Не искавшие приключений

Пролог. Убийственный выходной

Странная штука - выходной. Ждешь его, как дара Матери Сущего, мечтаешь от души выспаться, а когда он приходит - срываешься с постели прежде прислуги в соседних домах. Мне кажется, всему виной тишина улиц. Можно идти прямо по проезжей части, не шарахаясь от экипажей и подвод. Неспешно представлять, какими событиями наполнится грядущий день. Даже на мгновение притвориться, что ты - единственный человек в городе... хотя нет, это слишком, такими вещами не шутят. Но самое замечательное - утренний воздух, когда ветер дует с моря. Копоть вечно не спящих фабрик ветер уносит прочь, что до жилых домов, тем и прекрасно раннее утро, что прислуга еще только начинает разжигать камины и плиты.

На часок, не более, Порт-Бергюз именно таков, каким его описывают в старинных поэмах и лживых рекламных буклетах. А тот, кто утверждает, что море пахнет рыбой, неправ. По крайней мере, не всегда. Аромат утреннего бриза - это аромат арбузной корочки, свежей и хрустящей. Зи рассмеялась, когда я сказала ей, что по утрам море пахнет арбузом, заявила, что у меня черепица поехала. Я не обиделась: во-первых, из нас двоих мечтатель-романтик и в самом деле скорее она, чем я, во-вторых, на Зи вообще сложно обижаться. Если, конечно, узнать ее получше.

Размышляя таким образом, я спустилась по лестнице. Кивнула старому консьержу, вполглаза дремавшему в уголке холла. Господин ванЛюп, не просыпаясь, втянул воздух и чуть заметно кивнул мне в ответ. Годы не пощадили зрение и слух старика, но обоняние "Золотого Носа" ландрийской таможни все еще было на высоте: жильцов он узнавал за милю, а визитеров за милю же встречал дружелюбный оскал поразительно белых, совсем не старческих клыков.

Я невольно улыбнулась, вспомнив, как Зи пугалась его первое время: старалась проскочить холл бегом, а старик сердито ворчал ей вслед. Пару раз даже рыкнул - в шутку, разумеется. Среди всех известных мне измененных ванЛюп - самое доброе и душевное существо, хотя очень старательно это скрывает.

Ох... Опять ушла с головой в свои мысли! Наслаждаться красотами утра буду в другой раз: не поспешу - не видать мне распродажи вчерашних остатков у зеленщика.

До перекрестка я почти бежала, но возле него замедлила шаг: есть много вещей в этом мире, мимо которых можно промчаться, как Зи мимо консьержа, но у Памятных колонн склоняют голову и короли, и бродяги. Дворник уже смыл пыль с постамента, солнце уже осветило слова "Помни войну!". И кто-то уже успел положить свежий цветок - высоко, подле тел, изуродованных магией.

Пара коротких стычек с другими бедными, но гордыми хозяйками, и в моей корзине - пучок чуть увядшего салата, да еще пяток яблок в придачу, почти не побитых. Теперь - к бакалейщику и молочнику. Выходной - не только возможность выспаться, но и шанс нормально поесть. Никаких тебе "Кошмар!!! Омнибус через десять минут, Зи, бросай все, перекусим в обед!" Нас ждал настоящий воскресный завтрак: блинчики с яблоками и клубникой. Ягоды, разумеется, непростительная роскошь. Зи, разумеется, это прекрасно известно, но она все равно ее купила. "Аль, ты же любишь клубнику, ага? Один раз живем!" И нечего возразить, потому что я хорошо понимаю: кто-то в этом мире должен компенсировать мою нудную практичность. Кто-то яркий, как солнечный зайчик и такой же импульсивный, хотя иногда это просто-напросто бесит: всю следующую неделю этот кто-то не сможет есть в кафетерии, а я не смогу на это спокойно смотреть. Прощайте, денежки, отложенные на визит к дантисту.

В квартире царила сонная тишина: моя очередь быть сама-себе-прислугой, а Зи могла спокойно отоспаться. Могла бы, если б не ее эскапада накануне. "Время для штрафных санкций," - с долей праведного злорадства отметила я. Юных представительниц верхушки среднего класса не готовят в кухарки, увы. Однажды я доберусь до того, кто постановил, что главные мои навыки - музицирование и светская беседа, а не решение головоломки "Как выжить на грошовое жалование".

Квартирой, конечно, дешевое жилье в мансарде зовется с натяжкой: две комнатушки, кухонька и крошечный закуток, который сочтет туалетной комнатой лишь тот, кто раньше пользовался удобствами во дворе. Зи именно так ее и называет. А еще она никогда не закрывает дверь своей комнаты, ведь прежде у нее никогда не было ни собственной комнаты, ни собственной двери. Уединение? Какое может быть уединение в семье, где количество детей - результат уравнения со множеством переменных от "в положении ли маман" и до "список братцев, угодивших за решетку". Что ж, жизнь постоянно учит меня находить плюсы во всем: благодаря Зи я теперь настолько вежлива, что стучусь даже в открытые двери.
- Зи!
Нет ответа.
- Пора вставать, Гортензия! - серьезностью интонаций я бы, наверное, посрамила секретаря Верховного Суда. - Блинчики мечтают быть приго...

Сомнительная шутка застряла в горле. Сознание словно разделилось на две неравные части. Большей овладел ужас, лишив дыхания, приклеив ноги к полу. Меньшая же холодно и бесстрастно отмечала детали представшей моим глазам картины: тело Зи лежит в постели на спине, руки вытянуты вдоль туловища, лицо... лица нет, только алое месиво, поразительно, леденяще опрятное. Непостижимо, как удалось нанести такие раны, не забрызгав кровью стены и кровать. "И кому удалось," - вступила моя проклятая склонность все анализировать, прибавив к деталям запертую входную дверь и распахнутое окно. Вопросов "Почему?" и "За что?" не было, зато был список номер два - тех, чьи преступные планы мы с Гортензией вольно или невольно разрушили.

В открытое окно влетела муха и закружилась над телом.

"Она не может вот так лежать. Ты не можешь вот так стоять и ничего не делать."

Муха мерзко жужжала над телом Зи. Было бы ложью сказать, что шаг в сторону кровати не стоил мне чудовищных усилий. Впрочем, оно и к лучшему, что не ушла далеко от двери, - успела схватиться за нее и не упасть.
- Кыш, дрянь такая, - невнятно сказало тело и помахало в сторону мухи руками. И тут сквозняк, лениво колыхнув занавеску, наконец донес до меня запах.