Не говори мне о любви

Глава 13

Грохот захлопнувшейся двери, привёл Катрин в чувство. Войницкий отвёл ей только два дня на то, чтобы побыть с сыном! Однако, собираясь ехать в дом брата, Катерина всё ещё питала надежду, что ей удастся уговорить Станислава взять Алёшу в Варшаву. Сколько она себя помнила, сын всегда был при ней, и она не допускала даже мысли о том, чтобы оставить его так надолго. Она уже готова была ехать, и, ожидая Станислава, подошла к окну, да так и застыла подле него в каком-то странном оцепенении, вглядываясь в окна дома напротив. На неё нахлынули воспоминания о ночи, проведённой в объятьях Елецкого, когда она сама пришла к нему, и непрошеные слёзы, которых она сама даже не заметила, тихо покатились по щекам.

Погрузившись мыслями в прошлое, думая о том, как могла бы сложиться её жизнь, коли бы у неё хватило духу остаться и дождаться возвращения Николая, чтобы объясниться с ним, она не слышала, как вошёл в комнату её муж и остановился на пороге, наблюдая за ней с хмурым выражением на лице. Для Станислава не было секретом, кому принадлежали апартаменты в доме напротив, и глядя на слёзы, ручьями бегущие по лицу его молодой супруги, он испытал весьма неприятные ощущения: острая игла ревности впилась прямо в сердце, вызывая злость и раздражение. Она его жена! Доколе это будет продолжаться?!

- Вы готовы ехать? – осведомился он.

Вопрос вывел Катрин из оцепенения.

- Простите, что заставила вас ждать, - с умоляющей улыбкой она подошла к мужу. – Станислав, позвольте мне взять Алёшу с собой? Я не вынесу разлуки с ним…

Просьба не вызвала у Войницкого ничего, кроме раздражения, и он ответил резче, чем хотел:

- Довольно, Катрин. Я не намерен повторяться. Раз я уже объяснил вам, отчего ныне это невозможно.

- У вас нет сердца, Станислав, - еле слышно ответила Катя, опуская голову.

Три недели понадобилось, чтобы добраться до Варшавы. Желая оградить супругу от тягот пути, Войницкий старался окружить её вниманием и заботой, не зная, как ещё выказать ей свои чувства. Но, несмотря на все усилия, отношения между ними по-прежнему оставались весьма прохладными.

Нет, Катрин не возражала против присутствия Станислава в своей постели, но едва наступало утро, и страстная любовница в объятьях графа уступала место ледяной графине. Что ни говори, Войницкий был красивым мужчиной, умелым и нежным любовником, и она не осталась совершенно равнодушной к нему. Граф приковывал к себе взгляды многих представительниц прекрасного пола – и замужних матрон и совсем юных девиц, что украдкой вздыхали, провожая его тоскливыми взглядами. Светло-русые кудри Войницкого отливали золотом при ярком освещении, серые глаза иногда приобретали стальной блеск, особенно это было заметно в минуты гнева и сильного душевного волнения. Станислав обладал достаточно высоким ростом, но при этом был довольно изящного сложения, тонкий в талии и широкий в плечах.

Он умел быть нежным и заботливым, но коли Войницкий принял решения, то уже ничто не могло поколебать его, в чём Катрин воочию убедилась на собственном горьком опыте. Именно его упрямство и ревность стали камнем преткновения в отношениях с молодой женой.

Принимая решение оставить Алексея в Петербурге, Станислав менее всего думал о материнских чувствах жены. Для него мальчик был лишь живым напоминание о бурном прошлом супруги! Как же она забудет своего любовника, ежели всякий раз глядя на сына видит Елецкого? Однако ж спонтанное решение, принятое в угоду оскорблённому самолюбию, обернулось против него самого: во время поездки Катерина не посмела отказать ему в близости, но наметившееся было незадолго до свадьбы потепление в их отношениях сошло на нет. Казалось бы, зачем ему большее? - недоумевал Станислав, но всё чаще он с удивлением ловил себя на мысли, что ему мало обладать её телом, с каждым днём всё более хотелось, овладеть и её помыслами, однако все его попытки пробиться сквозь ледяной панцирь её равнодушия и безучастности потерпели провал. Ничто не могло смягчить её, и граф с удивлением осознал, что его графиня может быть не менее упряма, чем он сам, и это молчаливое противостояние не на шутку злило его.

Разумеется, Катрин понимала, что её холодность только оттолкнёт Станислава, но обида на супруга была слишком сильна.

Накануне отъезда из Петербурга у Катерины состоялся весьма содержательный разговор с grand-mère. Наталья Фёдоровна мягко попеняла ей за отношение к супругу, и хотя в душе Катрин согласилась с ней, но уступить, что называется, без боя не могла. В той беседе графиня Блохина ей раскрыла ей глаза на многое, и в том числе на брак родителей, заставив впервые задуматься, насколько несчастным Варвара Иннокентьевна сделала её отца, которого сама Катерина горячо любила. В силу своей молодости она раньше и не задумывалась над тем, чего стоило Владимиру Михайловичу прожить с её матерью двадцать пять лет и всё это время безропотно сносить её истерики и придирки по любому, даже самому ничтожному, поводу. Вряд ли она тогда понимала, что было тому причиной, почему маменька всегда была недовольна им. Но вот теперь, когда сама пошла под венец не по зову сердца, а исключительно по воле обстоятельств, вынудивших её к тому, многое из того, что было недоступно пониманию, становилось очевидным.

- Ma fille (девочка моя), всё, чего я желаю - чтобы жизнь твоя сложилась более счастливо, нежели у твоих родителей, - говорила Наталья Фёдоровна. – Стоит проявить тебе чуточку терпения и мягкости, и ты добьёшься от супруга гораздо большего, нежели будешь упорствовать в своей обиде. Я немного знакома с семьёй Войницких, и поверь мне, Станислав вовсе не таков, как твой папенька. Владимир Михайлович - человек мягкий и покладистый, чего о графе Войницком никак не скажешь, даже не зная его вовсе. Вряд ли его терпения хватит надолго. Он не тот, кто молча станет сносить насмешки, если ты по-прежнему будешь при случае всем демонстрировать сердечную привязанность к князю Елецкому. Боюсь, чем чаще ты будешь вспоминать Ника, тем реже будешь видеть Алёшу.