Не люби

XXVIII. Вадим

Сегодня День Рождения Алисы Вольф.

Я только взял в руки телефон, а день уже безнадежно испорчен. Я так долго прячусь от всего, что произошло, что любое упоминание о ней приводит меня в бешенство. Я не хочу ничего о ней слышать, не хочу видеть ее и даже знать. Я почувствовал свободу и смог вздохнуть подной грудью, когда до меня дошло известие, что она уехала. И слава Богу! Катись к чертям, гнилая Алиса Вольф. Фальшивка.

Отбрасываю в сторону телефон, и встаю с кровати.

Я сотни раз прокручивал в голове, что сделал не так. Где совершил ошибку, когда был с ней. Я был нужен, заботлив как никогда и ни с кем. Она была единственная, к кому я относился с таким трепетом. Черт, а ведь я правда ее любил.

А потом понял, что ошибкой были сами отношения.

Ошибкой была моя наивная любовь к ней.

Она сама - ошибка.

Стягиваю с себя серую футболку и остаюсь полуобнаженный. Поворачиваю голову в сторону шкафа и смотрю на свое отражение в зеркале.

Волосы с рыжеватым оттенком слегка растрепались, пустые карие глаза. Напряженная нижняя челюсть и раздутые крылья ноздрей. Пятерней лохмачу волосы еще больше и смотрю на перекатывающиеся мускулы под кожей.

Вот чего ей не хватало? Почему она предпочла мне Морозова? Неужели дело и правда было в постели?

Я много думал о ней. Много раз прокручивал в голове тот вечер, когда переступил порог когда-то любимого места, ведь во времена нашей дружбы с Пашей, мы частенько зависали именно в этом доме. Переспать в этом замечательном для меня месте с девушкой, которую впервые позволил себе полюбить... Морозов прекрасно знал свою цель. Он распознал мои слабости. Он прекрасно знал по чему нужно бить.

Это как игра в Морской бой, где нужно уничтожать корабли противника. Ему удалось уничтожить всё мои корабли за один выстрел.

Бах! Иди ко дну. Ты убит.

Отворачиваюсь от своего отражения и иду в душ. Плевать на эту Вольф. Плевать как она и где. Просто пусть больше не появляется в моей жизни. Просто, пожалуйста, пусть она исчезнет.

Выхожу из душа. На мне лишь полотенце, обмотанное вокруг бедер. Подхожу к шкафу и достаю от туда свежую футболку и джинсы.

Мой взгляд привлекает черный футляр в самом углу большого шкафа. Зажмуриваюсь. Хочу отвернуться. Но рука сама предательски тянется к футляру и достает ее. Нежно глажу черную материю. Как давно я не брал её в руки? Интересно, а я все еще не забыл, как ей пользоваться?

Быстро одеваюсь, сажусь на все еще расправленную кровать и беру в руки футляр. Дергаю молнию и открываю его. Вижу когда-то безумно любимый мной инструмент.

Гитара.

Улыбка появляется на моем лице. Глажу струны, трогаю лакированое дерево, но не решаюсь сыграть хоть один аккорд. Воспоминания из-за чего я бросил игру, пение, группу, снова ворвались в голову. Паша тоже был в группе. Он тоже играл на гитаре. Создать группу - была наша с ним общая идея. Когда не стало нашей дружбы - не стало и группы. После той ссоры у меня не было желания ни петь, ни играть. Лишь иногда я напевал простые песенки сестре, но не больше.

Провожу пальцем по струнам и слышу чистый звук. Не расстроилась. Даже не смотря на то, что очень и очень долго пылилась в шкафу.

Пальцы сами встали на нужные аккорды и мелодия полилась из гитары... Или из меня?..

The pretty reckless - You

"- Алиса, кажется, у тебя что-то горит!

- Вот Черт! - девушка подскакивает на ноги и несется в сторону кухни.

Она открывает духовку и от туда вырывается столб дыма. Девушка берет прихватки, достает горячую противень, но обжигает руку и роняет черный пирог на пол.

- Черт, Черт, Черт!

Хватает какое-то полотенце, подбегает к окну и распахивает его настеж. Начинает махать полотенцем, чтобы дым скорее выходил на улицу, и закашливается от того, что тот попадает в легкие.

Я подбегаю к ней, забираю полотенце и подхватываю с пола все еще горячую противень со сгоревшим пирогом. Ставлю все на плиту, вручаю полотенце Алисе и нахожу еще одно для себя. Совместными усилиями нам удается избавиться от густого дыма в кухне.

Она стоит ко мне спиной и устало дышит.

Подхожу к ней и обнимаю за талию, положив руки ей на живот. Стало по-домашнему уютно. Я почувствовал тепло в душе.

- Приготовила пирог? - насмехаюсь я и целую ее в мочку уха.

- Приготовила. Ты же любишь подгорелое? Для тебя старалась. Можешь съесть все эти угли, я не обижусь! - мрачно огрызается девушка.

Я смеюсь и мой взгляд падает на пол, куда Алиса уронила горячую противень.

- Э-э... Ватсон? Кажется, нас проблемы...

- Что? - не понимающе говорит Алиса, но тут же ее глаза находят выжженный прямоугольный след на линолеуме. - Твою ж мать!"

Доигрываю последние аккорды и с удовольствием закрываю глаза. Успокоение. Вот что дарит мне музыка. Вспоминаю как Алиса играла на своей любимой скрипке и не могу сдержать улыбки.

Нет, я не могу ее ненавидеть. Не могу. Она подарила мне столько света и счастья одним своим присутствием в моей жизни, сколько не набралось бы и за все мои прожитые восемнадцать лет.

Слышу, как хлопает дверь в мою комнату и поворачиваю голову.

- Я слышала твою гитару... - неуверенно говорит Вероника и сминает пальцами ткань зеленого платья. - Ты снова начал играть?

Наверное, я впервые за эти месяцы улыбнулся открыто и искренне. Я рад видеть сестру. Рад с ней разговаривать. Но больше всего я рад держать в руках продолжение себя - гитару.