Не оглядываясь назад

Не оглядываясь назад

Тундра-таун. Ледяной район Зверополиса, потрясающе красивый в любое время суток. Днём многочисленные шпили домов блистают в солнечных лучах, а ночью в небо рвутся разноцветные пучки света, их сияние отражается от покрытых льдом крыш. Неописуемое и завораживающее зрелище.

      Поздний вечер тяжёлым плотным полотном накрыл весь Зверополис. По заснеженным улицам Тундра-тауна неторопливо ехал огромный чёрный джип, в котором сидели четыре белых медведя. Самый огромный из них сидел на переднем сидении и передавал по телефону распоряжения.

      — Если ещё раз увидишь его, сообщи, — издавал зверь короткие фразы. — Это не моя проблема! Это мозгов у него нет, а не денег. Пусть научится думать. Ах вот как! Тогда в следующий раз меры будут жёстче!

      Густой бас звучал совершенно спокойно, но принадлежал он медведю, который уже давно привык отдавать приказы. Невидимый собеседник прекрасно улавливал в голосе давнюю властность.

      — Вот и всё, — удовлетворённо сказал Борис Козлов, убирая телефон в карман. — Этот мелкий спекулянт Хорьковиц больше не будет мешаться под моими лапами.

      — Думать надо головой, прежде чем свой лоток с пиратскими дисками ставить на нашей территории, — буркнул сзади один из двух белых медведей. Козлов повернулся к нему.

      — У тебя хорошо получается убеждать, Рэймонд, — одобрительно заметил медведь. — Борис Козлов дважды не повторяет, как и его братья, и слов на ветер не бросает.

      Митч, охранник Бориса, взятый на вечер водителем, коротко усмехнулся. Джип плавно свернул с широкого проспекта на улицу Айс-Лайн. В конце дороги уже виднелся большой двухэтажный дом, где и жил Козлов. Когда до дома осталось около трёх сотен ярдов, в кармане у Козлова вновь зазвонил телефон. Медведь бросил короткий взгляд на дисплей и принял вызов.

      — Я тебя слушаю, Рикард.

      — Адрес есть, — раздался в трубке голос Рикарда, брата капитана полиции Зверополиса Эддрика Буйволсона. — Записывай.

      Козлов достал из кармана блокнот и ручку. Записав пару слов и несколько цифр, мафиози спросил:

      — Уверен, что он там?

      — Эта Амелия его хорошо знает, Борис, — последовал ответ. — Если ты далеко, то поторопись.

      — Понял тебя, — кивнул Козлов и велел водителю: — Митч, разворачивайся, быстро!

      Автомобиль развернулся рядом с коваными железными воротами дома Козлова.

      — В чём дело? — коротко спросил Митч. Козлов вкратце сообщил о проблеме, решение которой он откладывать не собирался по личным обстоятельствам. Через полчаса он встретится морда к морде с убийцей, с тем, кого жаждал уничтожить. В крови медведя кипел призывный огонь мщения. На днях Козлов потерял любимого сына — Морриса убили вместе с его прекрасной беременной невестой Сесилией. Страшное преступление совершил именно Лонгтэйл, и Козлов знал только одно — его месть после встречи с врагом будет жестокой и беспощадной. Тогда Лонгтэйл пожалеет, что появился на свет!

      — Теперь он от меня не уйдёт! — прорычал Козлов себе под нос. Митч, плавно поворачивая руль, отвернулся к боковому стеклу и нахмурился. Теперь проблемы были и у охранника.
 

***

      Сириус Лонгтэйл, сжимая в правой лапе дорожную сумку, быстро поднимался по лестнице на второй этаж. Он знал, к кому идти, знал, что в знакомой квартире его ждёт возлюбленная. Он приехал сразу по её звонку. Остановившись перед нужной дверью, тигр нажал на дверной звонок. Дверь распахнулась, на пороге возникла молодая тигрица, одетая в короткий светлый халат.

      — Что случилось, детка? — спросил Лонгтэйл, входя в небольшую прихожую и ставя сумку рядом с гардеробом.

      — Надо поговорить, Сириус, — слегка дрожащим голосом ответила Амелия, приглашая тигра в гостиную. Он подхватил сумку и пошёл за любовницей.

      Амелия молча встала у окна и некоторое время смотрела на объятый вечерним мраком дворик, за которым вдали простирался парк, потом повернулась к пришедшему Лонгтэйлу. Он на мгновение растерялся. Что-то совсем другое было в её взгляде, там не плясали, как прежде, огоньки весёлого оживления, Амелия не поцеловала его при встрече. Совсем недавно она узнала о своём любовнике страшную правду. Сириус Лонгтэйл оказался бандитом и убийцей, на его счету уже было несколько жизней. Эти жизни были им загублены в течение этой недели. Шокирующее известие перевернуло в душе молодой хищницы всё с задних лап на голову, но пока она старалась сдерживать себя. Ей было не по себе находиться рядом с тем, с кем она ещё совсем недавно провела замечательную и жаркую ночь.

      Заглянув в глаза возлюбленной, Лонгтэйл заметил перемену в настроении, но не успел задать вопрос. Когда он положил саквояж на диван, Амелия сама перешла в наступление:

      — Что происходит, Сириус?

      — Я не понимаю, — растерянно улыбнулся тигр. — Ты какая-то странная сегодня. У тебя проблемы?

      — Проблемы у тебя. — Голос Амелии приобрёл стальные властные нотки, когда Лонгтэйл подошёл к ней, чтобы обнять и успокоить. Уткнувшись носом в её мягкую и пушистую шею, он вдохнул нежный и волнующий запах меха, но любовница не ответила на ласку. Она повела себя совсем неожиданно. Одна лапа её скользнула за пояс, второй она оттолкнула тигра от себя. Лонгтэйл отшатнулся. Дуло пистолета смотрело ему точно в сердце.

      — Когда ты собирался сказать мне, что ты — убийца, Сириус? — звенящим голосом спросила Амелия. В каждом слове её звучали невыплаканные слёзы.

      — Детка, что с тобой? — поразился Лонгтэйл, отступив на шаг назад.

      — Ты ещё спрашиваешь? — Голос Амелии тяжело взвился до крика. — Сколько времени ты меня обманывал? Значит, такая у тебя была работа, да? Убивать по ночам полицейских?

      — Что за бред, Амелия? — наполовину невинно, наполовину возмущённо спросил Лонгтэйл, однако его тон не обманул Амелию. Он шагнул к ней.

      — Не подходи! — предостерегла его тигрица, взводя курок. Лонгтэйл замер, потом медленно поднял лапы.

      — Ты не выстрелишь в меня, — покачал головой тигр.

      — Я не дам тебе убить меня, как тех полицейских или как ту молодую пару! — лихорадочно прошептала Амелия. Лапы её задрожали, она крепко вцепилась в рукоять оружия. В тот же миг Лонгтэйл понял всё.

      — Копы приходили к тебе? Ты рассказала им обо мне? — С каждым вопросом на его морде всё больше проявлялось ошарашенное выражение. — Ты выдала меня им?!

      — Нет. Не выдавала… — пролепетала Амелия, сама переходя на оборонительную позицию. — Они сами всё поняли! Фотография… Я случайно уронила сумку…

      Лонгтэйл замер на месте, лапы словно вросли в пол. Такого поворота событий он никак не ожидал.

      — Случайно, значит, да? — Голос тигра прозвучал вяло и печально. — Я не верю, чтобы ты могла им выдать меня!

      По щеке Амелии скатилась слеза, тигрица по-прежнему крепко, словно спасение, сжимала оружие. Она прекрасно понимала, как могут повести себя бандиты, загнанные в ловушку; другого выхода, кроме как убийство, они не знают. Представший в неожиданном и опасном свете Лонгтэйл принадлежал к убийцам. А Амелия хотела жить. Сам Лонгтэйл стиснул лапами голову и с глухим стоном опустился на диван.

      — Нет… — простонал он. — Как ты могла?

      — Они знали… — заплакала Амелия. — Знали!..

      — Ну конечно! — с горьким сарказмом фыркнул Лонгтэйл.

      — Я теперь последний свидетель, — дрожащим голосом произнесла Амелия. — Давай, убей меня, как этих несчастных зверей! Попробуй!

      Последнее слово вырвалось из горла тигрицы угрожающим рыком. Тигр встал, но совсем с другими намерениями.

      — Отдай мне пистолет, Эм, — тихо, но решительно велел он.

      — Не приближайся ко мне! — Амелия пятилась и пятилась, пока не наткнулась задом на тумбочку в углу. Отступать было некуда, она вновь вскинула револьвер, взяв на мушку сердце любовника. Палец оказался на спусковом крючке. Всего и дел — нажать на него и покончить с убийцей… Но в несколько коротких мгновений перед глазами Амелии пронеслась череда воспоминаний. Вчерашняя безумная ночь, ласковые объятия и жаркие поцелуи, нежные слова и признания в любви, такие будоражащие тело прикосновения и ласки… Не так просто было забыть большое и горячее тело любовника, не скупого на нежность и любовь. Когда Амелия узнала о преступлениях Лонгтэйла, который так тщательно скрывал их, она почувствовала, как в ней прочно поселился страх, затем переросший в ненависть и ярость. Яркие огоньки этих чувств пылали в глазах тигрицы, она была готова пойти на роковой шаг, чтобы обезопасить себя. По крайней мере, до прихода Лонгтэйла Амелия так думала. Но, увидев его неверящий и потрясённый взгляд, в котором по-прежнему угадывалось настоящее и большое чувство, она почувствовала, как её решимость начинает понемногу испаряться. Всё-таки она его любила и оторвать от сердца не могла. А Лонгтэйл, говоря о побеге из Зверополиса, не лгал Амелии.

      — Отдай его, — повторил Лонгтэйл, медленно подойдя к любовнице. Холодная сталь уткнулась в его широкую грудь, но выстрела не последовало. Бережно разняв лапы любимой, Лонгтэйл взял у неё пистолет и бросил на диван. Уже не сдерживающая слёз Амелия бессильно опустилась на тумбочку и затряслась в рыданиях. Тяжело вздохнув, Лонгтэйл обнял тигрицу за плечи, и она уткнулась носом ему в живот, судорожно всхлипывая. Потрясение для неё оказалось слишком большим.

      — Да, это всё сделал я, — тихо сказал он. — Мне пришлось убивать, потому что я делал свою работу. Я не раскаиваюсь ни в чём, но не это главное, Эм!

      — Зачем? — рыдала Амелия. — Зачем столько крови, Сириус?

      — Эти полицейские и остальные звери были опасны для нас, — пояснил Лонгтэйл.

      — Для кого — для нас?! — вскочив, почти истерично закричала Амелия. — Сколько вас, таких убийц, бегает по Зверополису?

      — Забудь о них и обо всём этом, Эм. Лучше посмотри в сумку.

      Амелия покачала головой и прошептала что-то неразборчивое, но послушно поднялась с тумбочки и заглянула в саквояж.

      — Я не врал тебе насчёт денег, Эм, — сказал тигр, когда Амелия увидела перетянутые резинками пачки банкнот. Она только закрыла глаза и устало поднесла лапу ко лбу.

      — Ты не понимаешь, что говоришь, Сириус, — падающей листвой прошелестел голос тигрицы. — Это — кровавые деньги.

      — Тебе важно то, как они получены, или то, что у нас есть шанс уехать отсюда? — возмутился Лонгтэйл. Амелия, не зная, что ещё сказать, только беспомощно смотрела на любовника. Она с трудом могла воспринимать его истинную сущность, но вновь сдалась, увидев его прежнюю улыбку. Лонгтэйл подошёл к Амелии и вновь обнял её.

      — Ты моё солнышко… — шепнул он ей на ухо и поцеловал в нос. — Моё яркое солнышко… Я тебя люблю и не хочу оставлять в этом городе. Уедем сегодня же!

      — «Уедем сегодня же»! — горьким тоном передразнила она любовника. — Как ты это себе представляешь, Сириус? О тебе знает полиция, тебя наверняка ищут! Если тебя арестуют, то больше на свободе ты не окажешься! Никогда!

      Тигр, держа лапы на плечах Амелии, тихо сказал:

      — Потому я и не дам им возможности схватить меня, Эм. Я умею исчезать бесследно, я сделаю для нашей свободы всё возможное, чтобы быть только с тобой.

      — Сириус, Сириус, — со вздохом сожаления покачала головой Амелия. Она и любила его, и злилась на него, и не одобряла его планов. Сейчас он казался ей таким простым и глупым, уверенным в том, что у него получится обставить опытных полицейских и уйти от возмездия. Но Лонгтэйл не собирался так просто сдаваться. Если бы в его жизни не было никого, кому он был бы небезразличен, то и тогда попадаться в лапы полиции он не намеревался. А сейчас он нежно обнимал Амелию, свою любимую тигрицу, без которой он не мог представить жизни. Амелия уткнулась мордой в грудь тигра.

      — Я знаю тебя всего два месяца, — прошептал Лонгтэйл. — А такое ощущение, что всю свою жизнь. Знаешь почему?

      Амелия, с ещё блестящими от слёз глазами, посмотрела на любимого тигра.

      — Потому что ты и есть вся моя жизнь, Эм, — закончил он эту небольшую, но такую чувственную тираду. Тигр наградил Амелию полным любви взглядом и нежно провёл по её щеке лапой.

      — Что бы ни случилось, я тебя не брошу, родная… Я обещаю, что буду с тобой.

      Лонгтэйл смотрел ей прямо в глаза. Он с самой первой их встречи не скрывал своих чувств, а с каждым их свиданием они только крепли и поселились в его душе навсегда. Он всегда в опасных ситуациях вспоминал Амелию и произносил её имя, в нелёгких раздумьях постоянно натыкался в сплетении мыслей на дорогой и милый его сердцу образ. Ему наплевать на то, что Амелия была проституткой, она умела одним взглядом, одним движением, даже одним словом, произнесённым игривой интонацией, привести его в благостное состояние. Сама тигрица до сегодняшнего дня не знала о том, что её любимый «полосатик» принадлежит к бандитам. Но… разве это изменило его отношение к ней? Амелия неоднократно слышала о преступниках, знала, как поступают со свидетелями. Во всём Зверополисе близко знала Лонгтэйла только она. Будь на месте Лонгтэйла другой тигр, он бы убил Амелию, даже не моргнув глазом. Сириус, несмотря на свою жестокость и беспощадность, был другим, в его сердце нашлось место для любви.

      — Я понимаю, что ты чувствуешь, — после короткой паузы снова заговорил Лонгтэйл, прижимая голову Амелии к груди. — Это слишком неожиданно и страшно для тебя… но я никак не мог сказать тебе правду. Меня с этими головорезами больше ничего не связывает!

      Амелия отстранилась от груди Лонгтэйла и снова посмотрела на него. Немой вопрос ясно читался в её блестящих глазах.

      — Не связывает, — повторил Лонгтэйл. — Я просто ушёл оттуда с деньгами. Нашими деньгами. Мы можем просто убежать отсюда. Навсегда! Скрыться из этого осточертевшего Зверополиса в тихое место.

      Тигрица только вздохнула — после всего, что она услышала за сегодняшний день, ей было сложно что-то сказать или сделать. Она ограничилась только одной фразой:

      — Тебе надо бежать, Сириус.

      — Только вместе, — прошептал Лонгтэйл и, притянув тигрицу за талию к себе, поцеловал в лоб. Амелия, положив лапы ему на плечи, подняла голову и прильнула губами к его морде. Лонгтэйл не мог сказать, сколько времени пролетело за этими сладостными мгновениями поцелуя. Вдруг раздался громкий и сильный удар в дверь. Амелия вздрогнула, а лапа Лонгтэйла инстинктивно метнулась за пояс к пистолету. Тигр повернулся к двери.

      — Кто это? — спросила Амелия в тишине.

      — Чёрт… — еле слышно выругался Лонгтэйл. — Не может быть!..

      Он повернулся к возлюбленной, но она только энергично потрясла головой. Тигр подскочил к окну и увидел внизу, прямо под квартирой Амелии, большой хищно-чёрный внедорожник. На секунду к Лонгтэйлу пришло облегчение — машина не принадлежала полиции, но стук в дверь повторился. Желая убедиться в своих подозрениях, тигр тихо велел Амелии:

      — Жди здесь.

      Он вышел в коридор и аккуратно, почти на цыпочках, подошёл к двери. По пути Лонгтэйл понимал, что, если приходят с другими намерениями или по какой-то бытовой просьбе, стучаться с такой силой не станут. Вдруг в душу тигра закралось опасение — что-то ему подсказывало, что дверью не ошиблись. Подтверждением его тревожных мыслей стал повторившийся удар, сильнее прежнего, за створкой раздались тихие голоса. Лонгтэйл медленно приблизился к двери и посмотрел в глазок. Сердце тут же ухнуло в пятки. Опасения тигра оправдались.

      Это была действительно не полиция. Это было намного хуже. На лестничной площадке стоял вооружённый Борис Козлов в окружении своих братьев. Суровые выражения на мордах огромных белых медведей не предвещали ничего хорошего. Козлов вновь поднял массивный кулак и ударил по створке. Лонгтэйл застыл от страха, по спине, по лапам, по туловищу от затылка побежали ледяные волны ужаса. Но страшно было тигру не столько за себя, сколько за Амелию. Он обернулся, когда услышал её тихие, но суетливые шаги. Задержав взгляд на возлюбленной на долю секунды, он неожиданно для Амелии шёпотом велел:

      — Эм, беги в комнату и собирай вещи. Только самое необходимое. Быстрее!

      Очередной мощный удар, дверь содрогнулась под ним. Стало ясно, что долго она не продержится. Этого и опасался Лонгтэйл, сейчас только одно препятствие отделяло его от грядущей судьбы. В самом деле, что в одиночку мог сделать тигр против трёх вооружённых могучих медведей, каждый из которых намного превосходил Лонгтэйла по силе и размерам?

      Амелия по-прежнему стояла на месте, её лапы словно приросли к полу. Каким-то чутьём она осознала, что её любимому грозит жестокая расправа, а гарантии, что самой Амелии ничего не будет, не было. Увидев стоящую Амелию, Лонгтэйл обратился к ней громче:

      — Амелия, беги за вещами, быстро! Не стой!

      — Ты сейчас серьёзно? — дрожащим голосом выдавила из себя любовница.

      — Серьёзнее некуда, детка. Надо выбираться отсюда! Беги в спальню и не выходи!

      «Выбираться отсюда»… Сами слова звучали с надеждой на спасение, но шансы на побег были малы. Эта мысль терзала Лонгтэйла, но возможности спастись он терять не собирался.

      В этот момент за дверью раздался голос. Он был очень хорошо знаком Лонгтэйлу, от звуков густого баса лапы тигра дрогнули.

      — Сириус, ты нас за идиотов-то не держи, — с угрозой вещал из-за двери Козлов. — Мы знаем, что ты здесь. Открывай дверь!

      — Какого чёрта стоишь? — выкрикнул Лонгтэйл, увидев, что Амелия так и не тронулась с места. — Беги!

      Тигрица судорожно кивнула и помчалась в спальню, чуть не уронив небольшой пуфик. Лонгтэйл выхватил из-за пояса пистолет и отступил назад, вглубь коридора. Он не рисковал открыть дверь и оказаться тут же убитым на глазах любимой Амелии. Из спальни тигрицы уже доносился шорох: она, осознав, что происходит что-то неладное, стала наконец-то собирать вещи. Лонгтэйл, подняв пистолет на уровень дверного глазка, нервно выкрикнул:

      — Что тебе надо, Борис?

      — Мне нужен ты! — недобро сообщил Козлов. — Знаешь, почему я здесь?

      Ответ на это не требовался. Козлов, пустив в ход всё своё влияние, смог через нескольких полицейских выйти на убийцу сына, и теперь враг находился от него в нескольких ярдах, а отделяла его от медведя только запертая дверь. Разъярённому хищнику не стоило никаких усилий выбить её из проёма, но он сохранял видимое спокойствие. Но только пока.

      — Открывай по-хорошему, и твоя подружка не пострадает, — подал голос Рэймонд.

      — Амелия ни при чём, — пытался поддержать бессмысленный диалог. — Где гарантия, что вы не тронете её?

      — Никаких гарантий, — прорычал уже другой медведь, Кевин. — Не подставляй свою девчонку, выходи!

      — Хватит болтать! — рявкнул Козлов. Дверь вздрогнула ещё под одним мощным ударом — у медведей кончалось терпение.

      — Убьёшь меня прямо здесь? — выкрикнул Лонгтэйл, сжимая в лапах пистолет как единственное спасение. Он чувствовал, что уже очень скоро ему придётся применить оружие. — Сам-то ты, Козлов, скольких так убивал?

      — Я тебя убью у твоей Амелии на глазах, если эта дверь рухнет, — пообещал Козлов. Он не угрожал, а констатировал факт. — И за целость твоей красотки-шлюхи я тоже не ручаюсь!

      — Тогда… — Лонгтэйл, услышав в голосе явственную угрозу для любимой женщины, обозлился. — Тогда попробуй войди! У меня пуль хватит на вас троих, и я выполню то, что мне велели Роговски!

      Новый удар, ещё более сокрушительный, обрушился на дверь. Послышался треск, теперь двери оставалось стоять на своём месте совсем недолго. На грохот выскочила из спальни Амелия, уже одетая в леггинсы и лёгкий свитерок.

      — Сириус! Что происходит? — в панике спросила она.

      — Эм, я велел тебе оставаться в спальне! — ответил, обернувшись, Сириус. Ему тоже было страшно, и он с трудом сдерживал дрожь в голосе, чтобы этого не показать. — Всё будет хорошо, я обещ…

      — Нет, не будет, Лонгтэйл! — тут же перебил его Козлов из-за двери. В его голосе чувствовалась злобная насмешка. — Даже не надейся. Думаешь, эта дверь меня остановит? Ты только зря тратишь время, отдаляя неизбежное.

      Дверь снова затряслась под ударами — ещё чуть-чуть… Не обращая внимания на происходящее, Сириус вновь обратился к Амелии:

      — Пожалуйста, оставайся в спальне и не паникуй, я тебя очень прошу. Я со всем справлюсь, просто доверься мне, хорошо?

      Увидев слезы испуга в её глазах, он добавил:

      — Я люблю тебя, Амелия… Всё будет в порядке, клянусь тебе…

      — Не смей… — прошептала тигрица, хватая возлюбленного за лапы. — Уходим вместе!

      — Я сказал — прячься! — потеряв терпение, рявкнул Лонгтэйл и буквально втолкнул Амелию в комнату. Перепуганная почти до предела, она подобрала лежащий на диване пистолет и спрятала за пояс леггинсов. Тревожный взгляд пробежался по комнате, скользнул по набитой одеждой сумке — той самой сумке, в которой Лонгтэйл привёз деньги, — затем остановился на комоде около дверей…

      — Десять секунд тебе, Лонгтэйл! — рявкнул из-за двери Козлов, когда удары в дверь прервались. — Открывай и выходи навстречу своей судьбе! Если войду — убью обоих!

      — Попробуй! — крикнул в ответ Лонгтэйл. Перед неотвратимо надвигающейся смертью он пытался подавить в себе чувство страха и задержать медведей, чтобы дать время уйти сначала Амелии. Параллельно он чувствовал ярость при угрозах Козлова убить любимую. — Попробуй! — прорычал снова Лонгтэйл и проверил пистолет. Он был заряжен.

      — Вини только себя! — раздался с лестничной площадки голос Рэймонда. Ещё трёх мощных ударов дверь уже не выдержала. С громким треском она вылетела из проёма и рухнула на пол. Проём мгновенно загородили огромные тела медведей. Не говоря больше ни слова, Лонгтэйл выстрелил два раза наугад из-за угла. Он был один против трёх вооружённых членов мафии, поэтому нужно было просчитывать каждый шаг. Криков боли не раздалось в ответ, зато Козлов с братьями ответил несколькими выстрелами. Пули с громким стуком ударялись в стены, одна разбила зеркало, другая сбила настенное кашпо с искусственной розой.

      — Решил по-плохому, Сириус? — рыкнул Кевин.

      — С вами иначе нельзя! — огрызнулся тигр, посылая ещё несколько пуль. Он снова выругался, он надеялся на то, что зацепит хотя бы одного из медведей. Нападающие спрятались за угол в прихожей. Из подъезда доносились панические крики испуганных соседей, выбежавшие из своих квартир звери кричали наперебой.

      — Стреляют!

      — Полицию, быстро!

      — Уйди отсюда, попадут же!

      — Нас трое, а ты один! — прокричал Козлов, осторожно высовываясь из-за угла. — Или Роговски не научили тебя считать?

      — Я не дам вам тронуть её! — рявкнул тигр. — И меня вы не получите!

      Фразу тигра заглушили ещё несколько выстрелов, сквозь хлопки Лонгтэйл услышал голос Рэймонда — медведь обращался к Козлову:

      — Пуль у него надолго не хватит!

      «Ошибаешься, громила!» — осклабился про себя Лонгтэйл, ведь в кармане у него лежал ещё целый магазин из двенадцати патронов.

      — Разговора не будет, Сириус! — громыхнул Козлов. — Последний шанс даю. Выходи!

      Лонгтэйл понимал, что если выглянет, то тут же попадёт под град пуль враждебно настроенного мстителя. Он осознавал, что Козлов специально пытается выманить его из укрытия, но решил не поддаваться на провокацию. Он осторожно выглянул и тут же отпрянул обратно — Рэймонд с готовностью выстрелил и чудом не попал Лонгтэйлу в глаз. Тигр присел на пол и послал в сторону врагов ещё две пули. Одна из них разнесла горевший в коридоре светильник, проход погрузился во тьму. Нажав на спусковой крючок вновь, Лонгтэйл услышал щелчок — магазин кончился.

      — Не путай слабоумие с отвагой, Лонгтэйл! — продолжал издеваться Козлов. — К чему эта борьба? Тебе всё равно уже не спастись.

      — А я и не себя спасаю, ублюдок! — крикнул в ответ Сириус.

      Козлов маниакально расхохотался.

      — А кого тогда? — выдавил из себя медведь сквозь приступы смеха. — Амелию? Ты и вправду идиот, Сириус, если спасаешь вонючую, никому не нужную поганую шлюху, которую наверняка все соседи перетрахали!

      Медведь заметил левую ступню тигра, высовывающуюся из-за угла. Выпущенная Козловым пуля попала рядом с лапой в пол как раз в тот момент, когда Сириус вставлял в пистолет новую обойму. Тигр вздрогнул и упал на пол, магазин со звонким стуком выпал из полосатых лап и откатился на середину коридора.

      — Твою мать… — выругался Лонгтэйл.

      — Он пустой, — коротко сообщил Рэймонд Борису. Тот с готовностью выскочил из укрытия, вбежал в гостиную и притаился за косяком. Рэймонд и Кевин тихо прокрались за ним. Злоба, вызванная ругательствами медведей в адрес Амелии и неудачными выстрелами, хлынула в голову Лонгтэйла. Он решил рискнуть и выглянул из своего укрытия во тьму. Он нащупал магазин, и в этот момент Козлов выстрелил наугад. Громкий рёв боли послужил медведю ответом. Магазин снова упал на пол, но уже ближе к Лонгтэйлу. Тигр зажмурился от дикой боли в правой лапе — пуля оторвала ему палец. Окровавленный кусок плоти лежал на полу на том месте, где был миг назад магазин.

      — Зацепил! — оповестил Козлов братьев. — За ним!

      Дело начинало принимать серьёзный оборот. Лонгтэйл, кое-как вставив обойму внутрь, переложил пистолет в левую лапу. Со стоном боли он передвинулся к другому выходу из гостиной, к нему как раз крались Козлов с братьями. Другого выхода у Лонгтэйла не было. Набрав в грудь воздуха, словно перед заплывом, он резко выпрямился и в два прыжка оказался у двери спальни, где была Амелия. Попутно он стрелял в противников. Обозлённые тем, что раненая жертва так и не попала к ним в лапы, братья послали в ответ с половину десятка пуль. С громкими стуками они ударились в стену, подняв под потолком облачка пыли, многочисленные маленькие обломки камня осыпали Лонгтэйла. Он заметил, что оказался у двери спальни. Деваться было некуда, и Лонгтэйл пинком распахнул дверь и ввалился через образовавшуюся щель в комнату. Створка не распахнулась до конца, но пространства было достаточно, чтобы тигр оказался внутри. За время перестрелки Амелия смогла передвинуть от угла тяжёлый комод к двери. Тигрица не загородила проход полностью, зная, что любимый Сириус попытается спастись именно здесь. Он захлопнул за собой дверь, когда град пуль осыпал её с той стороны.

      Тяжело дыша и прижимая покалеченную лапу к груди, Лонгтэйл на миг прислонился к стене.

      — Двигаем к двери комод! — велел он.

      Повторять дважды не пришлось. Спрятавшись за дубовым комодом, любовники придвинули его вплотную к двери.

      — Чёрт, чёрт! — простонал Лонгтэйл, которому было больно до слёз, и взглянул на кровоточащий обрубок на месте пальца. Кровь быстрой капелью падала на пол. Испуганная Амелия увидела рану любовника и вскрикнула:

      — Сириус… О ужас!.. Тебе больно же!

      — Плевать, хватай сумку и беги к окну! — велел раненый. — Я за тобой!

      В дверь забарабанили Козловы. Стрелять не было смысла — дверь в спальню была довольно прочной, её поддерживал комод.

      — Вот сучёныш! — взревел Козлов из-за двери. Под его могучими ударами дубовая створка задрожала, комод сдвинулся на полтора-два дюйма. Лонгтэйл понимал, что это тоже не остановит злобных братьев, поэтому спасительный выход был только один. Амелия метнулась к окну.

      — Помогите! — закричала она, увидев внизу, недалеко от дома, огромный джип. Дверь распахнулась, из салона выбрался крупный медведь. Обратив взор кверху, он заметил Амелию. Вскрикнув от ужаса, тигрица спряталась за подоконник.

      — Там… там ещё один медведь! — вырвался из её полупарализованного от страха горла хриплый шёпот. Сириус с пистолетом в левой лапе подбежал к подоконнику. Но оружие ему пришлось опустить — тигр узнал медведя.

      — Быстро прыгайте! — громким шёпотом распорядился Митч и подбежал к стене.

      — Эм, прыгай, — велел Лонгтэйл под оглушительную какофонию ударов и ругани медведей. Тигрица затрясла головой. Комод под ударами сдвинулся ещё, в щель просунулась толстая лапа Рэймонда с пистолетом. Увидев смертельную угрозу, Лонгтэйл схватил Амелию и резко толкнул к подоконнику. Дрожа всем телом, она забралась на прохладную поверхность.

      — Я за тобой, — пообещал тигр. Митч внизу протянул вперёд мощные лапы.

      — Прыгай, — велел он. — Поймаю тебя!

      Зажмурившись до боли в глазах, тигрица преодолела последнюю преграду, отделяющую её от спасения. Митч, расставивший задние лапы для сохранения равновесия, поймал падающую тигрицу. Падение довольно тяжёлого тела заставило Митча упасть на колени, но он удержал колотящуюся крупной дрожью хищницу. Следом Лонгтэйл выкинул сумку с вещами Амелии и деньгами.

      — Сириус, живее! — велел медведь. Тигр взобрался на подоконник как раз в тот момент, когда в комнату протиснулся Рэймонд. Грохнул выстрел. Лонгтэйл не сам выпрыгнул из окна на улицу, его вытолкнула выпущенная Рэймондом пуля. Она пробила тигру правое плечо, он упал на твёрдую землю спиной, и ему сбило дыхание. Боль растеклась по спине, Лонгтэйл громко зарычал от острой боли. Митч буквально рывком поднял раненого от земли. Испуганные соседи, выскочившие на балконы, попрятались в свои квартиры. В проёме окна показался Рэймонд.

      — Быстро в машину и уезжайте! — рявкнул Митч и попятился от стены, поднимая пистолет. Раненый Лонгтэйл и Амелия с сумкой быстро скрылись в джипе. Рэймонд сразу понял, что Митч им помогает. Воедино сплелись выстрелы из двух пистолетов. Митч с криком осел на асфальт — пуля попала ему в левое бедро. Но и сам медведь выстрелил Рэймонду в грудь. Со сдавленным хриплым вскриком тот исчез за окном и уже не высовывался. За руль джипа села Амелия, Лонгтэйл с серьёзно раненной лапой не мог вести. Тигрица, сделав крутой вираж, оказалась рядом с раненым Митчем, который, с трудом поднявшись, ковылял к ним.

      — Митч, залезай! — велел Лонгтэйл.

      Голос тигра потонул в яростном рёве Козлова и Кевина, которые выскочили из подъезда на улицу. Борис и брат, изливая потоки грязной ругани, изрешетили лобовое стекло джипа, Сириус и Амелия поспешно пригнулись и спрятались под панель. Сверху на них сыпались осколки стекла, попадали под одежду, путаясь в пушистом меху. Митч, увидев братьев, быстро, насколько позволяла сильная боль, отскочил за багажник машины. Левая брючина Митча, намокшая от тёплой крови, липла к бедру, за медведем оставались на асфальте тёмные пятна, поблёскивающие в свете фонарей. Лонгтэйл, стараясь слишком не высовываться, открыл ответный огонь и вынудил медведей спрятаться за угол дома. Тем самым он хотел дать шанс истекающему кровью Митчу забраться в салон. В это время Кевин успел каким-то чудом прошмыгнуть в подъезд и притаиться за дверью.

      — Залезай назад, Митч! — крикнула Амелия. Медведь с перебитой лапой не мог быстро передвигаться. Пока Козлов укрывался от пуль Лонгтэйла, Кевин прицелился в Митча, который взялся было за ручку задней двери. Митч это заметил и быстро вскинул свой пистолет, метнувшись к двери водителя. Прозвучала целая серия выстрелов. Раздался звон разбитого стекла и хриплые вскрики Митча. И Борис, и Кевин, стреляя по врагам, израсходовали обоймы полностью. Автомобиль пострадал ещё сильнее, но спрятавшихся в нём Лонгтэйла и Амелию чудом не зацепило. Митчу повезло гораздо меньше — две пули попали медведю в живот, одна вошла глубоко в грудь, ещё две пули пробили правое плечо и левую лапу рядом с локтем. Митч, падая, повернулся к сидящим в машине Лонгтэйлу и Амелии и ухватился за опущенное до середины стекло двери. Взгляд израненного медведя, полный боли, встретился с испуганными взорами Амелии и друга…

      — Сириус… уезжайте… — прохрипел медведь из последних сил и бессильно сполз по двери на землю, оставляя на чёрной лакированной поверхности широкие кровавые полосы. Багровый след от лапы Митча остался на стекле. Кевин перезарядил пистолет, Борис тоже, а Амелия торопливо вжала в пол педаль газа. С булькающим хрипом Митч перевернулся на спину, когда джип, взревев, словно разъярённый носорог, сорвался с места и умчался вдаль. Посланные Кевином и Борисом пули не достигли цели.

      — Нет! Лонгтэйл, тварь! — ревел вслед Козлов, стреляя в удаляющийся джип. Но было уже поздно — враг ушёл. Медведь, бросив уже бесполезный пистолет на землю, издал громовое рычание ещё громче. Он ревел и ревел от переполняющей его злобы, Борису казалось, что он задохнётся, если не даст себе воли. Он обхватил голову лапами и грузно опустился на землю. Ненавистный убийца любимого сына скрылся от него с какой-то дешёвой шлюхой, а ему помог его же, Бориса, водитель! Гигантским усилием воли овладев собой, Козлов повернулся к брату.

      — Кевин! — выкрикнул он, задыхаясь. — Надо уходить, скоро приедут копы!

      — Рэймонд ранен! — напомнил медведь. Ругнувшись сквозь зубы, Борис побежал в квартиру Амелии. Жители дома так испугались перестрелки, что больше не высовывались из своих окон и не выбегали на балконы. Кевин тем временем стремительно подошёл к хрипящему Митчу. Медведь был весь в крови, его пистолет лежал в нескольких дюймах от конвульсивно дрожащей простреленной лапы. Кевин встал на колени рядом с умирающим сородичем и схватил его за воротник чёрного свитера.

      — Ты, предатель! — прорычал он, встряхнув Митча. — Кто тобой командует? На кого работаешь?

      Митч умирал в тяжёлых мучениях, захлёбываясь собственной кровью. Жизнь с трудом покидала большое тело медведя, он ещё жил, утопая в крови и океане безумной боли.

      — Кто твой босс, кто? — рычал Кевин, продолжая сжимать Митча за воротник.

      — О… он… Си… Сириус… смог… — вместо слов из пасти Митча вырывалось булькающее хрипение. Из уголка пасти на землю потекла струйка крови.

      — Нет, не Сириус! — грубо рыкнул Кевин. — Отвечай!

      Митч с трудом втянул в себя воздух и последним в жизни усилием выдавил:

      — Он… Май… Майкель… с твоим… бр… братом…

      Попытки завершить фразу были пресечены смертью. Короткий хрип — и голова Митча безвольно упала назад, мощная шея странно удлинилась. Судорога пробежала по крупному телу медведя, он слабо дёрнулся несколько раз и затих навсегда. Только тёмные глаза бездумно смотрели в небо. Кевин опустил труп на землю и выпрямился. Лапы его были в крови. Медведь навострил уши — вдалеке уже надсаживались сирены полицейских автомобилей и скорой помощи. Подняв пистолет, запятнанный кровью, Кевин сунул его к себе в карман и побежал вслед за братом наверх. В спальне Амелии Козлов пытался остановить кровотечение у брата, крепко прижимая к его груди ярко-оранжевую майку — первое, что попалось в шкафу на глаза.

      — Потерпи, брат, — тихо успокаивал брата Борис. — Я вызвал врачей.

      — Борис, копы! Они уже близко!

      — Ребята… — прохрипел Рэймонд и с трудом приподнял голову. — Уходите… Прячьтесь… Оставьте меня…

      — Замолчи! — коротко бросил Козлов. Майка уже намокла от крови, и медведь снял с себя пиджак.

      — Всё будет… хорошо… — хрипло и тяжело дыша, простонал Рэймонд. — Бегите, быстро!

      — Надо бежать, Борис, уходим! — схватил брата за плечо Кевин. Он тоже, видя раненого брата, волновался за его жизнь, хоть и сохранял рассудок — понимал, что задерживаться ещё дольше нельзя.

      — Я… не умру… — попытался улыбнуться Рэймонд, но улыбка вышла похожей на гримасу боли. — Бегите же, ну!

      На улицу, где стоял дом Амелии, уже въехали полицейский автомобиль и фургон скорой помощи. Кевин бросил на брата извиняющийся взгляд и получил в ответ еле заметный кивок. Потом, не говоря ни слова, схватил брата за локоть и поволок его в коридор, а оттуда — из квартиры в подъезд и на чердак. Забираясь наверх, медведи уже слышали голоса полицейских и докторов.