Не стойте, садитесь!

Не стойте, садитесь!

Вова смотрел на дорогу, видя лишь одинокое перекати-поле. Машины словно в одночасье исчезли из города, а остановка напоминала безжизненную Сахару.

Здесь всегда ходили сотни автомобилей. Пожилые создания отечественного автопрома, доживавшие свои годы, и новые иномарки, которые поражали блеском хромированных деталей. Вова раньше тоже водил машину, но сейчас сесть за руль для него - это влететь в первый встречный столб. Остается ждать того, кто еще помнит, где газ, а где тормоз.

На этой мысли из-за горизонта вылетел автобус. Вова испугался, что пропустит единственный шанс уехать отсюда, и бросился к краю дороги. Взмахи руками и крики подействовали: водитель сбросил скорость и теперь медленно катил машину к остановке.

- Наконец-то, - прошептал Вова пересохшими губами.

Уже на ходу автобус открывал двери, предлагая одиноко стоящему мужчине спасение от повисшей на улице духоты. Но внутри оказалось даже холодно, что заставило Вову поежиться.

Вова так давно не ездил в автобусах или маршрутных такси, что успел забыть, как они выглядят изнутри. Водителя отгораживало тонированное стекло с окном для оплаты проезда. Длинный коридор с рядами уже прогнивших кресел по сторонам и настороженными лица пассажиров, увидевших нового попутчика. А еще зловонный запах сконцентрированного пота и грязи, принесенной с улицы. Если бы кондиционер в автобусе оказался слабее, то вонь сбивала бы с ног еще на входе.

Только придя в себя после жары, Вова понял, что внутри очень темно. Казалось, что на улице уже опустились сумерки и скоро наступит ночь.

Вова двинулся вглубь автобуса, высматривая себе место получше. Первые два ряда заняты стариками, пожирающими пейзаж за окном. Кажется, будто пожилые люди забросили свою жизнь и им остается только следить за тем, как она протекает снаружи.

Одна из бабушек водила пальцем по стеклу. Присмотревшись, Вова понял, что она рисовала геометрические фигуры: круг, квадрат, треугольник. Затем цепочка повторялась вновь. После каждого нарисованного квадрата пожилая женщина вздрагивала и поправляла опавшие пряди. На стекле не оставалось ни разводов, ни других следов, но старушка раз за разом повторяла манипуляции.

Шумно выдохнув, Вова двинулся дальше. Рядом с выходом сидела молодая пара. Парень с девушкой настолько крепко прижимались друг к другу, словно хотели слиться в единый организм.

- Владимир Геннадьевич? - прозвучал мужской басовитый голос. - Добрый день, добрый день. Садитесь, пожалуйста, ко мне. Ну же, не стойте, садитесь!

Вове показалось, будто с ним разговаривает зажиточный барин, пригласивший своего старого друга к себе, желая получить с того долги.

Когда молодой человек повернулся в сторону предполагаемого собеседника, то увидел только хилого мальчика лет тринадцати. Никакого толстяка в пиджаке с огромным саквояжем и доброжелательно-подлым лицом не было. Но мальчик смотрел на Вову настолько выразительными зелеными глазами, что ему показалось, будто ребенок и приглашал его сесть.

- Владимир Геннадьевич! - вновь послышался добродушный голос барина. - Вы чего же, к темноте после дневного света не привыкли? Здесь же я.

Только теперь Вова заметил обладателя голоса, сидящего за зеленоглазым мальчуганом. Как Вова и предполагал, там сидел тучный мужчина в костюме с расслабленным галстуком. Правда, саквояжа или другой сумки у него не оказалось.

- Здравствуйте, - пролепетал Вова, садясь на пол сиденья. Толстяк занимал полтора места.

- Как не родной, ей-богу, - сказал барин и рассмеялся. Смех залил автобус, заставляя людей оборачиваться и смотреть, кто так играет соло на диафрагме.

- Мы знакомы? - решился спросить Вова.

Смех толстяка усилился. Только спустя пару минут барин сказал:

- Знакомы ли мы? Владимир Геннадьевич, пугаете меня. С женой частенько гостили у меня. И сына я вашего помню, хороший мальчуган. С прекрасной светлой шевелюрой, твоими глазами и ручками твоей прекрасной возлюбленной. Этого ребенка я-то хорошо запомнил, еще век не забуду. Каждый раз вспоминаю, какая на нем рубашечка розовая была, очень мило. И эти туфли, мальчик сразу становился в них мужчиной. Настоящий тигр! Боевой, чуть злой, но такой послушный. Как вспоминаю, аж теплее на душе становится. Да, Владимир Геннадьевич? Так ведь, Владимир Геннадьевич?

Вова вставал очень медленно. Будто боялся, что мужчина набросится и изобьет его.

- Конечно, Константин Александрович, - назвал барина Вова первым пришедшим на ум именем.

- Так и куда вы, Владимир Геннадьевич? Посидите-ка со мной, поговорите.

- Мне вот спешить надо, вы уж простите.

Константин, якобы, Александрович вновь зашелся смехом. Вова тут же поспешил сбежать от навязчивого попутчика. Он почти бегом пересек автобус и оказался в хвосте. На заднем ряду сидела девушка, которая что-то записывала в блокнот.

Только сев и убедившись, что мужчина не смотрит назад, Вова успокоился. Испуг возник от того, что у Вовы никогда не было ни сына, ни жены. А глаза барина горели животным огнем. Особенно, когда он рассказывал про маленького ребенка. Звонок в полицию не помешал бы, как показалось Вове. Мужчина явно не в себе, возможно он - педофил и от его рук пострадал тот самый мальчик. А после произошедшего барин свихнулся окончательно. Но Вова так перенервничал на фоне усталости, что с позором убежал в конец автобуса.