Не говори мне о любви

Глава 25

Ни со стороны командира полка князя Дадианова, ни со стороны командующего корпусом барона Розена никаких карательных мер к Войницкому не последовало - Елецкий мог позволить себе быть великодушным к поверженному сопернику. Ныне для него самым важным было то, что Катрин не отказала ему, как он того опасался. Всю дорогу до Тифлиса его преследовала мысль о том, что Катерина поддастся на уговоры Войницкого и перейдет в католичество. И он был бы последним, кто осмелился бы осудить её, но сердце тревожно сжималось от страха, что он может опоздать, и Николай нещадно погонял лошадей.

Пока Елецкий занимался подготовкой к отъезду, Катрин два дня провела в доме барона Розена, но ей эти два дня показались вечностью, потому что Ник был занят сверх всякой меры, и виделись они только урывками. Она с опаской переступала порог дома командира полка, но и Григорий Владимирович, и Елизавета Дмитриевна отнеслись к ней со всей сердечностью. В последний вечер пребывания в Тифлисе, когда мужчины удалились в кабинет, баронесса Розен предложила Катерине посидеть на террасе за бокалом вина.

Дамы устроились в удобных креслах. Дождавшись, когда лакей разольет по бокалам вино и отослав его прочь взмахом руки, Елизавета Дмитриевна подняла свой бокал:

- Екатерина Владимировна, я хочу выпить за вас и Николая Сергеевича. Вы, вероятно, знаете, что именно в нашем доме он познакомился с Натали, но ныне, глядя на вас, я понимаю, что у бедной влюблённой девочки не было ни единого шанса завоевать его любовь. Сердце Елецкого всегда было отдано вам и только вам. Я хорошо знаю Николя, но таким счастливым, как в последние дни, я не видела его никогда.

- Благодарю вас, - грустно улыбнулась Катя. – И не только за ваши теплые слова, но и за участие ко мне.

- Полно вам! Признаться, я была ошеломлена тем, в какое положение вы попали, но вашей выдержке можно только позавидовать. Вы станете достойной супругой Николаю Сергеевичу и не уроните честь семьи Елецких.

- Мне бы вашу уверенность, Елизавета Дмитриевна! - вздохнула Катрин. – Князь у всех на виду и на слуху, а я слишком часто оступалась, чтобы столичный свет простил мне все мои прегрешения, и оттого меня страшит наше с ним будущее. Мне кажется, что я не должна была принимать предложение Николая Сергеевича.

Елизавета Дмитриевна отставила в сторону наполовину опустевший бокал и задумалась. Конечно, в словах Катрин была доля истины, и понятны были ее страхи и сомнения.

- Вы должны верить ему, - улыбнулась баронесса. – Nicolas не даст вас в обиду.

Поднявшись с кресла, она подошла к цветущему в кадке розовому кусту, сорвала благоухающий цветок и вернулась к своей собеседнице.

- Взгляните! Не правда ли, дивно красивый цветок? Но срывая его, я уколола палец, - улыбнулась баронесса. – Так и жизнь наша - чтобы получить что-нибудь приятное и нужное нам, приходится чем-то жертвовать. Неужели вы полагаете, что для Елецкого мнение света важнее возможности быть с вами? Ведь он приехал в Тифлис по доброй воле. Неужели это не доказывает его любви к вам?

- Но наша жизнь – это ведь не только любовь, - заметила Катрин. – У него есть долг перед семьёй...

- Полно, полно, голубушка! Гоните от себя эти мысли, - тихо рассмеялась баронесса, – не забивайте подобными глупостями себе голову. Идемте спать, Катрин. Как говорят, утро вечера мудренее. Уверена, стоит вам завтра увидеть Елецкого, как вы и думать позабудете, о ваших сомненьях.

Наутро сразу после завтрака, попрощавшись с тепло принявшей её семьей барона Розена, Катерина садилась в ожидавший ее экипаж. Оглянувшись по сторонам, она заметила на противоположной стороне улицы заметила Войницкого. Станислав не решился подойти, только махнул рукой на прощание и, не дожидаясь, когда карета тронется с места, резко развернувшись направился прочь. Катерина, притихшая после такого молчаливого прощания, прижалась к Николаю и положила голову ему на плечо. Ник мгновенно почувствовал перемену в её настроении.

- Que Vous dérange, mon coeur? (Что вас тревожит, сердце моё?), - прошептал он, касаясь губами ее макушки.

- Même maintenant, je ne crois pas que ce n'est pas un rêve et que Vous êtes ici avec moi. (Даже сейчас я не верю, что это не сон и вы здесь, со мной), - прошептала она в ответ.

- Ce n'est pas un rêve, et je serai toujours avec Vous. (Это не сон, и я всегда буду с вами), - поднося к губам её пальчики, ответил князь.

- Vous me promettez? (Вы мне обещаете?) - улыбнулась Катерина.

- Je promets (Обещаю), - обнимая её, ответил Николай.

Целый день рядом с ним в небольшом пространстве экипажа был и наслаждением, и пыткой. Катрин не помнила, когда ещё она с такой страстью желала остаться наедине с мужчиной. Её рука, затянутая в митенку, покоилась в его тёплой ладони, и Николай подушечкой большого пальца поглаживал её ладонь через тонкое кружево. Она вновь и вновь поворачивала голову так, чтобы видеть его точеный профиль, и робко улыбалась, встречаясь с ним взглядом, читая в его глазах отражение собственного желанья. Быть так близко к нему и не иметь возможности касаться его так, как ей того хотелось, было невыносимо. Она утешала себя мыслью, что к вечеру они всё же остановятся на ночлег, и она сможет остаться с ним. Катрин бережно хранила в памяти все их встречи, случайные и неслучайные касанья рук тайком от всех, поцелуи, что заставляли кровь быстрее бежать по жилам, будто жидкий огонь, а сердце при этом билось в груди так сильно и часто, что становилось больно дышать. Она помнила его руки, жадные, нетерпеливые, ласкающие её почти грубо в стремлении утолить жажду, что сжигала их обоих. Но как давно всё это было! Вспоминая об этом, она всё чаще думала: а было ли? Не сон ли, не придумала ли она себе всё это, выдавая желаемое за действительное? И вот он вновь рядом. «Рядом - и одновременно далеко», - вздохнула она.