Не к ночи будь помянута. Часть 1.

4.

Я старался думать о чём-нибудь постороннем,  успокаивающе-бытовом.

Сыр. Ада просила купить сыру. Надо бы ещё мяса…

Мысли сразу переключились, и я вспомнил, что Ада опять кричала ночью. Только на этот раз быстро проснулась, поглядела на меня как на врага народа и велела идти спать. Спорить я не стал, но на всякий случай оставил в кухне свет, чтобы он по возможности вытеснял её ночные кошмары.

Значит, сыр, мясо… Нет, лучше куриные грудки, с ними возиться меньше и они дешевле. А раньше-то я поедал покупные пельмени или колбасу.

Я посмотрел в окно. Довольно неприятно сознавать, что ты разозлил человека раза в два сильнее тебя, и  он везёт тебя всё дальше и дальше от центра города. Егор свернул в сторону частного сектора, и вскоре асфальт сменился хрустящим щебнем. Я насторожился. Прикончит втихаря, да и закопает под кустом, запросто. 

Мы двигались  вдоль ряда старых гаражей. Вот именно. Идеальное место.

Егор Маврин остановил машину и рывком отворил дверь.

Я вышел. Накрапывал холодный дождь. На оголившихся ветках деревьев поблёскивала ледяная корочка. За гаражами оказались густые кусты, а за ними – кучка новеньких, почти одинаковых небольших коттеджей из белого кирпича с алыми кровлями. Самый крайний дом был чуть крупнее. Его окружал забор из бетонных секторов. Егор открыл железную дверь. Я вошёл вслед за ним на территорию необустроенного участка. Возле самого дома ярко зеленели несколько покупных ёлочек, больше никакой растительности не было.

В дом меня не позвали. Вместо этого Егор обошёл строение сбоку и открыл гараж. И всё молчком! С тех пор, как я сел к нему в машину, он и словом не обмолвился. Что-то затевает…  Я вздохнул и полез за ним.

И что? Гараж как гараж. По стенам полки, на полках  куча коробок и банок, плюс всякое барахло, которому лет сто. И всё. Никакой тебе секретной лаборатории. Вот я дурак.

- Чего встал? Пошли.

Егор прошёл в дальний угол, пнул ногой некстати подвернувшуюся пластиковую бутылку и открыл ещё одну дверь. Там уже горел свет. Запахло зоопарком. Я прозевал ступеньки вниз, чуть не упал, вошёл и остолбенел.

Мы оказались в подвальном помещении под домом. Кругом были чистые стены и кафельный пол. Шкаф с кучей стеклянной посуды и реактивами, газовые горелки, два белых стола, огромный дистиллятор, аппарат для титрования, книги, коробки…

И множество клеток.

Я позабыл про Егора и медленно пошёл вдоль стены. Белые и бурые мыши беззаботно играли или спали, забившись в опилки. Несколько белых крыс вылезли из домика и смотрели на меня смышлёными ярко-малиновыми глазами. Серый кролик поглощал сено. Его белый собрат дремал по соседству. Старая дворняга с облезлой спиной вильнула хвостом и подняла уши, но глаза открывать не стала. Хомячки. Сизые голуби. В самом конце ряда стояла большая ванна, покрытая сеткой. Оттуда слышалась тихая чмокающая  возня, и пахло болотом. Лягушки, с полсотни, не меньше.

- Ну как? – спросил Егор.

- Впечатляет.

- Теперь слушай. Скажешь кому, убью. И не посмотрю на всякие угрозы, шантажист хренов. Понял?

Я кивнул. Убьёт.

- Куртку сюда.

Мстит, собака. Я снял и отдал ему. Он прощупал карманы и повесил куртку на крючок.

- Карманы выверни.

Я выложил на стол ключи, деньги и мобильник. Телефон Маврин тут же выключил.

- Теперь кормить и менять подстилку. Объяснять - как надо?

- Справлюсь.

Вообще, конечно, это было возмутительно – сразу заставлять меня грести дерьмо. Подумаешь, гуру снизошёл до того, чтобы взять себе помощника. Но выбора не было. Взялся за гуж, не говори, что дюж. Я начал возиться по хозяйству, не забывая поглядывать за главным подозреваемым – мало ли что у него на уме. Тот внимательно рассматривал ещё одну клетку с мышами. На мой взгляд, мыши были так себе, доходяги. Не то что в тех клетках, что у двери – там скакали просто живчики, гладкие и бойкие.

- Хватит коситься. Дело делай, раз пришёл.

Дело, так дело. Дел тут было выше крыши. Надо же, так запустить. Я старательно возился и думал одновременно две мысли – для чего весь этот виварий, и как долго я тут задержусь.

Маврин вытаскивал мышей по одной и внимательно разглядывал. Краем глаза я заметил, что одна мышь совсем не подаёт признаков жизни и лежит кверху лапами. Егор выкинул её в контейнер у стены. Зато другая, столь же неживая с виду, его явно заинтересовала. Он посмотрел на мышь, потом на меня. Потом снова на мышь.

- Иди сюда. Дяденька фокус покажет.

Я отложил пакет с грязными опилками и приблизился. Егор вытащил мышь. Она лежала на спинке и имела самый жалкий вид. Брюшко облезло и покрылось сыпью, под лапками виднелись опрелые складочки.

- Что видишь, студент?

- Мышь. Иглистая. Дохлая.

- Почти дохлая, это большая разница, заметь. Везёт тебе, я думал, она только дня через три дозреет.

- Дозреет?

- Да. Пошли.

Егор положил зверька на белый пластиковый стол, открыл холодильник, вытащил алюминиевую коробку, в каких обычно хранят банки с натрием, и надел перчатки. В коробке оказалась ещё одна, из чёрного материала, похожего на фторкаучук, а в ней маленький неприглядный пузырёк из коричневого стекла. Яйцо в утке, утка – в зайце, заяц в сундуке…  Я глядел во все глаза. Егор осторожно приоткрыл притёртую крышку пузырька, набрал в шприц капельку вещества, сразу закрыл, запаковал всё в обратном порядке и снова убрал  в холодильник.

- Ну вот. Теперь… либо получится, либо нет.

Удержавшись от сарказма, я склонился над мышью. Я думал, что он сделает ей укол, но то, что произошло дальше, заставило меня разинуть рот и выпучить глаза.

Егор начал что-то быстро шептать, так что слов было не понять, а потом просто капнул из шприца на тот участок брюшка, где повылезла шерсть. И тут… Сначала я подумал, что мне всё это кажется. Мышь засветилась… нет, засияла, но не как сияют светлячки, что можно было бы хоть как-то с натягом объяснить. Она… покрылась светом снаружи, вокруг кожи, подёрнулась волнами. До сих пор я видел северное сияние только на экране, а теперь оно было тут, на столе, в мышиной микроверсии.