Не от мира сего

Не от мира сего

Говорят, моя беда в том, что я не от мира сего. Так утверждают люди, с которыми приходится общаться. К счастью, круг этого общения узок. И сам я вовсе не считаю, что мое несоответствие ожиданиям окружающих большая беда. Если это и проблема, то не моя. Лично меня все вполне устраивает. Точнее, мне это безразлично. Я живу так и делаю то, как и что считаю нужным.

Плохо лишь, что мое отношение к жизни не устраивает родителей – их я, независимо ни от чего, искренне люблю. Оттого куда больней слышать упреки отца:

– Тебе двадцать пять, Мишка! Не пять, как ты думаешь, а впятеро больше!

– Не надо, Дима, – не особенно рьяно вступалась за меня мама. – Миша не думает, что ему пять, просто…

– Просто он не от мира сего! Когда нормальные мужики в его возрасте работают, женятся, да хоть футбол под пиво смотрят – наш переросток в комп свой уткнется, только пожрать ему вовремя дай!

Вот это он зря. Это очень обидно – попрекать меня едой. Уж на это моих денег точно хватает. И отдаю я их родителям регулярно. Да, может, не так много, как те, что «работают» – фриланс, увы, не всегда прибыльное занятие, – но родителей я точно не объедаю. Отдавал бы и больше, но откладываю на первый ипотечный взнос – мечта жить отдельно для меня словно факел в ночи.

Я резко поднялся, набросил куртку и пошел к двери.

– Ты куда?.. – ахнула мама.

– За пивом, – сказал я.

Когда я вышел на улицу, меня потряхивало, хотя к середине октября вернулись вдруг погожие дни. И меня трясло, конечно же, не от холода. Впрочем, как раз от него, но не от погодного – от холода отцовского отношения, от его нежелания меня понять. Мама не понимала тоже, но она хотя бы не выставляла это напоказ. А разве так сложно понять, что если я не соответствую чьим-то ожиданиям, то это еще не значит, что их ожидания и есть моя цель? Что кому-то для счастья хватает пары бутылок пива или осознания того, что у него «все как у людей», а кому-то непонятно, что такое в принципе счастье и почему его непременно нужно хватать? А когда у тебя «все как у людей», ты и вовсе никто, перекатываемая волнами галька на пляже.

Не таким как все, не от мира сего, я был с самого детства. Что в детском саду, что потом, в школе, сторонился других детей, пытался отсесть, отойти, отдалиться. Одиночество мне казалось гораздо комфортнее. Оттого и друзей у меня практически не было. Один только Славка, с которым сошлись на любви к космосу, да и то лишь уже в старших классах. Правда, и учась в универе, я поддерживал с ним связь, но только с ним одним, больше я друзей не завел, да, собственно, к этому и не стремился. Он потом уехал в другой город, занялся бизнесом, который вроде как даже пошел в гору. По крайней мере с полгода назад Славка звонил, хвастался, звал в помощники – заведовать финансами. Мол, ты любишь космос, а бухгалтерия – она тоже своего рода космос, о-го-го с какими туманностями и черными дырами. Приколист! За юмор он мне тоже нравился – шутил хорошо, нестандартно, что, как все нестандартное, было мне по душе. Но бухгалтерия, будь она хоть галактикой, хоть целой вселенной, все равно меня привлечь не могла. Я не мог ее, что называется, пощупать, она была для меня нереальной, а все нереальное я не любил. Даже мистику, фэнтези и прочее в этом духе не читал, не смотрел. Никакой магии, некромантии и драконов с вампирами! Если уж фантастика, то исключительно «твердая». Желательно про космос. Ведь я, смешно сказать, до самого универа мечтал стать космонавтом. Хотел пойти в летное, но… выбрал в итоге накатанный путь. Как у всех. А ведь я не был как все – я был не от мира сего. И «накатанный путь» завел меня в тупик. Космос для меня так и остался фантастикой. А научная фантастика была сегодня не в тренде. Как и все, на мой взгляд, настоящее. Искусственность и фальшь сквозила во всем. Даже природа – и та порой казалась неживой, нарисованной.

Немного остыв, я вернулся домой. Хотел извиниться перед мамой, но тут налетел отец:

– За пивом ходил?! И где твое пиво?!

– Раздал женатым футболистам.

– Не хами, сопляк, в моем доме!

– Он пока и мой тоже. Но погоди немного…

– Что?! Ты будешь указывать, что мне делать?! А твоего здесь – стульчак в сортире, на большее не заработал!

Отец нехорошо побагровел. Вот хватит кондратий, а мне потом себя всю жизнь корить. И вообще, а ну-ка все на хрен! Надоело быть красной тряпкой. И тряпкой в принципе. Маму жалко, но так ей тоже не лучше.

Долго собираться не стал – покидал в рюкзак первое, что попалось в шкафу под руку: белье, пару футболок, рубашку. Главное – сунул в отдельный карман документы. Ноутбук тоже влез, порядок.

Я быстро оделся и чмокнул маму в мокрую щеку:

– Прости, ладно? Я позвоню.

– Ты куда хоть?.. – схватила она меня за руки.

– Да пусть хоть на Луну летит! – взревел отец. – Отпусти его, Люба! Жрать захочет, придет!

– Стульчак оставляю, – процедил я ему. – Пользуйся.

И ушел, жалея, что это сказал. Ведь так же нельзя, это папа мой, папка!..

Да, как бы я ни говорил, что мне безразлично отношение ко мне окружающих, но вот не всегда и не всех. Расстроен я был сильно. А еще сильнее – зол на себя. За несдержанность, за ненужное, пижонское хамство – за то, что сам не терплю в других. Да, отец меня вывел, достал капитально, но ведь он вдвое старше меня, и он – мой отец! Хоть возвращайся. Но теперь это было немыслимо. Для кого-то другого, наверное, ничего особенного, но только не для меня.