Олин голос в рации сопровождался легким потрескиванием, которое казалось продолжением мороза, трещавшего за огромным квадратным окном подъезда. Мороза настоящего, зимнего, которого ждешь в новогоднюю ночь, как ни в какую другую. В теплую погоду вызовов больше, народ так и тянет на приключения. А когда минус двадцать – по домам сидят.
- Работники газовой службы будут через десять минут, - вещала Надёжкина. – Народу много?
- С трех подъездов набралось, конечно, - бурчал Басаргин. – Если б еще трезвые были, а то пока каждому объяснишь, что не надо зажигалкой подсвечивать. Каланча башню с мужиками поставил – полегче стало.
Его пламенная речь прервалась грохотом.
- Что там?! – всполошилась Оля.
- Дед-партизан!
Одновременно с Дэновым голосом из-за двери раздался бабий визг:
- Коля, Христом Богом прошу, открой ты им!
- Пусть идут, куда шли. А я из дома ни ногой! – вторил ей беспокойный жилец престарелого возраста.
- Дед! – выкрикнул Денис. – Открывай! Подвиг потом совершать будешь.
- Новый год дайте людям отпраздновать!
- Коля, мы даже ёлку не ставили. Ты спать собирался!
- Дед, - снова встрял Басаргин. – Если не выйдешь – ничего не отпразднуешь. На воздух взлетишь. И бабка твоя. В доме утечка газа.
- Не знаю никакой утечки, у меня в хате запаха нема!
- Тогда мы сейчас дверь вскроем. Генка!
Колтовой поднялся на пару ступенек, с трудом сдерживая смех. Его всегда перло в неподходящий момент.
- Вот это я понимаю, человек старой закалки! И перед расстрелом не дрогнет.
Но дед, кажется, наконец, одумался и все-таки дрогнул. Засов щелкнул. Зазвучал бабский протяжный возглас. И в следующее мгновение на лестничную площадку под громкий плач: «Коля-я-я!» - была вытолкана супруга престарелого фордыбаки прямёхонько в руки Басаргина. Но он и отреагировать не успел, как дверь снова захлопнулась.
- Твою ж мать! – рявкнул Дэн. – У вас там что, самогонный аппарат? Генка, ломай к чертям!
- У него не аппарат, у него ружье охотничье, боится отнимут и оштрафуют, - рыдала старушка. – А я без него никуда не пойду.
- Вот дура старая! Чтоб я тебе когда еще чего… Иди, говорю, вниз! – заорал партизан, явно раздосадованный болтливостью дражайшей второй половины.
- Дед, я щас петли срежу нафиг! – перебивая его, выдал Колтовой. – Будешь дверь новую ставить! Последний шанс у тебя!
- Да чтоб вас!
И Сезам внезапно открылся.
- Сразу бы так! – рявкнул Басаргин. – Леша, выводи этих. Они последние были, точно? Все проверили?
- Да, последние. Можно запускать газовщиков.
- Тогда вперед на выход.
Впереди топал Леша с упрямцами, всегда попадающимися в подобных ситуациях. Уговорить людей выйти, когда у каждого своя вавка в голове, порой сложнее, чем тушить реальный пожар. За ними шагал никогда неунывающий Генка. Басаргин выбрался последним. Махнул бригаде из газовой службы и проговорил в рацию:
- Мы вышли. Теперь газовщики. Одна машина останется здесь, мы возвращаемся.
- Оk. Они на месте? – снова услышал он Олин голос сквозь потрескивание.
- Да, явились.
- Тогда давайте дуйте в часть. У нас уже стол накрывают, будем старый год провожать, кола прилагается, - беззаботно прощебетала она, и было слышно, что сейчас улыбается.
- Мясо есть? – рассмеялся и Денис.
- Мне сейчас обидеться? Мы мужиков кормить собрались, а ты спрашиваешь про мясо! – деланно отчитала его Надёжкина, а потом вдруг, понизив голос, проговорила: - Басаргин, у тебя стальные нервы. Я б его урыла.
- Да ладно! Может, ты в старости станешь еще хуже.
- Имеются предпосылки?
- Пока нет. Скоро будем, - сказал Денис и отключился.
Доехали действительно быстро. Мороз разогнал с улиц даже самых отчаянных любителей встречать Новый год на воздухе. И в этой звенящей пустоте пожарная машина выглядела совершенно чужеродно.
Наверное, таким же чужеродным и он сам казался Оле, когда продолжал мотаться к ней, пока она была на больничном, несмотря на ее поначалу бурные, а потом все более вялые протесты, сменившиеся окончательной капитуляцией к началу ноября. Привозил продукты, собрал листву, найдя местного мужичка, который за несколько раз вывез ее своим мотороллером с самодельным прицепом. Ёжкина-Матрёшкина поила Дениса чаем. И, нисколько не смущаясь, подсовывала отбивные собственного приготовления со словами: «Раз ты возишься – я кормлю».
Спрашивала о работе – он отвечал. Но надолго никогда не задерживался – ни к чему это все, если девушка против. Дэн привык понимать слово «нет», но кем бы он самому себе казался, если бы бросил ее, как ту дворовую кошку, в ее-то ситуации? Жалко же. Тем и объяснял свои постоянные визиты к Надёжкиной.
#3464 в Проза
#2537 в Женский роман
#12096 в Любовные романы
#4963 в Современный любовный роман
Отредактировано: 28.01.2020