Не с чистого листа

Не с чистого листа

Война - это массовое уничтожение себе подобных под благовидным предлогом.

Глава 1

Вступление в должность Центрального 5000, несмотря на очевидную свою юбилейность, проводилось Сообществом без помпы. Помимо сотни отошедших от дел Центральных, присутствовало всего несколько тысяч праздно любопытствующих да историков. Впрочем, между последними двумя категориями гостей сложно было найти отличия, если допустить существование таковых.

Инаугурация, по давно заведенному обычаю, продлилась ровно 17 минут, дабы хотя бы одно поколение мельгримов успело посмотреть ее вживую от начала и до конца.

Куда больше времени ушло у Центрального 5000 на то, чтобы вежливой улыбкой пробить себе дорогу к трапезному столу сквозь ряды таких же вежливых улыбок или жестов, к ним приравненных.

Обязательный ритуал совместной трапезы хоть и имел мало шансов удивить изысканностью блюд, но, по крайней мере, гарантировал Центральному возможность размять мышцы лица, ноющие после получасовой перманентной улыбки.

Но ни узнать вкус диковинных блюд, ни даже смочить пересохшие губы глотком тоника Центральный 5000 не успел. Едва он сел за стол и приготовился к приему пищи, радуясь, что спинной плавник Центрального 4994 закрывает картину приема пищи лауренянами, как прямо перед ним возник Маршал Периферийных Территорий.

Маршал выглядел неестественно красным - то ли от читающегося на его лице возбуждения, то ли из-за помех со связью. Он коротко козырнул и, не дав Центральному времени вспомнить, что надо делать в ответ, пробасил откуда-то из мехового воротника.

- Примите мои поздравления и извинения, Центральный, уж не знаю, что в первую очередь. Смею вас уверить, мое обращение к вам в такой момент продиктовано лишь чрезвычайностью и срочностью сообщения.

Центральный обреченно кивнул.

- Я уверен, Маршал, что эклектичность извинений и поздравлений в одном флаконе будет сопоставима с комичностью и неуместностью вида ваших эполет поверх салата в центре трапезного стола. Итак?



- Только что в секторе Омега уничтожили корабль снабжения разведчиков дальнего космоса. Экипаж погиб.

Брови Центрального вместе с губами медленно полезли вверх.

- Что значит "уничтожили" - кто уничтожил? Сам экипаж уничтожил? Какая-то авария на корабле?

- Если бы произошла авария, я бы сформулировал это в докладе таким образом "Судно уничтожено в результате катастрофы на корабле", ну или "в результате катастрофы в космосе" - в случае, когда причины гибели судна имели бы внешнее, космическое происхождение.

- Уверен, Маршал, что вы знаете толк в формулировках. Так кем же было уничтожено судно? Хотя, постойте, понятно, что если бы вы знали, это было бы сформулировано в докладе.

- Жду ваших указаний, Центральный.

- Они всенепременно последуют в самом ближайшем будущем, Маршал.

Связь отключилась, и вместо маршальских эполет теперь над салатом нависала коричневая ласта Центрального 4994.

- Ты это слышал?

- Что именно?

Коричневая ласта по-прежнему парила над салатом, явно заинтересованная им больше, чем поддержанием беседы.

- Сообщение.

Центральный 4994 мгновенно потерял интерес к салату.

- Нет, конечно. Никто кроме тебя не слышал, ты что.

- А, ну да. Забыл, что я теперь лицо официальное.

- Ничего себе, твоя каденция начинается! Не успел в должность вступить - уже сообщение. С места в карьер.

- Ты даже не представляешь, какой глубины карьер.

- По-моему, эта поговорка про другого рода карьер. Это что-то про лошадей. Рысь и потом еще это..., - наткнувшись на непонимающий взгляд, Центральный 4994 запнулся, - так что там с сообщением?

- Кем-то уничтожен корабль разведчиков космоса. Есть погибшие.

- Ого! Вот это да!…  Погибшие?!…  Ничего себе! … Что собираешься делать?

- Понятия не имею. Я ведь даже не без году неделя как Центральный, я всего без пятнадцати минут час как Центральный. Может, у нашего легендарного 4999-го совета спросить?

- А что, можно и у легендарного спросить, он ведь тоже человек.

Центральный 5000 нашел в себе силы выдавить еще одну улыбку, дав понять целаноиду, что оценил двусмысленность фразы.

- Да. Два человека подряд на посту Центрального - случай наверняка редкий, если не единственный.

- С предшественником тебе действительно повезло. Во всех смыслах. Вон он, кстати, и идет, легок на помине.

Центральный 4999, подойдя к столу, обошелся без приветствий и поздравлений. Грузно плюхнувшись на пустующее возле целаноида место, он сразу отправил в рот кусок чего-то малосъедобного на вид из ближайшей тарелки.

- Что было в сообщении?

Центральный 5000 переглянулся с целаноидом.

- Откуда ты знаешь про сообщение?

- Заметил, как ты целую минуту пялился на салат "Клеопатра". Это явно многовато для того, чтобы собраться с духом и начать его есть, даже если допустить, что ты откуда-то знаешь, каков он на вкус. А потом у тебя лицо стало таким, как будто ты узнал об этом только что, и я решил, что ты смотришь сообщение, и оно явно не поздравительное. Вот и приковылял сюда, на случай, если моя помощь понадобится. Что за сообщение?

- В секторе Омега уничтожили корабль снабжения разведчиков дальнего космоса. Экипаж погиб. Это дословно.

Центральный 4999 откинулся на спинку сиденья. На секунду показалось, что он в ужасе хватается за голову, но это был лишь жест, прежде служивший Центральному для того, чтобы взъерошить копну волос, а нынче выглядевший как попытка нащупать ее остатки.

- Ничего себе!

- Ты когда-нибудь слышал о чем-то подобном?

- Нет. На моей памяти ничего в таком духе не случалось. Могу ручаться, что и никто из ныне живущих Центральных чего-то похожего не вспомнит. Уничтожение корабля с экипажем! С ума сойти… Единственное ЧП, которое я могу вспомнить, это захват беспилотного торгового судна. Запамятовал, при каком из Центральных. Давно, в общем. Да и то, захватом это можно назвать весьма условно: там одна торговая компания приняла чужой корабль за свой и перевела на другой курс. Все очень быстро разрешилось. То есть технически захват судна был, конечно. Но то захват, а то - уничтожение: опыт выхода из ситуации с захватом тебе сейчас точно не пригодится. Стоит поискать нечто похожее поглубже в прошлом. Надо поднять архивы.

                Глава 2

Центральный 5873 сидел за столом Совета, пусто глядя в пространство, и изо всех сил пытался выбросить из головы все тягостные мысли. Это ему почти удалось. Оставалось выдавить из сознания последнюю, малозначительную мысль: "Почему эти напольные часы так зловеще тикают?", когда вошел Маршал.

Маршал вошел практически бесшумно, и даже щелканье каблуками прозвучало как через слой ваты.

- Сейчас все почему-то двигаются бесшумно, - подумал Центральный, вспомнив, как только что в гробовой тишине оставляли этот зал члены Совета. Как без шарканья сандалий, шелеста одежд или хотя бы пары брошенных реплик все покидали помещение с такой поспешностью, что казалось - еще немного, и в борьбе за дорогу к дверям в ход пойдут локти. Кое-где над столом все еще мерцали не выключенные карты галактик.

- Члены Совета торопились уйти от темы обсуждения не только фигурально, но и буквально, - горько усмехнулся Центральный.

- Что у вас, Маршал?

- Час назад уничтожена Бельта.

Центральный, облокотившись на стол, уронил лицо в ладони и дал себе минуту на осознание услышанного.

- Вы в порядке, Центральный?

- Да, Маршал. В порядке. Я не тешу себя иллюзиями, надеясь услышать в течение своей жизни хотя бы одну хорошую новость. Так что я в порядке. Что с бельтийцами?

- Погибли все до последнего. С тем оружием, которое у нас есть, им бессмысленно было даже начинать сопротивление.

- Не раскисайте, Маршал. У нас сейчас хотя бы есть оружие. Представьте, каково было Сообществу, когда все это только начиналось. Им даже определение слова "война" в архивах пришлось искать. Вы знаете, что в первых боях использовались лазеры для проведения горных работ...

- Для ведения нынешней войны наше оружие столь же бесполезно, как и оборудование для терраформации.

Центральный хотел было сказать что-то резкое, но промолчал. Возразить было нечего. Досада на бессилие Сообщества в этой войне выплеснулась на уже неспособных ответить на выпад бельтийцев.

- О бесславности нашего оружия мне напоминать не стоило, Маршал. Бельтийцы только что сделали это гибелью своей расы. Хотя тут вряд ли дело только в оружии. Бельтийская цивилизация могла бы и сохраниться, пусть частично, если бы не архаичная привязанность бельтийцев к своей материнской планете. Планета прекрасная, спору нет... была. Но что им мешало основать хотя бы одну колонию где-нибудь в соседней галактике? Да что там галактике! На соседней планете, на Велле. Она ничуть не хуже Бельты - прилетай и живи. Нет, они уперто продолжали сидеть на одном месте. Фатальное упрямство.

- Вы неверно меня поняли, Центральный. Велла тоже уничтожена. Когда я говорил о гибели Бельты, я говорил об уничтожении не планеты, вернее, не только планеты Бельта. Речь идет о гибели всей звездной системы Бельта. Уничтожены все планеты, их спутники и даже астероиды, пролетавшие на тот момент через систему.

Лицо Центрального превратилось в восковую маску. В остановившемся взгляде, как в зеркале, видны были тщетные попытки разума осмыслить слова, сказанные Маршалом. В конце концов, Центральный махнул на эти попытки рукой.

- Это выше моего понимания. Зачем уничтожать астероиды? Чего они добиваются, какую цель преследуют? Зачем уничтожают целые расы? Зачем летят через две галактики только для того, чтобы испепелить столетия назад заброшенную космическую станцию, как в случае с поготами? Даже если допустить, что они зачем-то стремятся стереть саму память о других цивилизациях, зачем уничтожать планеты, которые никогда не заселялись? Во всех войнах прошлого, о которых мы нашли сведения, борьба шла либо за ресурсы, либо за материальные ценности, либо, на худой конец, за рабов. В этой войне, Маршал.., в этом подобии войны, ибо до сих пор не известно ни об одном случае потерь со стороны агрессора, в этой войне просто уничтожается все подчистую: ресурсы уничтожаются вместе с планетами и звездными системами; материальные ценности уничтожаются вместе с цивилизациями; потенциальным рабам даже не дают шанса попасть в рабство! Все три попытки, сделанные до нынешнего момента Сообществом начать переговоры о нашей капитуляции, были использованы противником только для того, чтобы вычислить по трансляции местоположение переговорщиков и уничтожить их, не снизойдя даже до озвучивания своих требований. Должно же быть у этой патологической тяги к разрушению хоть какое-то разумное объяснение?

- Вы ждете от меня ответа или это просто разговор с самим собой?

- А есть разница?!, - выпалил Центральный и тут же осекся, запоздало спохватившись.

Лицо Маршала окаменело, насколько это позволяли сделать его черты, итак как будто высеченные из гранита.

- Простите, Маршал. Сорвался. Прошу вас, если это возможно, забыть мою последнюю реплику. Подобного рода поведение совершенно недопустимо, и ваше подчиненное по отношению ко мне положение только усугубляет дело. Приношу свои извинения.

Маршал коротко кивнул, давая понять, что инцидент исчерпан.

- Ваши извинения приняты, Центральный. Я понимаю, в сколь стрессовой ситуации приходится вам работать.

- Спасибо за понимание, хотя стрессовая ситуация меня не извиняет, конечно. Думаю, каждому из нас и любой расе или цивилизации Сообщества в равной мере тяжело осознавать, что мы живы только благодаря своей удаленности от места событий. Страшно даже представить, что поколения за поколениями рождаются и умирают в атмосфере неумолимо приближающегося уничтожения всего, что создано ими и их предками. Просто невыносимо жить, зная, что всех нас, раньше или позже, ждет судьба бельтийцев.

- Думаю, у нас есть вполне реальный шанс сделать так, чтобы это произошло позже, Центральный.

- О чем вы?

- Суть идеи такова, - начал было Маршал, но Центральный прервал его жестом.

- Присядьте, прошу вас.

- Благодарю. Суть идеи такова: используя пространство, выиграть время.

- Это что за тарабарщина? Надеюсь, курс теоретической физики не будет преамбулой к изложению вашей идеи?

- Только, если вы того пожелаете. Сама идея предельно проста. Вы минуту назад сказали, что не понимаете, для чего противник летел через две галактики, только чтобы уничтожить столетия назад покинутую космическую станцию поготов. Но предлагаемая мной схема действий даст результат вне зависимости от того, какие мотивы заставляют неприятеля действовать подобным образом. Достаточно наличия факта: враг ничего не оставляет у себя в тылу, он не продвигается вперед до тех пор, пока не сотрет даже малейшие следы нашего присутствия в космосе, пока не уничтожит даже самые ничтожные артефакты других цивилизаций. Возможности агрессора неимоверно велики, но они наверняка не безграничны. Что нам мешает наводнить доступные области Вселенной списанными космическими станциями вроде упомянутой станции поготов, да еще снабдить эти станции маяками для большей приметности? Что нам мешает посылать во все уголки космоса просто маяки, даже без станций? В пределе, мы можем элементарно разбрасывать по Вселенной гайки. Думаю, и безграничные возможности нашего врага не помогут ему быстро справиться со всем этим космическим мусором. Мы сможем выиграть время, спасти мириады жизней и отсрочить столько же смертей.

- Выиграть время, - эхом повторил Центральный, оторвав взгляд от часов, на которые он неотступно смотрел на протяжении всего маршальского монолога. - Скажите, эта идея пришла вам в голову когда я упомянул об уничтожении станции поготов, или она созрела у вас раньше, Маршал..., простите не знаю как ваша...?

- Фалько. Маршал сектора Бета Фалько.

В глазах Центрального мелькнул неподдельный интерес.

- Я знаю эту фамилию. Скажите, первый инженер Фалько, погибший при испытаниях вальторийского аннигилятора, - не ваш родственник?

- Мой старший брат.

- Понятно. Теперь ясно, почему черты вашего лица смутно казались мне знакомыми. Примите мои соболезнования в связи с гибелью вашего брата. И поверьте, для меня, лично его знавшего, эти слова не пустая формальность.

- Да, Центральный.

- Огромная потеря для наших оружейников и Сообщества в целом... Но мы отклонились. Так что касательно вашей идеи использовать "космический мусор"? Она возникла только что?

- Нет. Не только что. Я, как и вы, обратил внимание на уничтожение противником станции поготов. Вылазка не имела никакого смысла, с моей точки зрения. Меня заинтересовал тот факт, что неприятель дал себе труд лететь через две галактики ради уничтожения цели, не представляющей, в нашем понимании, никакой угрозы для агрессора. Этот факт заинтересовал меня настолько, что я обратился к архивам в поисках прецедентов и нашел их. В одном из архивных документов отмечалось, что агрессор на своем пути уничтожения зачем-то повторяет маршрут движения эртуров.

- Кто это? Никогда о таких не слышал.

- И неудивительно. Эртуры - раса кочевников, исчезнувшая задолго до вторжения. Я понял, что уничтожение покинутой станции поготов - не случайный эпизод. Ну а когда в другом, еще более раннем документе обнаружилась запись об уничтожении агрессором космической свалки в каком-то всеми забытом поясе астероидов, сомнений не осталось: враг уничтожает не только цивилизации, но и любой материальный продукт цивилизации. Причем со скрупулёзностью, требующей немалых сил и времени. Пусть мы не знаем, зачем они это делают, как не знаем и того, зачем они уничтожили астероиды в системе Бельта, но мы можем быть практически уверены, что они не оставят без внимания наши маяки в космосе. С очень высокой вероятностью они потратят время и силы на то, чтобы их уничтожить, а это даст нам отсрочку. Нужно лишь щедро разбросать по Вселенной "гайки". Это все.

Маршал умолк, ожидая реакции.

- Хорошая работа.

Центральный одобрительно кивнул и после небольшой паузы добавил:

- Должен признать, ваша идея кажется мне более стоящей рассмотрения, чем все идеи вкупе столь бесплодно возглавляемого мной Совета.

Маршал молчал, ожидая продолжения, но Центральный, не проронив больше ни слова, вновь развернулся к часам. Минуты тянулись за минутами, а тишину зала нарушало лишь мерное тиканье.

Маршал уже было собрался просить разрешения удалиться, когда Центральный внезапно, резко обернувшись, хлопнул обеими ладонями по столу.

- Ну что! Я обдумал ваше предложение, Маршал. Оно принято, и, я надеюсь, в ответ вы примете мое. Как вы смотрите на то, чтобы стать членом Совета?

                Глава 3

Дубовые ножки стула протяжно скрипнули, а в спинке что-то с металлическим звоном оборвалось. «Когда-нибудь, он прямо подо мной развалится», - мелькнула мысль у Центрального 6314, но была тут же вытеснена приятной истомой, разлившейся по всему телу. Возраст давал о себе знать, и часовая экскурсия по Дому Совета забрала больше сил, чем можно было ожидать, – жёсткое сиденье стула показалось царским ложем. Окунуться в силовое поле было бы, конечно, даже приятнее, но Центральный за всю свою жизнь так и не смог приучить себя садиться в пустоту – ему всё время казалось, что произойдёт какой-нибудь сбой, и вместо мягких объятий силового поля его старческие кости со всего размаха встретятся с холодной поверхностью пола. Не то, чтобы он слышал о подобных случаях, но… Вполне безобидная фобия – так ему это объяснили, и Центральный так к этому и относился. Фобия была излюбленной темой для беззлобных шуток, а появление стула в зале Совета – поводом заподозрить Центрального 6314 в мании величия, которая проявлялась в желании восседать на этом весьма отдалённом подобии трона. На всякий случай в зале расставили ещё дюжину стульев, кресел и диванов. Ими, понятно, никто не пользовался, но повод подозревать кого-либо в мании величия исчез.

Центральный распрямил спину, и зал Совета снова наполнился скрипами и хрустом то ли стула, то ли суставов. Экскурсия, предпринятая для того, чтобы перед предстоящим событием проникнуться духом прошлого, отзывалась тянущей болью в каждой клеточке давно забывшего про физические нагрузки тела. Но Центральный не жалел о том, что заставил себя целый час бродить в одиночестве по коридорам и залам Дома Совета – он считал эту прогулку данью всем тем, кто поколение за поколением посвящал свою жизнь служению Сообществу, даже не надеясь когда-нибудь увидеть хоть малый результат своей работы. Центральный 6314 не страдал манией величия и ясно понимал – в том, что сегодня он закончит самую страшную за всю известную историю войну, заслуги его предшественников куда больше, чем его собственной. Тысячи факторов на протяжении огромного количества лет складывались так, что подпись под документом придётся поставить именно ему. Ни повлиять на эти факторы, ни существенно увеличить их количество Центральный 6314 не мог, и он прекрасно отдавал себе в этом отчёт. Это, впрочем, никак не умаляло в его глазах эпохальности приближающегося момента.

Центральный посмотрел на дверь транспортёра и подумал, что это наверняка первый случай, когда представитель Сообщества ждёт появления своего врага не с ужасом, не с отчаяньем и ощущением приближения неминуемой гибели, а с нетерпением. Оставшиеся до встречи секунды он, не мигая, смотрел на красноватый датчик над створками. Наконец индикатор мигнул зелёным, и двери транспортёра распахнулись.

В зал впорхнуло существо размером едва ли с кулак Центрального. Существо походило на клубок шерсти, который долго катали по сухой жухлой траве, и теперь за этой травой почти не был виден сам клубок. Вся поверхность «клубка» была обильно утыкана чем-то вроде репейника, который с одинаковым успехом мог оказаться как многочисленными конечностями существа, так и наградными знаками на инопланетном мундире. Натужно гудя куцыми крылышками, существо пролетело через весь зал и опустилось прямо на середину стола Совета.

Центральный, несмотря на всю нелепость своего поведения, не смог удержаться от того, чтобы не посмотреть вторично на распахнутые двери транспортёра, ожидая, что вслед за «клубком» оттуда появится нечто более грозное. Ожидание оказалось бесплодным, и Центральный опять вперился взглядом в комок шерсти. Визуальное изучение пришельца затянулось настолько, что Центральному пришлось прервать превысившую все нормы этикета паузу извинениями.

- Простите, я, кажется на вас…

- Таращился, - заметив заминку Центрального, подсказал нужное слово «клубок» вполне обычным человеческим голосом, а не ультразвуковым писком, как того можно было ожидать.

- Я хотел сказать пялился. Ещё раз извините.

- Не извиняйтесь. Ваше любопытство понятно и объяснимо. В конце концов, вы первое живое существо за миллионы лет, которое увидело меня и до сих пор живо.

- Это комплимент или бахвальство?

- Ни то, ни другое, Центральный. Это констатация факта.

- Как скажете. Ну и поскольку вы, я вижу, осведомлены о том положении, которое я занимаю в Сообществе, не могу ли я узнать вашу должность, имя или звание.

- Их нет.

- Вот как!? Но вам придётся поставить какую-то подпись под документом.

- Штрих.

- Штрих? Мы не дотянем даже до крестика?

- Зовите меня Штрих.

- Значит Штрих? Ясно. Ну что ж, давайте выясним, на каких позициях мы находимся. Я правильно понимаю, что вы уполномочены своей стороной подписать акт о вашей капитуляции?

- Да.

- В таком случае, я готов выслушать ваши условия.

- Их нет.

Бровь Центрального поползла вверх.

- Должен сказать, Штрих, что с лаконичностью ваших ответов может тягаться только их однотипность. Что это значит, «их нет»?

- Это значит, что я согласен на любые ваши условия.

В разговоре образовалась пауза, которую Центральный прервал очередными извинениями.

- Простите, мне не хочется, чтобы вы посчитали мой вопрос оскорбительным, но отдаёте ли вы себе отчёт, что мы здесь обговариваем условия капитуляции всего вашего народа, а не гарантии, которые получите от нас лично вы после подписания этой капитуляции? Что означает употребление местоимения «я», когда вы говорите о согласии на любые наши условия?

- Учитывая, что наш народ обладает коллективным разумом, – ничего не означает. Разговаривая со мной, вы говорите с каждым членом нашей цивилизации. Вы можете смело считать нас единым организмом.

- Коллективное сознание… Это многое объясняет.

- Что, например?

- Ваши военные успехи, например. Согласитесь, коллективный разум даёт очень серьёзные преимущества.

- За эти преимущества нам приходится платить высокую цену.

- Какого рода цену?

- Представьте, что ребенок с самого рождения получает не только знания и опыт миллионов предыдущих поколений, но и боль, страдания, выпавшие на долю этих поколений. Как по мне, отсутствие коллективного разума, неведение намного милосерднее.

- Милосерднее? Я удивлен, что вам знакомо это слово. Вы не проявляли и тени милосердия по отношению к мирам и цивилизациям, которые уничтожали.

- При всем желании мы не могли этого сделать. Но, поверьте, невозможность проявить милосердие к этим цивилизациям - бремя не менее тяжкое, чем невозможность проявить его по отношению к собственному потомству.

- Вот тут я вас не совсем понимаю. То есть, невозможность оградить ваших детей от памяти о страданиях предыдущих поколений мне понятна - эта невозможность обуславливается очевидными физиологическими причинами. Но что вам мешало проявить милосердие по отношению к бесчисленному количеству цивилизаций и миров, уничтоженных вами?

Вопрос, казалось, заставил пришельца задуматься. Во всяком случае, ему понадобилось какое-то время, чтобы, взвешивая каждое слово, приступить к ответу.



- Представьте, Центральный, что нам известно о том, что в будущем, неясно сколь отдаленном, нашу Вселенную посетит сила, имеющая целью лишь одно - уничтожение жизни во всех ее формах. Сила из других измерений, столь же недоступная нашему пониманию и воздействию, как недоступен пониманию и воздействию двумерному человечку, нарисованному на листе бумаги, художник, живущий в трехмерном мире.

Мы не знаем причин, по которым эта сила хочет уничтожить жизнь во Вселенной: может быть, мы для этой силы как плесень на колбе, мешающая чистоте эксперимента, а может, просто неудавшийся рисунок, который решили стереть.

- Вы решили лишить эту силу работы?

- По-вашему, такой ответ объяснил бы, что не дает нам проявить милосердие по отношению к мирам, которые мы уничтожили?

- Да. Что-то не вяжется.

- Не вяжется, - подтвердил Штрих, с неожиданным, как для клубка шерсти, чувством.

Чтобы подавить улыбку, Центральному пришлось, плотно сжав губы, отвести глаза от собеседника и направить блуждающий взгляд под потолок, словно предавшись размышлениям.

- Тогда у меня остается лишь один вариант объяснения вашим действиям, оставляющий место для своего рода милосердия: вы рассматриваете себя как спарринг-партнера всего живого во Вселенной.

В ответ на это предположение серый шар в центре стола чуть качнулся вперед. Движение было истолковано как кивок.

- Понимаете, Центральный, беда в том, что Вселенная сама по себе неспособна явить для жизни в ней угрозы, сопоставимые с теми, которые ожидают все живое в будущем: цивилизации давно научились обращаться и со сверхновыми, и с черными дырами и с любой другой силой. Жизнь во Вселенной почивает на лаврах своего всемогущества, даже не представляя, с чем ей предстоит столкнуться.

- Понятно. То есть, исходя именно из подобных рассуждений, вы взяли на себя пусть тягостную, но благородную миссию подготовки жизни во Вселенной к предстоящему апокалипсису?

- Это были не мы. Вы станете тринадцатой цивилизацией, выполняющей эту миссию. Тринадцатой по счету, а не по количеству. Вернее было сказать так: после того, как вы нас уничтожите, вы станете тринадцатой по счету цивилизацией, выполняющей эту миссию.

- Мы не собираемся вас уничтожать.

- Вы нас уничтожите. Мы - самая большая угроза вам, а значит, и жизни во Вселенной. Но не стоит переживать по этому поводу. Поверьте, после миллионов лет, которые ты вынужден тратить на беспощадное и изощренное уничтожение того, что считаешь высшей ценностью во Вселенной, смерть - это воистину избавление и благо. Вам это совсем скоро предстоит узнать и, что хуже того, прочувствовать, хоть вы и не обладаете коллективным разумом и памятью всей своей цивилизации, как я. Муки и ужас мириадов убиваемых вами жизней заставят вас смотреть на свою смерть, как на долгожданное избавление.

Очередную, непозволительную паузу в диалоге, опять смягчало лишь тиканье часов.

- Хорошо, - Центральный снова поёрзал на стуле, наполнив зал скрипами малопонятного происхождения, - что, если вы ошибаетесь? Что, если ваш источник информации ошибается, и никакой угрозы вторжения в нашу Вселенную не существует? К чему эти мириады смертей тогда? Что, если ваш «источник» не прав?

Клубок растёкся репейником по поверхности стола, что с некоторой натяжкой можно было принять за улыбку.

- А что, если нет? Вы готовы взять на себя ответственность за судьбу Вселенной? Не отвечайте. Вы не первый, кто задаётся вопросом «Быть, или не быть?». Ответ на него заранее известен. Из двух предполагаемых зол, вы, наверняка, выберете меньшее. Не вы первые, не вы, вероятно, последние. И мы, и задолго до нас, цивилизации отказывались от миссии всеуничтожения, но, раньше или позже, возвращались к её исполнению. Это проклятие сильнейшего, и от него не избавиться. На кону жизнь в нашей Вселенной и жизнь самой Вселенной. Вы не станете рисковать.

- Не станем рисковать, - эхом повторил Центральный, облокотившись на стол. - Вы понимаете, Штрих, что если мы примем на веру вашу теорию, раньше или позже она заставит нас уничтожать себе подобных? Так или иначе, мы придём к тому, что нам надо будет убивать представителей Сообщества… Мы закончим тем, что будем расправляться с представителями моей расы, в частности… Люди будут убивать людей!

- В войне принадлежность к одной расе вас скорее вдохновит, чем остановит. Вполне возможно, именно вашей расе предстоит узнать преимущества ведения боёв с противником, слабые стороны которого знаешь по факту рождения. Заштриховать рисунок всегда легче тем, чем он нарисован. И поверьте, необходимость убивать себе подобных никогда не была препятствием в войне. Вам нужно будет многое стереть, чтобы освободить место для своего рисунка. С сегодняшнего дня холст в ваших руках, примите мои соболезнования в связи с этим.

- Другими словами, до конца своего существования мы обречены уничтожать другие цивилизации, дабы, когда придёт время, иметь силы уничтожить «Художника»?

- Не совсем так. Во-первых, вы будете уничтожать не только цивилизации – очень скоро вы поймёте, что у себя в тылу нельзя оставлять ничего живого и уничтожать надо всё, вплоть до микробов. А во-вторых, задача уничтожить «Художника» не стоит, да и вряд ли выполнима. Как уничтожить противника, само бытие которого протекает в недоступных нам измерениях? Наша, а теперь ваша цель в другом. Живущий на холсте нарисованный человечек не способен повлиять ни на Художника, ни  на его решение стереть рисунок и начать всё с чистого листа. Но вот преуспеет ли Художник, уже зависит и от того, насколько глубоко рисунок въелся в ткань холста. Наша задача в том, чтобы у Художника стёрся ластик, или в полотне образовалась дыра скорее, чем с холста исчез последний штрих.

………………….

Ожидание становилось тягостным. Маршал пришёл в Дом Совета сразу вслед за Центральным, вполне обоснованно считая, что он имеет и повод, и право быть первым, кто узнает о завершении войны. И вот уже битый час он стоял в пустующей приёмной, не дав себе труда даже сесть: Маршал не хотел нивелировать торжественность момента вальяжной позой человека, повисшего в комфорте силового поля. Теперь, по прошествии часа, идея встретить Центрального по стойке смирно уже не казалась достаточно обоснованной. Маршал уже был готов от неё отказаться, когда дверь Зала Совета, наконец, распахнулась.

На её пороге стоял старик, меньше всего похожий на лидера, который только что завершил кровопролитнейшую из войн. На лице Центрального сейчас могло отображаться что угодно, но там точно не было и намёка на радость от одержанной победы. Центральный, казалось, застыл в раздумьях, не находя для себя достаточного повода покинуть Зал. Больше всего, в этот момент, он был похож на человека, который должен прыгнуть со скалы в океан, но не готов к этому.

- Что-нибудь не так?

Если не слова, то звук голоса Маршала, похоже, вернули Центрального к действительности. Он поднял взгляд и, изобразив что-то вроде кивка, двинулся вперёд. Сделав всего несколько шагов в приёмную, он опять остановился. Маршал подошёл вплотную. Центральный хоть и смотрел прямо на него, но явно будто сквозь него.

- Всё в порядке, Центральный? О чём вы думаете?

- Я думаю о том, Маршал, может ли что-то лучше стимулировать жизнь к развитию, чем угроза жизни?

Центральный явно не рассчитывал на ответ, и Маршал не смог удержаться от следующего вопроса.

- Они капитулировали?

- Да. Они капитулировали. Полностью и безоговорочно.

- Значит, это все? Сегодня конец войны и начало мирной жизни?

- Конец войны - да. Но не начало мирной жизни, Маршал.

- Не понимаю вас, Центральный. Разве окончание войны не подразумевает роспуск военных Маршалов?

- Нет, роспуска не будет. Напротив, с сегодняшнего дня ликвидируется Совет и упраздняется должность Центрального: вся полнота власти переходит к институту Маршалов.

- Но какие задачи будут перед нами стоять?

- Не дать начать все с чистого листа, Маршал. Не дать начать все с чистого листа...



20.07.2015. 15.14. Украина, город Счастье.