Академия универсалов. Зельем сыт не будешь

30.2

Быть такого не может! Не может и все тут! Не забредало ее подсознание сюда ни разу, не встречало худую и изможденную девушку в темной комнате, потому как такого в помине быть не может. Абсурд! Последствия пережитого стресса, ложное дежавю, но никак не правда! Откуда здесь взяться той жуткой девице? А чего тогда лорд Дартиас так растревожился? Глядишь, тотчас схватит ее и выставит за дверь, под покров ночного неба, беззащитную и хрупкую, на растерзание всяким троллям. Разве это дело?

— Ректор Дартиас, стойте! — выставила руки вперед и отступила на шаг. Корзинка с яблочным пирогом, купленным в кондитерской, глухо шлепнулась на пол. Не обращая на то внимания, Аделаида продолжила преувеличенно ласковое: — Сделайте глубокий вздох, дышите, говорю. Не так! Медленнее, плавнее! И взгляд, пожалуйста, смягчите, пока меня удар не хватил. Говорю же, не приближайтесь!

— Аделаида, ты ненормальная? — негодующе поинтересовался архимаг, но, спасибо ему большое, оставил попытки приблизиться и замер в трех шагах злющей статуей. И произнес с обманчивым спокойствием: — Я прошу тебя уйти.

Отпустив руки, девушка расстроенно выдохнула.

— И чаем не угостите?

— Ночь, — услужливо напомнил бездушный ректор Дартиас.

— А пирог? — тоскливо покосилась на корзинку на полу, розовый бант на которой развязался и сделался неряшливым.

— Не ем сладкое.

— Не едите? — Аделаида отчего-то задумалась. Не ест сладкое. Не ест. От волнения издав непонятный писк, она порывисто воскликнула, слегка подпрыгнув на месте от внезапной догадки: — Лорд Дартиас, я вспомнила!

Как же так? Конечно! Как она только раньше не догадалась!

— Что вы вспомнили, Аделаида? — спросил он с усталостью — видно было, что ему не терпелось в срочном порядке ее отсюда спровадить. Но уходить было категорически нельзя. Это он сейчас так храбрится, всех от себя отталкивает, дескать могущественный и сильный архимаг, которому никто не нужен — не положено ему по статусу. Но все мы знаем, что всякий человек нуждается в поддержке в трудный час.

— Я знаю! Знаю, кто подсунул мне любовное зелье! — Аделаида замялась. — Точнее, я сама его себе подсунула, но это мелочи. Давайте присядем, я вам сейчас все растолкую, а заодно чайку попьем с пирогом. Как вам такая мысль, лорд Дартиас?

На сей раз архимаг спорить не стал. Тяжко вздохнул по утраченному одиночеству, смерил колючим взглядом и развернувшись, скрылся в небольшом проходе между книжным стеллажом и парчовым креслом. Недолго думая, Аделаида поспешила следом, прихватив с пола корзинку. Чего добру попусту пропадать? Небольшая кухонька выглядела заброшенной, на полках собирались слои пыли, в морозильном шкафу обнаружились прокисший йогурт и не самый свежий сыр. Захлопнув дверцу, Аделаида прижала корзинку к груди и повернулась к лорду Дартиасу.

— Чай пить не будем. Не примите за неблагодарность, но перспектива отравления мне нисколько не улыбается.

— Отлично, — ректор Дартиас был сама краткость. Уселся на длинный стул и кивнул Аделаиде на соседний. — Садись, Аделаида. Я слушаю тебя. Ровно десять минут. Затем ты возвращаешься в академию.

— Вы грубый, лорд Дартиас.

— А ты неугомонная. Целая беда на мою голову.

— Это было обидно.

— Садись, Аделаида.

Аделаида села. А чего не сесть, когда так настойчиво предлагают? Не сядешь, глядишь, сам посадит.

— Я тебя слушаю.

— Помните секретаршу свою?

— Эрлианну?

— Ну и имечко, — пробурчала, слегка закатив глаза. — Есть у меня кое-какие подозрения насчет нее.

После подробного пересказа когда-то давно случившегося, под конец которого Аделаида не стесняясь, сыпала в бессовестную женщину крепкими терминами и едва не плакала от обиды, да от собственной беспечности и глупости вдобавок, заедая горечь мягким яблочным пирогом. Эмоции захлестнули, что с ними поделаешь? Не сдержалась!

— Правда я глупая, лорд Дартиас? — несчастно спросила, шмыгнув носом.

— Да.

Аделаида злобно на него глянула, прожевывая крупный кусок пирога.

— Будет тебе уроком, — совсем не ободряюще припечатал бессердечный архимаг и тотчас задумчиво изрек: — Значит, те печенья предназначались мне.

— А как так получилось, что оно подействовало на меня? Насколько я помню, приворотные зелья варятся на исключительную личность. Для остальных они бесполезны, — Аделаида недоумевала, даже жевать перестала и уставилась на архимага выжидающе, в ожидании сносного толкования путаницы.

— Затрудняюсь ответить. Но я поговорю Элрианной и все выясню.

— Не произносите это имя, право слово.

— Хорошо, Аделаида, не буду, — с какой-то своеобразной мягкостью сказал лорд Дартиас и поднялся со стула. — Вставай. Поздно уже.

Аделаида тяжко вздохнула.

— И остаться не предложите? — и тотчас добавила с сочувствием: — Мы ведь с вами не поговорили. Как вы себя чувствуете после всего?

Подобно черепахе, что в случае опасности прячется в своем непробиваемом панцире, лорд Дартиас, почуяв неладное, тут же в себе замкнулся, в мгновенье ока возвратив себе прежнюю холодность и вернув сердцу толстые слои льда.

— Не надо лезть мне в душу. — Глаза обожгли льдом.

— Я ведь помочь хочу. Нельзя всегда быть одному. Нельзя вечно всех от себя отталкивать, — Аделаида говорила это шепотом. Тихо и размеренно, вливая в каждое слово всю себя, силясь растопить теплом твердый лед. Смотрела в глаза архимагу не отрываясь.

И снова молчание. На сей раз тяжелое и напряженное, наполненное морем сомнения.

— Я сказал тебе уйти.

— Ректор Дартиас...

— Уходи, Аделаида! — громкий рык заставил вздрогнуть и подпрыгнуть на месте от испуга, прошелся по коже ледяными мурашками. Аделаида резко встала. Ректор Дартиас решительным шагом преодолел разделяющее их расстояние, медленно наклонился к лицу, заглянул в глаза и ядовито прошептал, обжигая каждым словом: — Что вы себе напридумывали, леди Тристан? Прекрати быть такой навязчивой. Знай свое место. Возвращайся в академию и учись. Не лезь в мои дела и отныне не вламывайся в мой дом. Буду честен, ты забылась, Аделаида. Ты — моя адептка, я ректор, потому, будь добра, веди себя соответствующе.