Не приходя в сознание

Не приходя в сознание

есть женщины рождённые зажечь
и ты готов
порвать на них одежду,
тонуть в глазах
и аромате плеч,
всё время разрываясь взглядом между
зрачком и грудью,
грудью и зрачком...
свихнуться от касаний нежной кожи,
просить о чем угодно...
о таком,
о чем обычно никого не просишь…

Смотритель маяка (Марина Терентьева)

Лорка была баба – ух! В том смысле, что её постоянно переполняли и одолевали романтические, а если честнее – неосознанные, по причине нетронутой девственной чистоты эротические фантазии.
Она порой себе такое представляла в объёме и цвете, такое…
Если бы увидела воочию или прочувствовала то, о чём именно грезила, наверно немедленно загремела бы в психушку… или совсем отказалась посещать иллюзорные видения.
Дело не в том, что она видела картинки и образы, что научилась запросто проникать в динамическую ткань мистического сценария неких немыслимых событий и принимать в них активное участие: она играла в этих иллюзиях роль режиссёра. А порой и организатора.
С некоторых пор Лариса поселилась в мир бурных эротических страстей, вросла в ткань странных событий настолько, что перестала понимать, где выдумка и где реальность.
Она была одинока, несмотря на то, что не только хороша собой, весьма привлекательна внешне, но и интересна как собеседник, как женщина в соку. Почему у неё не складывались интимные отношения, понять было невозможно: то ли рок, то ли стечение обстоятельств
Идеальный для женщины рост, соблазнительно стройная фигура, спортивные пропорции тела, плавные движения, чувственные жесты, привлекательная мимика, олений взгляд. Мечта, а не женщина: чего ещё надо!
В ней всё, абсолютно всё было обворожительно: аппетитно, упруго, пикантно, волнующе, чувственно… и предельно заманчиво.
В Ларису Леонидовну мужчины всех возрастов влюблялись с первого взгляда. Осаждали вниманием и заботой, признавались в любви, добивались, дарили подарки, страдали, грезили, ходили по пятам… и всё напрасно.
Женщина, точнее девушка, мечтала о страстной любви, ждала её, манила… тщетно.
Кавалеры обычно попадались робкие: мямлили что-то нечленораздельное, на нечто неопределённое намекали; завершая свидание, целомудренно целовали в лобик… или в щёку. Некоторые отчаянные страстотерпцы, рискуя быть непонятыми, добирались губами до шеи, но делали это так щёкотно, что Лорка приходила в неистовое бешенство: разве так нужно любить страстную женщину!
Если не умеете или не знаете – спросите, хотя бы, посоветуйтесь. Чувствительная дама – не объект для слюнявых экспериментов маменькиных сынков!
Лариса Леонидовна обильно обливалась кипящими интимными соками при виде каждого… каждого мужчины мечты, который, случалось такое нечасто, появлялся в поле зрения, несмотря на то, что работала она в присутственном месте: оформляла всякого рода долговые обязательства, доверенности, поручения в качестве поверенного.
Вчера, например, мужчина, немного старше её, чёрный как смоль, но с белоснежными прядями благородной проседи и соблазнительно интимным взглядом целый час обаял её чувственным присутствием.
Её проняло, впечатлило… до самых тайных лабиринтов интимных глубин сентиментальной впечатлительности. Лариса Леонидовна готова была уступить ему немедленно, чего именно – не имела понятия, рискуя вызвать негативную реакцию общественности… и самого посетителя.

Она влюбилась, Хотя и не знала, как это случается на самом деле, начала флиртовать, а он, бесчувственный, сказал, что зайдёт немного позже и незаметно похитил сумочку, в которой лежала зарплата… и солидные премиальные за последний квартал.
Пожаловаться было абсолютно некому, кроме единственного друга, Борьки Крюкова, единственного мужчины, который с ней иногда спал по дружбе, но к которому она не питала особенных чувств. Но доверяла.
Совокуплялись они не по любви, в порядке эксперимента: оба хотели уяснить, что же такое секс и почему от него некоторые так балдеют.
Увы, ничего толком не поняли. Зато знали теперь, чего в этом процессе не так.
Время от времени по обоюдному согласию парочка встречалась на нейтральной территории. И продолжала на любительском уровне интимные исследования, несмотря на то, что Борька уже был женат: правда, по залёту, а это не очень-то и серьёзный аргумент.
Очень уж любопытна и впечатлительна была эта странная парочка. Экспериментировали они с чувством, с толком, с расстановкой, как и положено… у друзей, которые объединены безраздельным доверием.
– Трахаешься ты, Ларисоль, куда лучше, чем моя Зойка.
– А женился всё равно на ней… не на мне!
– Ты… не предлагала.
– Дурак! Женщин завоёвывают… берут в плен.
– Не дури, Лорка. Я что -0 насиловать тебя был должен! Мне оно надо? Слушай, подруга, может тебе к стилисту обратиться… преобразиться, изменить имидж. Или к психиатру… то есть к психологу. Почему никто кроме меня на тебя не клюёт?
– По кочану! Я – женщина загадка, не для каждого встречного… поперечного. Не родился ещё тот, для кого я полностью раскроюсь.
Выводы, однако, Лариса Леонидовна из диалога сделала – сантиметров на двадцать укоротила юбки, основательно углубила декольте, купила чёрные чулки в крупную дырочку… и дорогущие духи с феромонами.
Результаты не замедлили явиться: один из интересных внешне клиентов клюнул на призыв – позвал чаровницу на рюмку чая в соседнее кафе, во время обеденного перерыва. Там сладкая парочка великолепно общалась минут сорок, после чего Егор Павлович, импозантный мужчина средних лет, попросил продиктовать номер телефона… и время окончания работы. Лорочка незамедлительно поплыла в уютно блаженной прострации куда-то далеко-далеко в воспалённом романтической мечтой воображении.
Подаренный ей немедленно букет цветов из шикарных хризантем трёх ярких расцветок был великолепен.
Жигули, не очень, правда, комфортные и новые, но уютно прогретые, с хорошей ароматической отдушкой, стояли неподалёку.
Как же страстно, как заразительно и чувственно он целовался.