Не возможное везение

Не возможное везение

Дубовый письменный стол, что первый раз используется по его именному назначению. Шариковая ручка в руке, белый листок и ещё стопка таких же, девственно чистых. И желание написать всё так, как было. «Бесполезная трата времени» Но ты помнишь уговор – сижу и пишу, и вставляю все твои реплики так, как они и есть. «Помню – помню, смысла не прибавилось, но хоть интереса» Так вот, это будет история человека, что получил диссоциативное расстройство идентичности «и очень этому не рад» но его половинки «давай без этого! Мы уже решили, что мы полноценны» две личности, что появились вместо одной, смогли не уничтожить одна другую, а жить вместе.

Первое что хочу сказать – впечатление мы производим на людей очень сильное «ещё как». Сильнее всего было, когда мы ещё пытались перехватывать управление, что неизменно приводило к застыванию. Дверь медленно открылась

- Ты занят?- сказала она подходя ко мне – Что это у нас? – неизменная улыбка.

Она – тот самый магнит, что притягивает нас и держит вместе.

- Напиши, как различаешь нас – подсовываю к ней листок и ручку.

Давно не пользовалась этим инструментом, но для этого занятия – с радостью. Ещё как только мне поручили присматривать за ним, помогать социализироваться, я уже поняла что он не просто не такой как все, что оба они лучше, намного лучше, чем многие, кого я встречала.

А различать их очень просто – можно понять по тому, как он держит себя, или ещё проще – посмотреть на лицо, в глаза. У котика лицо более мягкое и нежное, у солнца – более дерзкое и требовательное – и я люблю обеих поровну.

- Можно было и без этого, но спасибо – взял протянутую ручку и повернул листок, улыбаясь.

- Не буду больше мешать – и ушла, мягко притворив дверь.

Теперь мы наедине «насколько это вообще возможно», и то правда. Начать можно с самого детства.

Детство было очень не однозначным. Во первых – мне очень везло, до такой степени, что я жил двумя жизнями, обе из которых мне очень нравились, и обе не знали о той второй «лучшее время». Одна – бесшабашная с бандой, вторая – в кругу прекрасной и любящей семьи «Не определённые звуки недовольства». И они годами не сталкивались – родители думали, что я просто гуляю с парой друзей, банда думала – что мне плевать на семью. Пока не случилось худшее – они столкнулись, в полной мере.

Обычный день не предвещал беды, весь день я был дома и занимался уроками, сидел с родителями, как под дверьми раздались пьяные крики и моё имя. Душа ушла в пятки, хотелось кричать, что бы не открывали, но горло перехватил спазм. Мама, озабоченная шумом и криками открыла входную дверь – с десяток пьяных лиц банды притихли, и начали звать меня идти с ними.

- Ты их знаешь? – с ужасом был задан вопрос. Соврать я не мог, поэтому кивнул. Лица родителей осунулись, было видно сильное разочарование, в груди опустело.

- Он никуда не идёт – сказала мама и начала закрывать дверь, но пару парней пролезли в коридор и увидели меня, сидящего напротив папы

- Ты чего? У нас всё есть, погнали! – на один манер сказали несколько. Я лишь помотал головой.

- Да ты маменьки сынок что ли? От тебя то такого мы не ждали – развернулись и ушли, продолжая на ходу пить.

Под тяжёлые взгляды я отправился в свою комнату – страдать. Всё что помню в остаток того дня – сильное предчувствие плохого исхода, и слабую надежду, что всё можно будет исправить. Но она не оправдалась.

Последующие дни я пытался помириться с бандой, но они не хотели ни в какую и всё брали меня на слабо, против родителей, на что пойти я не мог. Родители же узнали о этих попытках. Они даже не догадывались, что такие встречи с бандой были регулярны. Разговаривать с ними было не возможно. От безысходности затуманенный разум пришёл к очень глупой идее «не настолько уж и глупой» - найти крепкой наркоты.

Старые связи в банде помогли выйти на дилера, денег хватило на несколько доз. Дома, на ночь, я закинул их все…

Легче не стало… Все мои страхи и переживания, боль, увеличились в разы и сознание не выдержало – лопнуло.

С утра родители застали меня в конвульсиях, от передоза, от головной боли и борьбы, что шла в голове. Тут же была вызвана скорая и меня увезли, откачали, но легче мне не стало. Странно, что он молчит, но думаю, если я скажу что-то не то, то он меня поправит «У нас одна память кхм-кхм, ты можешь разве что соврать, и тогда я тебя поправлю, мне и так не нравится, что ты продолжаешь писать от своего лица, но пускай» Хорошо.

Шли недели, проводили много тестов, давали разные препараты от головной боли. Некоторые действовали хорошо – боль утихала, и мы оба могли по очереди вырывать доступ к речевому аппарату, поливая друг друга помоями, что со стороны выглядела наверняка не очень. Я был очень обижен, что мне не дают спокойно жить, но никогда не напал на него «а я был очень зол, что мне мешает этот слю… кхм-кхм жить, и хотел его всеми силами выгнать». Некоторые препараты действовали лучше всего – боль проходила полностью, но тогда мы оба пытались контролировать тело, а это неизменно приводило к застыванию всех мышц, будто их равно тянули в разные стороны.

Это было тяжёлое время… «что есть, то есть». Через ещё несколько месяцев один известный доктор психологии узнал обо мне и приехал. Несколько дней потратил на просмотр всех анализов и тестов и сделал вывод. Наш разговор, точнее монолог, был по типу этого:

- Всё указывает, что вы оба, имеете настолько равные силы, насколько это возможно, и, как в большинстве случаев, один, не может уничтожить другого, без вмешательства извне. Но кто именно пропадёт – узнать невозможно, а продолжаться это дальше не может. Вы способны разговаривать друг с другом, поймите же меня и постарайтесь создать конструктивный диалог, иначе – будет ещё хуже. – подобное он говорил несколько дней подряд, по несколько раз. После чего дал время уже нам.

Это было сложно… «ещё как сложно!» На контакт не хотел идти ни один, но страх победил.