Не к ночи будь помянута. Часть 2.

8.

Если бы я был знаменитым человеком, мою жизнь стоило бы описать.

При первом удобном случае несколько досужих аспирантов снискали бы себе славу, написав мою биографию. Я прямо видел, как сижу весь такой солидный и степенный, утопая в кресле, а тощий пронырливый типчик так и ловит каждое моё слово, чтобы, не дай Бог, ничего не упустить.

А я такой прокашливаюсь и говорю : «Тот день семнадцатого января запомнился мне надолго».

Нет, не так. «Семнадцатого января я убил своих первых мышей». Тоже не то, враньё. На физиологии я делал полно опытов с мышами и с лягушками и, естественно,  они при этом умирали.

«В тот день, семнадцатого января, я предал свои идеалы и впервые в жизни нарушил закон природы». Фу! Тут любой дурак заржёт.

«Семнадцатого января мне было похрен насчёт собственной жизни, а ты говоришь - мыши какие-то! И вообще - катись отсюда, паразит, вам  бы только к чужой славе присосаться!»

Я сплюнул в раковину и принялся наводить порядок на столе. Егор сидел напротив и мне не мешал. Я бросил в пакет вторую тушку иглистой мыши, потом туда же полетел старый хомяк.

- Третий раз, - сказал Егор. - Ты будешь стараться или нет?  Что тут такого? Простое задание для полного обалдуя. Попробуй с лягушками. Чего ты смотришь на меня, как на врага? Давай.

- У меня не получится. - тихо сказал я.

- Чего ты там бухтишь?

- Не получится. Настроения нет.

- Чего?! У тебя тут что, дебют на вечере русского романса? Какое настроение, Луговой? Ты просто не стараешься ни хрена, и всё! Бери лягушек.

Я вздохнул. С лягушками было проще. Лягушек мы уже проходили. Я хмуро расставил дощечки, не глядя, вытащил из бидона вялое прохладное тельце, уложил на стол и водрузил сверху обе ладони. Какого хрена я вообще тут ловлю? На кой ляд мне это дебильное шаманство, пропади оно пропадом?

В дверь долго и настойчиво позвонили. Егор чертыхнулся и с ловкостью старого фокусника смёл со стола дощечки. Я убрал руки. По-зимнему сонная лягушка тяжело перевернулась на брюхо и застыла на столе, как приклеенная. Звонок раздался снова - требовательно и громко. Егор кивнул. Я поплёлся открывать.

На пороге стояла Эльза. Я струсил и отступил в сторону. Она молча прошла в комнату.

- Ну? - рявкнул Егор. - Кто там?

- И тебе здравствуй, - сказала Эльза, игнорируя меня.

- Деньги выслал, как просила, - Маврин уставился на жену, и мне показалось, что они решили сыграть в гляделки.

- Прекрасно, - сказала Эльза, не отводя глаз. - Но я не за этим пришла. Поговорим?

- Я пойду, пожалуй, - сунулся я.

- Нет, - сказал Егор. - Ты останешься.

- Что ж ты, Егор, боишься меня? - насмешливо спросила Эльза.

Всё-таки она выиграла этот баттл, и Маврин первый отвёл глаза. Оба были на взводе.

- Эльза, тебе лягушка не нужна? - начал Егор ломать комедию. - А то я тебе подарки давно не дарил. Нет? Тогда убирай её, Луговой. Он останется, потому что я ему доверяю. Должен же человек хоть кому-то доверять.

- Разумеется. Куда уж мне за волосатыми лаборантами! Я всего-то бывшая жена. - голос так и сочился сарказмом. - Хорошо. Вообще-то мне всё равно. Приводи сюда хоть футбольную команду.  А теперь, Маврин, слушай меня внимательно. Ты можешь доверять кому угодно, хоть чёрту лысому, ты вообще у нас чрезвычайно доверчивый. Был, по крайней мере. Дело не в этом. Мы переезжаем. Подальше от греха. И на этот раз я не собираюсь оставлять тебе координаты и названивать, как последняя дура. Видеть тебя не хочу и не желаю. И сына ты ничему путному не научишь. Я пришла просить, чтобы ты не вздумал нас искать. Никогда, понял?

Я посмотрел на Егора. Он будто сделался меньше ростом. Совсем другой Маврин. Побеждённый.

- Договорились, - спокойно сказал он. - Никаких поисков.

- И не звони Данилке.

- Хорошо.

Эльза стояла в своей шоколадной шубке и нервно покусывала губы. Она явно хотела ещё что-то сказать. Но молчала.

И тогда я решился, подошёл к ней и осторожно положил руки на плечи. Она дёрнулась так, как будто я посыпал её змеями.

- Извините, ради Бога, - быстро заговорил я. - Позвольте вашу шубку. В прошлый раз мы как-то нехорошо расстались… Сейчас сварю кофе. Вернее, заварю. Вы посидите, поговорите… Эльза, простите, не знаю, как вас по отчеству, и простите, что лезу не в своё дело… Но, может не надо расставаться навсегда на такой агрессивной ноте?

Легко подцепив невесомую шубку, я аккуратно повесил её на створку шкафа и, пока Эльза не вышла из транса, подвинул ей стул и включил электрический чайник.

Теперь нужно было проделать одну штуку, но как её правильно проделывать, я не имел ни малейшего понятия.

В голове лихорадочно прыгали мысли. Мне это было совсем ни к чему. Сейчас, как никогда, требовалось предельно успокоиться и расслабиться. По крайней мере, я предполагал, что так нужно было делать.

- Егор, подай ещё одну чашку, - попросил я. - У нас растворимый. Отстой конечно, но пить можно.

Егор проморгался и сунул мне синюю пластиковую кружку.

- Она чистая, не беспокойтесь, - болтал я, чтобы хоть что-нибудь говорить. - Иногда мы моем посуду. А вот молока нет. Вам одну ложку или две?

Эльза не к месту кивнула. Я положил две ложки кофе. И насыпал сахар. Мне казалось, что нужно двигаться плавно,  будто я кот, подстерегающий добычу. Если сейчас Егор или Эльза что-нибудь рявкнут или вскочат со своих стульев, ничего не получится.

- Я люблю кофе из турки, - медово убаюкивал их я. - Как проснусь, сразу варю. Прямо кофемания. А растворимый - это вообще не кофе. Но когда его пьёшь, самое главное, думать, что это всё-таки кофе, потому что если будешь думать о том, из чего оно сделано, а сделано оно уж точно не из кофе, то отпадает всякое желание пить что-либо, кроме воды. Я размешаю сахар. Уж что-что, а если пить с сахаром, то сахар не должен прилипать на язык как простой песок. Без сахара, естественно, полезно и всё такое, но если уж растворимый, то лучше с сахаром. Эльза, я положил две ложки, по-моему, оптимальное сочетание.