Не рычите, маэстро, или счастье для Льва

Глава девятая

Они были созданы друг для друга.

Но тупили, блин, по-страшному

(увидела сегодня в ВК, хохотала)

(С)

- Только с Джесси придется познакомиться поближе, - предупредила Ирина, когда они поднимались на третий этаж. – А то она будет нервничать.

Лева кивнул. Вот собака, пусть даже самого крокодильского толка, его смущала мало. Это не бабушка, с которой он себя ощущает как в прицеле снайперской винтовки. С другой стороны. И с бабушкой надо будет договариваться. Любопытно, что сработает: билеты на концерт некого квартета? Или бутылка коньяку? Может, рома? Что-то ему подсказывало, что песенным творчеством сердце гранд-дамы растопить ему не удастся. Ладно, посмотрим. Может, какой-нибудь редчайший словарь по этому самому русскому языку ей подарить. Или что-нибудь про деепричастия. Надо будет спросить у Олеси.

- Прошу, - перед ним распахнули дверь квартиры. Лева вздохнул. Он взрослый самодостаточный храбрый мужчина. И… Саша взял его за руку. Провел за собой.

Они зашли вместе и хором рассмеялись чему-то. С протяжным сладострастным стоном на них выскочило рыжее чудовище. Виляя… нет, даже не хвостом. А всей задней частью, что начиналась, похоже, сразу за лопатками. И ее оскал – Лева вдруг понял совершенно отчетливо – это же счастливая искренняя улыбка. Вот это и есть выражение абсолютной радости.

- Лев – это Джесси. Джесси – это Лев. Со стола ничего не давать. Будет гипнотизировать. Не поддавайся.

- А можно погладить? – спросил он у Ирины, невольно начиная улыбаться в ответ псине.

- Конечно.

Он провел по рыжей башке – собаченция тут же с грохотом рухнула на пол и подставила пузо.

- Ну, все, человек, - перевела Ирина, рассмеявшись. – Ты попал в пузочесательное рабство.

- Потом, - решительно отверг притязания собаки на гостя Саша. - Мы обещали гостю чай. И, - он внимательно оглядел Льва, - может быть, вы играете на пианино?

- Да, - ответил Лев, растерявшийся от этого дня, собаки, которая выразительно застрадала, требовательного мальчишки с серьезными манерами и… Ирины, со странным взглядом. А была еще и бабушка, которая…

- Антонины Георгиевны нет дома, - проговорила Ирина с таким видом, будто собралась напеть «Родители на даче – значит, все идет как надо».

- А, - с независимым и немного гордым видом ответил Лева – теперь-то что. – Я еще в прошлый раз был просто восхищен. Восхищен.

- Пианино, - напомнил Саша.

- Кофе может все-таки? - предложила Ирина. – Если верить разным интервью…

- Чай я практически не пью. Что правда, то правда.

Ей захотелось съязвить про алкоголь – вот просто кончик языка зазудел! Но она все-таки сдержалась. И вечер портить не хотелось. И все-таки неловко. Это его «держу» она помнить будет всегда.

Лева сел у пианино, скривился. Тронул клавиши, скривился еще раз. Пробежался по клавишам – от самого нижнего регистра до самого верхнего. Саша смотрел на все эти священнодействия просто с восторгом. Музыкант же тяжко вздохнул:

- Ира, оно же не строит!

- Настройщик был недавно, - ответила женщина, напряженно смотрящая на турку. Весь мир, казалось, был сосредоточен для нее коричневой жидкости, что могла убежать.

- Мда?

- А вы сыграть можете? – Саша устал ждать, пока эти странные взрослые решат свои совершенно неважные вопросы.

- Эммм?

Лева задумался. Предложил, явно растерявшись:

- «Во поле березка стояла»? «Детский альбом» Чайковского?

- А вы можете подобрать песню из «Смешариков»? И научить меня?

- Эммммм. Ира?

От плиты раздался веселый, заразительный смех, тут же одобрительно басовито гавкнула Джесси. Зашипело, обидевшись, что про него забыли, кофе.

- Что смешного? – нахмурился мальчик.

- Я просто…

- Ловлю, - спохватилась Ирина. И сняла турку с огня.

- Так можете? – требовательно проговорил Саша.