Не к ночи будь помянута. Часть 1.

5

Мы медленно шли, утопая в тумане. Я думал о том, что подразумевается под словом «чуять». Инстинкт зверя? Кликушество душевнобольных? Испуг маленького ребёнка?

Жёлтые и красные листья лепились к чёрному асфальту, рождая дикий завораживающий контраст. Если бы  хоть немного умел рисовать, непременно изобразил бы это дома на всю стену. Хотя нет... если долго смотреть на такое, можно сойти с ума.

- Съезди в мою квартиру, пожалуйста, – сказала Ада.

- Что? – я не сразу вернулся к действительности.

- Я не хочу сама. Надо забрать кое-что. Хватит паразитировать на бедных студентах. Не перебивай, подожди. Всё равно надо избавляться от балласта. Кому нужно это барахло? Первым делом – столовое серебро. За антиквариат дают хорошую цену. Эх, был у меня один знакомый - замечательный коллекционер, ценитель старины…. Уж он купил бы. Впрочем, я всё время забываю – сейчас ведь можно найти кого угодно. Сегодня же поищу.

- Ада, ему сколько лет?

- Моложе меня лет на пятнадцать - двадцать. Не волнуйся, он живуч как баобаб. Да это и не важно. У него три сына. Один точно пошёл по его стопам. А главное – я в этой семье не пустое место, должны помнить… Привезёшь, что скажу?

- Так уж необходимо? Вроде мы не голодаем.

- Дело не в этом. Я не привыкла так жить. И потом… надо решать с паспортом! А это, в любом случае, немалые деньги.

Я вздохнул. Решать было надо.

- Ладно, съезжу. Мне как раз завтра в твой район. Так что привезти?

- Первым делом – серебро. У меня три набора, два я даже не раскрывала. Я объясню, где искать. Прекрасное столовое серебро  из Индии и из Прибалтики. Рижское инкрустировано янтарём. Это подарки. Есть ещё три картины – две в гостиной, одна – в спальне. Но их оставим на чёрный день. Пока, пожалуй, всё. Да, и ещё принеси, пожалуйста, шкатулку - маленькую, деревянную. Заперта на крючок и замотана шалью. Стоит на антресоли в прихожей. Если ещё цела. А вообще, Герман, знаешь что?

- Что?

- Хочешь, сделаю тебя богатым?

- Сейчас скажешь, что ещё и клад зарыла?

- А если так и есть?

- Нет, аббат Фария, не хочу.

- Ну, и правильно! – она рассмеялась.

Мы снова некоторое время шли молча. Я смотрел на асфальт, но черви перестали попадаться. Поднялся сырой ветер, пришлось поднять воротник пальто. Я настраивался на серьёзный разговор.

- А теперь, раз уж вышла такая тема, послушай, что я придумал. Квартира твоя, и это не обсуждается. Но она как бы моя, а тебя вообще нет.

Ада усмехнулась и тоже закуталась в шарф.

- План такой. Сначала решаем проблему с паспортом. Я тут закинул удочки кое-куда, но не знаю… понятно, что это не лёгкий процесс. Потом ждём твоего совершеннолетия и женимся. Хотя, можно и не ждать. Серёга раздобудет справку, что ты беременна.

- Что? – она остановилась и уставилась на меня.

- А что ты предлагаешь? Сделать на тебя дарственную? Это с какой стати человек дарит недвижимость чужой девчонке? Квартира – это тебе не фунт изюму. Так трясти будут - мама, не горюй. А тут всё по закону. Сначала заключаем брачный контракт, потом ждём два года. Ну, это так положено, хотя, наверняка, можно найти лазейку и устроить всё в меньший срок. Скажем, я тебе буду изменять. Или ты, неважно. В общем, придумаем причину. И всё! Квартира твоя. Только надо капитальный ремонт сделать на деньги от твоих ложек, а то, знаешь ли, там… не очень свежо.

Сначала я испугался – что это она расплакалась ни с того, ни с сего? Ада закрыла лицо руками, её плечи вздрагивали. Она хохотала - взахлёб, до одури, как тогда, в машине, когда ехали со стройки. И вновь я почувствовал внутри заразную щекотку, что вот-вот вырвется наружу. Ну уж хрен тебе. Я тут, понимаешь, о важных вещах говорю…

- Герман… как… такое в голову пришло?

- Тут и думать нечего. Единственный нормальный вариант.

- О, Господи! А Марина-то как же?

- Мама? Всё будет норм, вот увидишь. Ещё будете мне кости мыть за чаем.

Лучше бы я промолчал!

- Ох, не могу! - Ада согнулась пополам и схватилась за живот.

Смеялась она долго, пока щёки не покраснели. Я только рукой махнул. Пора привыкнуть. Время от времени на неё находила такая блажь, что хоть святых выноси.

Сквозь сизые облака проглянуло тусклое солнце, и мир вокруг сразу обрёл краски и объём. Деревья, что стояли по краям дорожки, словно вырезанные из серой и чёрной бумаги, шагнули к нам из тумана, протягивая ветки. Заблестели лужи. Красные и жёлтые листья на асфальте стали ещё контрастнее, но потеряли свое шизофреническое безумие. Грач встряхнулся, хрипло крикнул и тяжело полетел прочь. Мы оба обернулись и смотрели на него, пока он не скрылся за кронами полуголых деревьев.

Несмотря на солнце, ветер стал холоднее. Погода менялась. Наверное, скоро придут первые морозцы. Я поёжился.

- Вот что. Пойдём-ка в кафе. Ты суши любишь?

- Что? Сушки?

- Понятно. В Японии ты не была. У них, видно, своих эпидемиологов навалом. Нехорошо иметь такие гастрономические пробелы. Спрошу по другому – как тебе рыба?

- Смотря какая.

- В основном – сырая.

- Ты серьёзно? Мне, конечно, приходилось есть сырую рыбу и даже мясо, но не в кафе.

- Пошли уже. Тебе понравится.

Я решил гульнуть. Не каждый день бывает такое. На полированный стол нам поставили огромную деревянную ладью, уставленную разномастными кусочками и соусницами.

- А это зачем? – шёпотом спросила Ада, показал на мокрое полотенце, пахнущее мятой.

- Не ешь его, Ада, - подмигнул я. – это чтобы руки мыть. Умеешь есть палочками?

- Когда-то пыталась, но так и не научилась.