Наверстать упущенное

Глава 3. Веселье

Следом за Паолой в дом вошел Дуглас Мальдонадо– высокий, статный мужчина с грубоватыми чертами лица, смолисто-черными волосами и волевым подбородком. Дождавшись, пока сестры вдоволь наобнимаются, он подошел к Паулине и, поцеловав ей руку, вручил ей внушительный букет алых роз:
– Даже эти розы меркнут перед твоей красотой, Паулина.
– Благодарю...– смущенно улыбнулась женщина – Лолита, поставь цветы в воду!
– Да, сеньора,– прощебетала девушка и, с трудом взяв букет, за которым ее практически не было видно, понесла его на кухню.

– Рад видеть тебя, Дуглас!– искренне сказал Карлос-Даниэль, обменявшись со свояком крепким рукопожатием.–Дети, поздоровайтесь с дядей Дугласом и...
Он на миг осекся и выдохнул без прежнего энтузиазма, стараясь не слишком стискивать зубы:
– Тетей Паолой.
Лисетте и Карлитос, испуганно жавшиеся к отцу, вопросительно посмотрели на Паулину и, дождавшись утвердительного кивка, одновременно шагнули к присевшей на корточки распахнувшей им свои объятия Паоле.
– Здравствуйте, тетя Паола!
– Здравствуйте, мои птенчики!–в светящихся радостью карих глазах и нежной улыбке Паолы не было ни капли столь привычной в прошлом фальши– как вы выросли! Карлитос возмужал, а Лисетте стала настоящей красавицей!
– Я не красавица, я принцесса,– с умилительной важностью поправила девочка и уточнила:
– Так папа говорит.
– Папа всегда говорит правду,–с улыбкой кивнула Паола.
– Тетя Паола, а что такое возмужал?– Карлитос перекатывал на языке незнакомое слово, пробуя его на вкус.
– Это значит, что ты вырос и окреп,– улыбнулась Паола и, потрепав просиявшего мальчика по волосам, подошла к сестре, отведя ее в сторону и что-то шепнув на ухо. 
Увидев это, стоявший чуть поотдаль Карлос-Даниэль напрягся всем телом и зло сверкнул черными глазами, напоминая разъяренного снежного барса, в любой момент готового броситься на защиту своего семейства.
– Спокойно, друже, спокойно!–подошедший к нему Дуглас мягко улыбнулся, пытаясь разрядить атмосферу.– Паола сильно изменилась, поверь!
– Да не могу я успокоиться!– нервно воскликнул мужчина и, бросив беглый взгляд на жену, увидел, что на ее лице отразилось сомнение. Секунду женщина размышляла, переводя взгляд с поскучневших гостей на сестру, в глазах которой плясали смешливые искорки, потом неодобрительно покачала головой и все же, помедлив, залихватски махнула рукой, мол, "Это безумие, но... будь по-твоему!", после чего обе сестры, заговорщически переглядываясь, точно школьницы на контрольной, подошли к Дугласу и что-то быстро прошептали ему в оба уха.
– Понял,– кивнул тот, едва сдерживая улыбку, и повернулся к Паоле:
– Разрешите выполнять, моя королева?
– Выполняйте,– в голосе женщины послышались притворные капризные нотки.
Дуглас усмехнулся и, шутливо взяв под козырек, ретировался, провожаемый недоуменным взглядом хозяина дома. Сестры снова переглянулись и, синхронно кивнув друг другу, наперегонки кинулись вверх по лестнице, крикнув ошарашенным гостям "мы скоро!" .
Наблюдавший эту сцену Карлос-Даниэль поежился, чувствуя, как все внутри похолодело ни то от какого-то дурного предчувствия, ни то от суеверного страха, а по спине побежали мурашки.
"Как возможно, что они понимают друг друга без слов? Что им достаточно простого взгляда? Возможно ли, что близнецы–это одна душа на двоих (а в нашем случае– две стороны одной души), живущая в двух абсолютно одинаковых телах?"
– Ну и...что это было?– спросила потрясенная бабушка Пьедат, прерывая поток философских размышлений внука.
– Понятия не имею,– честно признался он и как можно равнодушнее пожал плечами, усердно гася поминутно нарастающее раздражение.

В тот миг, когда гости уже совсем заскучали и приготовились уходить, двери дома распахнулись, и вошел Дуглас, одетый в алую шелковую рубаху, расшитую серебром жилетку, кожаные брюки и ботфорты до колен. За "главой" следовал целый цыганский табор– женщины в пестрых юбках и мужчины с гитарами и скрипками, одетые почти так же, как сам Дуглас.

В нетерпении звякнули гитарные струны, которым вторила тонкоголосая скрипка, и под изумленные взгляды гостей с лестницы спустились две ослепительно-красивые цыганки, похожие как две капли воды, и одетые в одинаковые цветастые юбки-солнце со множеством широких воланов и свободного кроя кофты со все теми же рукавами-воланами.
Дрогнули струны гитар, и дом наполнила задорная цыганская музыка, вторя которой обе девушки пустились в пляс. Воланы шелковых юбок диковинными всполохами разноцветного костра взметались вверх, руки синхронно изгибались, а две пары точеных туфелек дробно выбивали ритм безумной пляски. Музыка сделалась чуть более тихой и переливчатой, и девушки, прогнувшись, упали на колени, едва заметно подрагивая плечами в такт мелодии. Когда сестры, звеня бесчисленными монистами, вновь вскочили на ноги, взметая вверх воланы своих юбок с такой скоростью, что они превратились в одно большое пестрое пятно, по комнате эхом пронесся вздох восхищения. Мимолетный взгляд одной из цыганок, исполненный страсти,– и "барон" обнял ее за талию, вовлекая в новый танец, как вдруг вторая девушка, театрально замахнувшись, хлестнула его по щеке, демонстративно отвернувшись.
"Барон", на лице которого явственно читалось: "ну извините, перепутал, с кем не бывает" гротескно развел руками, чем вызвал приступ всеобщего хохота. Пока одна из сестер "обижалась", вторая энергично вовлекала заметно повеселевших гостей в танец, и вскоре все, позабыв недавно витавшее в воздухе напряжение, танцевали как могли, смеялись и шутили, в то время как одна песня кружа, сменяла другую.

– Угадаешь, которая из них твоя жена, а, друже?– шутливо спросил Дуглас стоявшего между двух красавиц Карлоса-Даниэля, на смуглом лице которого не осталось и следа от недавней мрачности.
– Эта,– без тени сомнения ответил рассмеявшийся мужчина, крепко обняв ту из сестер, что была по правую руку от него, и в запале веселости не заметив, как побледнела при этом другая.