Не к ночи будь помянута. Часть 1.

18

Ни в тот день, ни в последующие несколько мы оба не упоминали о всяких странностях. Как будто заранее уговорились. Я по-прежнему понятия не имел, что делать с девочкой дальше, да к тому же нутром чуял, что спокойная жизнь долго не продлится.

Разобиженного Герасима я забрал на следующий день. Месть за ночь его одиночества была подла и ужасна – он сумел открыть мамин шкаф и знатно обоссал её свитера. Я потратил час на ручную стирку, но ругаться не стал – сам виноват. На вольном воздухе в деревне кот в первый же вечер придушил воробья, поймал затянувшую с анабиозом лягушку и с гордостью притащил свои трофеи прямо на кухню во время ужина.

Ада вела себя почти нормально. Правда, дом стал до дикости чист. Это попахивало одержимостью, но я искренне надеялся, что она не отрежет мне голову во сне. Зато появилась нормальная еда. И заработала печка. Мы с Герасимом, наконец, оценили её живое кирпичное тепло по достоинству.

Утром я уходил, оставляя ей на растерзание ноутбук. Приходил поздно, и всегда заставал её за работой – то она возилась по дому, то во дворе, и только иногда просто читала.

Кроме того, на второй день своего пребывания, она повадилась бегать в лес рано поутру. Первый раз, проснувшись, я подумал, что она опять слиняла, но минут через пять она ввалилась, вспотевшая и зарумянившаяся, и сразу направилась на кухню варить кофе.

- Ты где была? – спросил я, продирая глаза.

- Бегала.

- Рехнуться можно. Ещё  шести нет!

- Кто рано встаёт, тому Бог подает.

Что тут скажешь. Всяк дурак по-своему с ума сходит. Ну, бегает и бегает.  Ей полезно.

Я отправился чистить зубы, зевать, почёсываться и думать – что к чему.

Если разобраться, конечно, дурдом. Вообще жуть, если честно. Я живу под одной крышей с девочкой-подростком. Да и не в этом дело. Мало ли, живут же люди в общаге в соседних комнатах. Но она ненормальная. И вообще не пойми пока чего.

 С другой стороны, вроде бы ценное приобретение. То, что суетится по хозяйству – это, конечно, ерунда. Дурак бы смог. Главное - не мешается и не раздражает, живёт так, как будто сто лет так жила.

Иногда мы даже разговаривали. Всё больше не нейтральные темы - о погоде, о новых книгах, о фильмах.

Если честно, я её побаивался. Сидит такая, и смотрит. Долго. В никуда. Брр…

Особенно - ближе к ночи. Прямо находит на человека странный стих. Съёжится и молчит. Или что-то пишет.

Иногда меня снова беспокоили холодные мурашки, и в голову лезли трусливые мыслишки. Уж ни пригрел ли я змею на груди?

А ведь ещё была странная квартира, с которой я всё откладывал разобраться, сам себе ссылаясь на неотложные дела.

И эти странные сны…

Но наступало утро, в окно смотрела тёплая ранняя осень, в кухне вкусно пахло, и я решал, что сегодняшний день будет хорош, и не стоит его отравлять мутными подозрениями и нездоровыми вопросами. Ведь будет же завтра и послезавтра….

Я ждал. Когда лезет чирей, лучше ему не мешать. Пусть дозреет и лопнет сам, вот тогда уж можно чистить и привязывать мазь Вишневского.

Очевидно, так же думала и Ада.

Но тут позвонил Егор, и чирей стал назревать.

Я  остался ещё на одну пару, хотя сначала планировал пораньше уехать домой. Но куда там! Навстречу мне попался Петрович и голоском  кастрированного инквизитора поинтересовался, куда я держу путь. Я вернулся, чтоб лишний раз не нарываться, внимательно прослушал лекцию и честно всё записал, хотя о болезнях дыхательной системы и так уже знал порядочно, причём на практике. Когда выходил из аудитории, зазвонил телефон.

- Герман! Здравствуйте! Это Егор, помните?

- Да.

- Надо бы поговорить. Не по телефону. Если вам не трудно.

Я поднял ушки на макушку. Так. Может, прольёт свет на Аду. Не зря же она так орала. Может, чего-то будет просить. Денег, к примеру. Или часть наследства. Известно ведь, чем чреват бесплатный сыр. А может, огорошит чем-нибудь новеньким. Мне он тогда ещё не понравился, мутный какой-то.

Серебристая «Субару» стояла у самого крыльца. Статусная, ничего не скажешь. Из-за опущенного стекла на меня смотрело десантное лицо Егора. Я не стал долго раздумывать и залез на переднее сиденье, мимоходом подсчитав, что на такую машину я заработаю ещё лет через пятьдесят.

- Здравствуйте.

- Здорово. Может, в кафе посидим, а то я сегодня ещё не обедал. – сразу предложил Егор.

Я тоже не обедал, но планировал совместить обед с ужином дома.

- Ну… ладно. Тут пиццерия есть недалеко. Хорошо готовят.

А главное – недорого. И это как бы мой выбор и значит, моя территория.

- А суп там подают?

- Ни разу не заказывал. Наверное. Там вообще неплохое меню.

Кафе было маленькое и уютное. Всего шесть деревянных нарочито грубых столов, оранжевые стены, керосиновые лампы, штурвал от корабля, картины, по всей видимости, изображавшие Италию и прочая стилистическая дребедень. Мы уселись в углу и изучили меню. Я недолго думая, заказал пиццу с колбасой и кофе, Егор – странное вещество, похожее на мутагенную субстанцию черепашек Ниндзя, и мясо на пару. Принесли очень быстро. Я подумал, что неплохо бы сводить сюда Аду - вот уж кто умеет есть пиццу со смаком. Егор, насупив брови, хлебал свой зелёный мутаген. Я неторопливо откусывал ароматные кусочки, ожидая, чем меня озаботят.

- Герман, видишь ли… давай уж на «ты», хорошо?

- Незначительная разница в возрасте и в социальном статусе вполне это позволяет. – серьёзно ответил я.

- Да. Так вот. Возможно, мои вопросы покажутся странными, и… возможно, ты сможешь помочь.

- Весь – внимание.

- Не обращался ли к тебе в последнее время… кто-нибудь.