Не забирай мою душу

ПРОЛОГ

— Да, да, да! — надрывное всхлипывание сквозь влажные шлепки распаляет. — Еще, еще!

— Ради тебя продам душу дьяволу.

Едва держусь на грани. Сучка хочет еще?

С утробным рыком хватаю Дашу за волосы и тяну на себя. Роскошная копна оплетает пальцы, мерцает в лунном свете серебряными полосами на шоколадном полотне и ласкает воспаленную кожу рук.

Измучила меня.

Приземляю ладонь на взмыленную пятую точку. Ловлю губами ее крики и вдалбливаюсь до упора.

Моя.

Отклоняюсь назад, чтобы насладиться зрелищем.

Прогнувшись в спине и почувствовав свободу, Даша утыкается лицом в подушку. Волосы оседают полотном на белой наволочке, а по спине стекают капли пота. Член то исчезает, то появляется между ее дрожащих ног.

Идеально.

Хватаюсь двумя руками за увесистые полушария груди и жадно сжимаю их. Яйца тяжелеют, а дух покидает тело.

— Даша, — под надрывный шепотом слизываю соленые капли с ее шеи. Кусаю затылок, терзаю покрасневшие мочки ушей.

Мой самый сладкий десерт.

Девушка замирает за мгновение до пика.

Да, блядь!

Что опять не так?

— Я Маша, — выдавливает, а я глотаю разочарованный стон.

«Сука, нет! Сегодня ты Даша, тупорылая овца!» — верещит срывающийся оргазм.

Лучше бы рот ей закрыл.

Блядь!

— Знаю, котенок, — с трудом удерживаюсь от желания свернуть дуре шею. Ныряю пальцами между ног и растираю набухший клитор. — Я так и сказал, Маша. Мария, Мари. Сладкая, красивая девочка. Мой лучший секс и мечта каждой бессонной ночи...

Она расслабляется под потоком глупостей, которые льются беспрерывно. Все те слова, которые мечтаю сказать не ей.

Шепчу то, что всегда пишу в бесконечных записках. Или выдыхаю ночью, когда незаметно провожаю ее до общежития. Или безмолвно кричу ей в спину, когда она в очередной раз улыбается не мне.

Например, сраному баристе. Сука, ему не жить.

Упираюсь взором в свой бессменный тотем.

С вазы из муранского стекла свисает красный кружевной бюстгальтер Даши. Выглядит по-домашнему пошло. Будто она и правда здесь, извивается подо мной и жадно отвечает на каждое прикосновение.

Как сегодня, когда мы впервые поцеловались.

Яростное пламя охватывает тело, нестерпимо жжет. Я задыхаюсь, осыпаюсь пеплом на землю от нее. И от едкого дыма, который отравляет плоть, плавит кожу и обращает меня в нечто новое. Животное. Страстное. Ненасытное.

— Скажи, что любишь меня.

— Безумно, — давлюсь собственным стоном. — Блядь!

Заканчиваем одновременно.

Падаю на подушки и закрываю лицо ладонями, потому что реальность придавливает сверху бетонной плитой. Представлять Дашу во время секса теперь все сложнее и сложнее.

До поцелуя было проще. А сейчас такое чувство, словно мне дали подержать любимую игрушку и выдрали ее прямо из рук.

Помешательство…

Я знаю, как пахнут ее волосы и каким парфюмом она пользуется. В дружбе с Клавой есть масса плюсов, один из которых — полный доступ к информации о Даше. За три с лишним года я выведал все, и для меня не секрет ни ее сложные отношения в семье, ни любовь к зефиркам.

Кошусь на развешенные кружева.

— М-м-м, знаменитый тотем? — облачившись в мою рубашку, Маша замирает у вазы с кружкой в руках. — Легенда.

Ага, красный флаг победы, который когда-то свалился мне на голову. Тогда Даша была очень расстроена после расставания с одним придурком и решила выкинуть из окна белье, которое приготовила для первой ночи.

Нет, я в этом не участвовал! Честно!

Почти.

Ну, ладно, просто мудак оказался ее недостоин. Хвастался, что неприступная крепость пала под его обаянием. Наградил свою, тогда еще девушку, мерзкими эпитетами, из-за чего пару раз прокатился носом по асфальту.

Хуй ему с растяжением, а не Дашина девственность.

— Он самый, — лениво растягиваюсь на кровати. — Иди сюда.

— Можно посмотреть? — хлопает ресничками, опасно приближаясь к покачивающимся кружевам. — Симпатичненький…

Как в замедленной съемке наблюдаю, как когтистые лапы одноразовой сучки тянутся к Дашиному белью. Внезапно два мира, которые никогда не пересекаются, оказываются слишком близко друг к другу. Если двинутся хоть на миллиметр, большой взрыв перестроит на хуй всю вселенную.

Подскакиваю с места и хватаю за руку изумленную Машу. Когда она ойкает, я понимаю, что переборщил. Теперь останутся синяки. Разжимаю пальцы и дую на раненую конечность, затем покрываю нежными поцелуями подрагивающие костяшки.

— Котенок, ваза из дорогого муранского стекла. Папа оторвет мне голову, если разобьем. Я тебе таких комплектов десять штук куплю. Хочешь?