Не все реки текут. / Повелитель Снов. Книга 2/

Не все реки текут. 1. Робер

Я с трудом разлепила веки и приподнялась на локте, превозмогая тянущую боль в левой груди.

– Очнулась! – восторг девушки, примостившейся на краешке моего походного ложа, такой искренний, что мне сразу становится стыдно – я совершенно не могу ее вспомнить. У девушки, почти девочки, воспаленные глаза на мокром месте и лицо красными пятнами. А так она довольно мила, даже красива. Только одета странно. И вся какая-то грязная, растрепанная…

– О, моя госпожа…– девушка припадает на колени, прямо на мокрый земляной пол, то ли в виноватом поклоне, то ли в молитвенном экстазе…

Глаза ищут источник боли и находят рваную, клочьями, дыру в кольчуге в области сердца да кровавые лохмотья нательной сорочки. Я встаю, равнодушно остановив взгляд на огромном почти черном пятне, расползшемся по небесно-голубому плащу, которым кто-то заботливо застелил плетеные носилки. Это что, ж с меня столько кровищи натекло? Бред какой…

В шатер вбегает такой же грязный и растрепанный, как моя неведомая сиделка, рыцарь. В такого влюбится можно – кудри русые кольцами и глазищи - подернутые сизой корочкой льда два горных озерца. Впрочем, даже не льдом подернуты глаза-озера - пламенем, синим отчаянным…

– Нэль, сестренка! Жива! – рыцарь бросился ко мне обниматься, а я, не скрою, почувствовала легкий привкус разочарования… "Сестренка" – жаль… Тут же одергиваю себя – небось, только что при смерти валялась, а теперь жалею о несостоявшемся адюльтере. Впрочем, мне простительно - в голове туман, будто меня по башке стукнули, а не в спину мечом пырнули…

Кстати, о мече… Мне становится страшно. Разве после того, как человека насквозь мечом проткнут, этот человек может встать, вот так просто посмотреть на вытекшую из него лужу крови и тут же начать заглядываться на существо противоположного пола…

– Обманули, сволочи! Брум примчался за мной в замок, орет как сумасшедший: "Убили Владычицу! Предательство! Измена!" И все такое… А ты жива, сестренка… – пылкий братец разжал, наконец, свои медвежьи объятия и, заметив мое сморщенное от боли лицо, засуетился, рассыпался в извинениях…

В шатре возникают еще несколько фигур, но радость моего незнакомого братца разделить не спешат.

– Я же видел! Как бабочка на булавке…– робко шепчет маленький смешной бородач. Мне по-прежнему страшно. Сейчас они все поймут, что я – это вовсе не я… Точнее, я - это я, но совсем не Нэль, не сестренка голубоглазого рыцаря, не госпожа заплаканной девочки и уж тем более никакая ни Владычица. Я, Талина, смотрю свой очередной сон. И к этому сну, к сожалению, не полагается, никаких предысторий…

Расталкивая, столпившихся у входа рыцарей и юных воительниц, ко мне продирается сухощавый долговязый господин с черной повязкой, прикрывающей правый глаз.

– Вот черт! Жива! Быть не может. Дырка насквозь была, сам видел…

Господин больше всего смахивает на пирата в своих замшевых замасленных штанах и в нелепой, словно исчирканной бритвой, блузе с обвисшим кружевом.

– Все вон! Леди надо отдохнуть! – пират бесцеремонно выталкивает всех любопытствующих из шатра, насильно укладывает леди обратно на носилки и пытается стащить с меня кольчугу вместе с присыхающей к телу сорочкой. Я слабо сопротивляюсь.

– Да ты, чего Нэль. Не бойся. Надо посмотреть. Уж в чем-чем, а в ранах я толк знаю… Ты, конечно Владычица, но на ногах едва держишься. Не до самолечения. А медички выдохлись все. Ну, колдовство - колдовством, но лучше обработать на всякий случай. Куда ж мы без тебя. Тут, только слух прошел, ты полчаса без памяти не лежала – а уже такая паника началась…

Я смирилась со своеволием пирата. Болит еще, наверное рана глубокая, раз столько крови… Но не так уж мне и плохо – и какому идиоту померещилось, что насквозь…

Наверное, я случайно произнесла свои мысли вслух, потому что пират тут же сказал:

– Я ж говорю, померещилось! Никак без морока не обошлось. Это все проклятый герцог виноват, наверняка, туману навел. Собственными глазами видел, как… на военном совете… Предатель! В спину…. Твоим же мечом…

Пират с уважением косится на внушительного вида клинок, покоящийся на бархатной, похоронного вида тряпице в углу шатра… Мой меч? Да я, отродясь, такой не подниму!

Этот одноглазый господин еще долго и взволнованно что-то говорит и вдруг замолкает. И я, до сих пор избегавшая взглядом собственное тело, испугавшись внезапной немоты пирата, невольно посмотрела на предполагаемую рану.

Раны не было. Аккуратная царапина с запекшейся черной корочкой. Ладонь в длину, четверть дюйма в ширину… Я задумчиво отковырнула краешек корочки… Она поддалась на удивление легко, обнажив тонкий розоватый шрамик.

– Я же говорю, морок! Разве ж дастся волшебный клинок в руки кому-то, кроме хозяина? Виданное ли дело… Герцог, сволочь! Ложь…. О твоей смерти… Уже все войско знает. Паника такая началась…. Валькирии как с цепи сорвались, в бой рвутся. Рыцари наоборот, руки умыли, и прочь из лагеря по домам… Мастерицы в голос воют…. Дракон огнем плеваться стал, не разберет, где свои, где чужие… Роул с подмогой вернулся – ели обратно дезертиров согнал... А кузнец, то есть предатель этот подкупленный, в суматохе удрал из-под стражи…