Не та практика

Глава 1

— Вы кто? И что делаете на моем корабле? — таким леденючим тоном, что в сравнении с ним температура космоса за бортом наверняка окажется приятной майской погодой, поинтересовался у меня высокий, темноволосый тип, стоявший, когда я вошла, посреди мостика.

В первый миг я опешила. В смысле, кто? Я же предъявляла на входе свои документы, которые проверили и заверили в порту! Сами же и проверяли, вносили в бортовой журнал сведения о вновь прибывшем медике! Но потом опомнилась и отвесила себе мысленную оплеуху. Соберись, Вэлери! Здесь с тобой уже никто носиться не будет. Завалишь интернатуру — попрощаешься с мечтами летать и вернешься домой, поджав хвост, на радость маме!

— Медик третьей категории Вэлери Соммерс! — как можно бодрее представилась я, вытягиваясь во весь рост, чтобы казаться более значимой. — Прибыла для прохождения интернатуры на вашем корабле согласно распределению!

Капитана, а я думаю, невоспитанный хам в темно-зеленом кителе и был капитаном, почему-то перекосило:

— Рас-пре-де-ле-ни-ю?.. — с какими-то жуткими шипящими интонациями, мгновенно исковеркавшими всеобщий язык так, что я с трудом разобрала слова, протянул он. И окинул меня взглядом с непередаваемой порцией отвращения.

Я почувствовала себя какой-то мошкой под этим взглядом. Ребенком, сбежавшим от мамочки и напрашивающимся в команду к пожарным, тушить пожар. Ну да, с моим ростом метр шестьдесят один сложно воспринимать меня всерьез. Тот же капитан по сравнению со мной выглядел настоящим гигантом. У него, наверное, рост приближался к двум метрам. Если не превышал.

Сколько себя помню, меня вечно все обзывали Кнопкой и Пигалицей. А добавить сюда смазливенькую мордашку с мелкими, но очень правильными чертами лица, губки бантиком и огромные голубые глазищи, неудивительно, что все новые знакомые считали меня беспомощной куколкой, годной лишь на то, чтобы украшать собой мир. В стремлении уменьшить свою кукольность, я даже покрасила волосы перед практикой в вульгарный красный цвет. Маму чуть удар не хватил. Так же, как и жениха. Теперь уже, судя по всему, бывшего.

— Совершенно верно! — опомнившись, подтвердила я.

Капитан закатил глаза и рыкнул, требовательно протянув руку:

— Документы!

— Кэп, — наконец подал голос мой сопровождающий, все это время молча стоявший за моей спиной, — там все правильно. Я проверял, девушка действительно приписана к нашему кораблю. Я и подумал, что это именно… тот специалист, которого мы ждем…

Я заметила заминку в голосе моего сопровождающего. Но думать сейчас над этим было некогда. Выудив из сумочки, в которую я уже их упрятала, листы приписного, протянула их капитану, сделав три шага вперед. Тот выхватил их у меня, наградив при этом таким взглядом, что у меня подкосились ноги, а внутри все похолодело. Впервые пришла мысль: «А как я буду здесь жить и работать, если уже сейчас ко мне такое предвзятое, пренебрежительное отношение?»

Мельком взглянув на мои документы, кэп отошел в сторону, к одному из сидящих у панели управления офицеров. Тот предупредительно отодвинулся, видимо, не понаслышке зная норов своего капитана. Капитан даже спасибо не сказал. Вот же грубиян! Просто наклонился и сунул приписное в щель приемника.

Компьютер мгновенно считал то, что было на чипе моего приписного. То, что было распечатано на трех пластиковых листах. Но меня удивило не это. А язык, которым была выведена на дисплей информация. Я его не знала. Что за ерунда?! В этот момент вспомнилось, что я уже видела похожие надписи в коридорах звездолета, когда перед стартом мчалась за сопровождающим в свою каюту. Но тогда я на этот факт не обратила внимание. Не до того было.

Капитан же, очевидно, прекрасно понимал все, что было написано на дисплее. Потому что внезапно зашипел как разъяренная змея.

— Ссахшес! Ты куда смотрел? — с таким холодным бешенством спросил он, оборачиваясь ко мне лицом, что у меня невольно кожа покрылась мурашками и срочно захотелось в туалет. Я даже не сразу поняла, что обращаются не ко мне. — Она — медик, а не штурман! Ты кого привел на борт?!

Только в этот момент я сообразила, что капитан обращался к тому, кто встретил меня у входа и проверил мои документы, проворчав при этом, что для специалиста такого класса я слишком мелкая. Помнится, я тогда с трудом удержалась, чтобы не огрызнуться, что мол мал золотник, да дорог. А я пахала как одержимая по двадцать часов в сутки ради осуществления своей мечты. И все мои регалии до последнего полностью мной заслужены. Я все еще была взбудоражена и взвинчена произошедшим в порту. И с трудом заставила себя промолчать. Может, если бы я тогда не промолчала, все сложилось бы иначе? Я уже начала понимать, что что-то пошло не так.

Ссахшес молчал. Какое дурацкое имя! Обернувшись, я увидела, что мужчина не просто побледнел, а посерел. Его кожа даже стала чем-то напоминать змеиную. Наверное, едва заметным узором чешуек. И вот тут-то меня и «осенило»!

— Вы — тритонец? — ошарашенно выпалила, позабыв, где и с кем нахожусь.

— Дошло наконец-то? — ядовито поинтересовался у меня за спиной капитан. Я его проигнорировала, ошалело изучая своего сопровождавшего, еще совсем недавно выглядевшего в точности, как и все остальные люди.

Могла ли я ошибиться? О тритонцах было очень мало известно. Они неохотно шли на контакт. Даже торговали с другими расами без особого желания. Что уж говорить про более тесные взаимоотношения? К другим не лезли, но и к себе пускали лишь только в самом крайнем случае. Тритония была, пожалуй, единственной планетой, на которую нельзя было полететь по туристической визе. И анатомию тритонцев не преподавали в земной медицинской академии…

Последнее для меня было самым ужасным. Если мне не зачтут эту интернатуру, я навеки попрощаюсь со своей мечтой летать в космосе. А мне ее не зачтут. Потому что для того, чтобы практика считалась пройденной, нужно по ее окончании принести оценки и характеристику. А кто и как мне оценит прохождение практики, если я не знаю элементарного — анатомии? Да и кто предоставит возможность практиковаться, если капитан смотрит так, словно я мышь, забравшаяся к нему в штаны?!