса отчаянно и безуспешно пыталась найти не дающиеся в руки ответы на сжигающие ее изнутри вопросы.

– Госпожа, – окликнула ее Брунгильда. – Пора.

Вырванная из глубоких раздумий Грегорика остановилась и подняла голову.  

– Что пора?

– Мы собирались отправить радиограмму, госпожа.

– А! Да-да, верно... – принцесса потерла лоб, и оглянулась, смерив взглядом перемигивающиеся неподалеку тусклые деревенские огоньки. – Но мне нужно сначала уложить в голове то, что в наше отсутствие выяснил староста Божидар. Подумать только – Ейнаугиг искал там именно нас, причем по заказу кого-то из либерийцев! Значит, наши предположения, что Сенат или кто-то еще заслал сюда своих агентов, полностью подтверждаются.

– Не думаю, что это были агенты именно Сената, – я с сомнением покачал головой.

– Но кто еще это может быть? – Грегорика остановилась, подняв на меня глаза. Кажется, в них еще чувствовался некоторый холодок после нашей недавней перепалки, но сейчас было не до сантиментов, и я без промедления продолжил:

– Вспомните, что ты теперь знаем: вы мигом раскололи пленного бандита, и он выдал, что в тот вечер по приказу Одноглазого потихоньку навестил свою любовницу в Велких Домах. Именно так атаман узнал, что там появились двое пассажиров с упавшего дирижабля, после чего спешно собрал своих отморозков и бросился в погоню, надеясь узнать у крестьян, куда мы подевались. Его наложница Ивет подтвердила, что он уже пару месяцев назад имел переговоры с загадочным человеком, назвавшимся эмиссаром неких либерийских политических сил. Тот предложил Ейнаугигу присоединиться к собираемому им союзу под эгидой своего неизвестного, но очень влиятельного господина, обещая всевозможные блага и высокие должности в будущей структуре. Туда приглашали многих баронов, как она сказала. Но главное, что мы от нее узнали – Ейнаугигу дали задание поймать принцессу Грегорику Тюдор, описав ее внешность. Причем обязательно живой.

– Вы ведете к тому, что это мог быть Яков?.. – уточнила принцесса. – Пожалуй, что так. Ведь в радиограмме, которую в последний момент отправила из рубки Брунгильда, не было ничего о том, что спасшиеся с дирижабля разделились, и до тех сенатских деятелей, что отправили на дело Кёмница, это еще дойти никак не могло. Об этом знал только Яков, который нас видел на улетающем корпусе «Олимпика».

– В точку. Методом исключения получаем, что именно принц и велел вас искать. А значит и эмиссар, который действовал тут уже давно, представляет его собственные, монархические, так сказать, интересы. Наверняка и тот загадочный местный передатчик, с которым, по словам Весны, обменивалась шифровками радиостанция из гондолы, принадлежит агентам принца.

– Звучит логично, – согласилась принцесса, но сразу же помрачнела: – В таком случае выходит, что бандиты убили столько людей по моей вине…

– Не уверена, госпожа, – вмешалась Брунгильда. – Разве так действуют, когда хотят кого-то взять живым?