Не проси у богов

Не проси у богов

Аве, Мария! Наш весёлый бог, бог обманщиков и игроков, снова посылает нас навстречу друг другу. Я сижу сейчас в грязном трактире, где могут себя чувствовать уютно только тараканы и подонки вроде меня. Я поднимаю кружку с мутным пивом – я пью за тебя. За тебя и за нашу скорую встречу. Скоро я буду достаточно пьян, чтобы позволить себе вспомнить…

   Тебя все, и дружки-бродяги, и чистенькие господа, называли милашкой. Я же, про себя, конечно, - красавицей. Идеальная внешность – золотые  локоны, огромные серые глаза, точёные линии лица и фигуры. Но скажи тебе об этом я, ты бы только рассмеялась взахлёб и сказала: - «Ну ты, Лэйн, даёшь! Прям поэт!». Мы росли вместе на грязных улицах Прхаваля, и часто только благодаря твоим глазам, так легко наполнявшимся фальшивыми слезами, нам доставался кусок хлеба на ужин. Прхаваль – скучное, унылое место, далёкое и от волшебных лесов Тинарета, и от роскошных дворцов Веналдона. А уж для двух сирот-бродяжек и вовсе. Помню, нашим главным развлечением было строить планы – детальные, обстоятельные – на то время, когда мы разбогатеем и сможем делать всё, что только захотим. И всегда тебе хотелось славы, преклонения – даже больше, чем сытно есть каждый день. Я над тобой не смеялся. В юности такие мечты дают надежду, помогая выжить.

   Когда нам исполнилось по четырнадцать, мне всё чаще приходилось драться, чтобы защитить тебя. Тогда мы и начали пользоваться твоей внешностью, как прикрытием: пока ты любезничала с распускавшими нюни богатыми старикашками, я запускал руку в их карманы. За такую улыбку, как у тебя, и пары золотых жалеть нечего! Дела наши постепенно пошли в гору, и я начал подумывать о маленьком домике где-нибудь на окраине…

   У нашего бога есть главная заповедь: не нарывайся. Она одна, но нарушать её – себе дороже. Нашим правилом всегда было: не больше двух дел в день. Как бы мало нам ни удавалось добыть, как бы ни подводило от голода животы, где со вчерашнего вечера не было ни крошки – не больше двух. Но в тот раз мы не смогли сдержать азарта. У меня за пазухой лежало достаточно, чтобы поужинать и снять комнату на ночь. В последнее время на улице мы старались не ночевать. Вдруг наткнётся какая весёлая компания из тех, кому ни княжеские, ни воровские законы не писаны. Ещё часть я собирался положить в свой тайник, о котором не знала даже ты – мне хотелось, чтобы это был сюрприз. Мы собирались уже искать себе местечко для ужина и ночлега – тут-то он нам и встретился.

   Как только мы увидели этого щуплого, будто высохшего человечка, полного высокомерного презрения к снующей вокруг черни, сразу поняли: наш клиент. Типичный богатый старикашка, падкий до молоденьких девчонок. Такой натешится с малолеткой, после медяшку кинет, и ещё пыжится: облагодетельствовал, мол, нищенку. С такими у нас всегда проходило, как по маслу. Но на этот раз мы крупно просчитались. Стоило мне только запустить руку в его карман, как он тут же схватил тебя за косу. Будто давно ждал такого фарта и вот, наконец, дождался.

   - Ведите себя смирно, детки, и обойдётесь без неприятностей. Вам же не хочется оказаться в камере, таким молодым да симпатичным?

   В камеру нам не хотелось. Будь на месте этого старика кто другой, мы бы постарались выкрутиться. Разжалобить, подольститься, припугнуть, наконец. Но тут бы такой номер не прошёл. Чтобы понять это, достаточно было взглянуть старику в лицо. И ещё я понял: лучше сразу делать всё, что он прикажет, и делать быстро да на совесть. А что работёнка для нас найдётся – это и ежу понятно. Стали бы иначе с нами разговоры разговаривать!

   Ты это тоже понимала, поэтому притихла серой мышкой и молча ждала, куда всё повернётся, явно заранее прикидывая возможные выгоды и неизбежные неприятности. Но говорить о делах на улице серьёзным людям не с руки.

   - Пошли со мной, оба – бросил старик, повернувшись спиной, но продолжая удерживать твои волосы. Мы и пошли, конечно. А куда деваться? То, что он задумал, нас наверняка не порадует, но ведь хуже, чем тюрьма, доли не придумаешь. Даже смерть – и то лучше, чем остаться без руки и с клеймом на лбу впридачу.

Старик заставил нас долго блуждать по узким улочкам и грязным переулкам, пока не привёл к дому на самой окраине, огороженному глухой стеной. Отперев маленькую, почти незаметную калитку (сразу видно – чёрный ход), он пропустил нас вперёд. Я на секунду замер, так что хозяину пришлось дать мне достаточно чувствительный тычок в спину, чтобы вывести из столбняка. За свои шестнадцать лет я не видел ничего, способного сравниться с открывшимся передо мной в тот момент великолепием. Дом был окружён садом. Даже сейчас я не могу найти нужных слов, чтобы описать этот сад так, как вижу его, закрывая глаза. Там весело журчали фонтаны, клумбы пестрели цветами, названий которых не выучить и за год, а по дорожкам, покрытым разноцветным песком, расхаживали радужные павлины. Но если сад поражал, то дом просто подавлял. Снаружи это был просто богатый, величественный особняк, но внутреннее убранство! Даже я, выросший на улице, смог оценить его. Правда, уже гораздо позднее. В тот момент, откровенно говоря, у меня поджилки тряслись от страха.

   Особенно когда старик, проведя нас в комнату и жестом пригласив сесть на диван, расположился в кресле напротив и спокойно объявил, что он – бог. Вот так вот запросто! Да не кто-нибудь, а сам Кернуос, податель неправедной удачи. Это к нему, оказывается, мы так часто обращали свои молитвы! Я, помнится, просто ошалел, и в голове у меня всё перепуталось. Да и у тебя, наверно, тоже. Иначе почему же мы не бухнулись на колени, умоляя простить наше недомыслие, а молча ждали продолжения? Впрочем, он этому даже не удивился, и продолжение не замедлило последовать.

   - Я – бог, но иногда и божественных сил бывает недостаточно. Случается и нам прибегать к помощи смертных. А мне сейчас требуется помощь ловких ребят вроде вас. Отказаться вы не можете, если, конечно, не рвётесь в тюрьму. Это я вам всегда могу устроить, сами понимаете. Но в случае успеха и отблагодарю вас так, как могут благодарить только боги. Я выполню ваши самые заветные желания. Ну что, согласны, надеюсь?