Академия универсалов. Зельем сыт не будешь

27.2

Аделаида поглядывала на достопочтенную ведьму со смесью недоверия и страха, судорожно цеплялась глазами за любое резкое движение и нервно вздрагивала от всякого шороха, остерегаясь за невниманием сделаться мясной закуской и в уютной тарелочке отправиться на ведьминский ужин в качестве главного блюда. Не успеет ректор Дартиас заявиться, как то ужасное паукообразное чудище с аппетитом обглодает ее косточки под зловещий хохот говорящей двери, а архимаг наверняка будет только рад — рукой махнет, да и вздохнет с облегчением. Одним нерадивым адептом меньше — а чем не радость?

— Как долго на тебе приворот, магичка? — небрежно поинтересовалась ведьма между делом, занятая отмыванием котелка от предыдущего зелья, нужно признать, весьма зловонного. А если смешать сей аромат с гнилостным душком дохлых крыс в дальнем углу, то запах в ведьминской обители стоял очень крепкий. Однако ведьма как будто того не замечала и продолжала: — Не замечала ли ты чего-нибудь странного за сей период? Нужно выяснить мощность приворотного зелья.

— Странного? — Аделаида поморщилась, вспоминая. Нельзя было не отметить, что все странности в ее жизни начались как раз таки после появления лорда Дартиаса в академии, а потом и зелье треклятое незаметненько пристрастилось. И странности стали удваиваться. Из всего можно было вычесть, что вся ее жизнь в последний месяц одна сплошная странность. Задумалась, прикидывая, можно ли приписать к странностям чрезмерно частые встречи с харрагами, уродливые морды которых год назад Аделаида могла лицезреть разве что на картинках. Встряхнула головой.— Что вы под этим подразумеваете?

— Не снились ли тебе странные сны? — спросила ведьма.

— Снились, — Аделаида скрывать не стала. А смысл? Смутилась, да выпалила: — Каждую ночь, эротического характера.

С излишней заинтересованностью уставилась в потолок. А там паук в углу в паутине дремлет, пыли немерено, старые камни покрыты густым мхом. Загляденье. Вон какие славные узоры серебристых паутинок плетет этот милый паукообразный монстр, поедатель дождевых лягушек, ведьмин любимец. Пусть плетет, пусть. Главное, чтобы с гастрономическим интересом на нее не поглядывал.

— Тьфу! — Агнес совсем уж неприлично сплюнула себе под ноги, выражая этим все, что думает о ее скабрезных сновидениях. — Мне такое и без всяких зелий снится — я о другом! Были ли другие странные сны?

Аделаида опять-таки крепко задумалась, вспоминая, а затем взбудоражилась и выпалила:

— Мне однажды приснилось, что ректор Дартиас убить меня собирается, к стулу привязал, в подвале оставил и говорит, мол, убью тебя быстро! — поморщилась. — Жуть!

— Нет, не то, — ведьма легкомысленно отмахнулась. — При долгом общение с Эминаром Дартиасом и не такое приснится может. Это уж плоды твоих фантазий. Давай другое!

Аделаида вновь задумалась и через долгую минуту молчания, осторожно пересказала:

— Мне как-то снилась моя белесая копия, но это было так давно, что едва вспомнишь. Она, то бишь, я казалась такой изнуренной, замученной, изможденной. Двойник посмеялся надо мной и исчез, а после кошмар перетек в сновидение неприличного характера, к слову, самое первое, в последствии запустившее целую череду подобных... неприличных кошмаров. Думаю, это именно то, о чем вы меня спрашиваете.

Ведьма замолчала. Задумчиво покивала своим мыслям, возгрудила теперь уже чистый котелок на прежнее место и стала над ним хлопотать, порхая над пыльными стеллажами с банками подозрительного содержания. Благо несчастных тараканов больше не тревожила, те, к слову, то ли померли массово от ужаса, то ли мастерски корчили из себя мертвяков, но признаков жизни как таковых не подавали.

— Ты чего стоишь без дела? Зелье кому надобно — мне или тебе? — стала ворчать на нее ведьма, а потом велела: — Ты ж маг. Нагрей шустренько котелок, он у меня старый, пока сам заработает, состаримся вместе. А заодно расскажи, как нынче благородные леди в столице одеваются, да ходят куда. Я скоро думаю к вам туда перебраться, в академии, конечно, платят хорошо, но жизнь здесь так скучна и монотонна, — на этих словах ведьма театрально выдохнула со всей накопившейся в сердце скукой. — А я же пока молодая. Вся жизнь впереди! Чего ее среди этих тучных некромантов прозябать?

Под стенания словоохотливой ведьмы о минусах жизни в далеких провинциях и смертельную асоциальность магов смерти, Аделаида с осторожностью подошла к котелку, несколько секунд старательно в него вглядывалась, авось тоже говорить начнет, кто ж их, этих ведьм знает? — но убедившись, что обязательный ведьминский атрибут в столь странных делах не промышляет, сотворила на ладони несколько юрких язычков пламени, да пустила под низ котелка, заниматься делом.

— Давайте сделаем так, — Аделаида улыбнулась, дипломатически подняв глаза на ведьму. Бодро так улыбнулась, а уголки губ дернулись вовсе не от нервозности — нет! — Вы мне сначала рассказываете о значении моего сна, а я вам о всех прелестях столичной жизни, о таком поведаю, что вы сегодня же все бросите и кинетесь на метле в столицу!

— Я современная ведьма и на метле не летаю, — тучно поведала Агнес, но сделку приняла, по лицу стало понятно. — По рукам, магичка! Но что ж там рассказывать? Ничего особенного! Зелье в тебе сильное с долгосрочным действием в длиною жизнь, если его во время не нейтрализовать. Ведьма постаралась, сильная-сильная ведьма, но мы же сейчас не о том? Как бы тебе, девочка, правильней объяснить... Любовные зелья они такие, что действуют во благо только одной стороны. Другая сторона будет иметь лишь ложное ощущение влюбленности, постепенно поглощающее саму его суть. Грубо говоря, объект приворота становится рабом чувств к человеку его приворожившему. Объект иссыхает, становится другим и со временем сходит с ума. То, что ты видел в том сне, так это твой разум проецировал возможную тебя через пару лет, тем самым пытался тебя предупредить. Если зелье сильное, то разум мага в первую очередь замечает, да пытается с ним бороться.



Отредактировано: 03.01.2022