Не забывай меня

Не забывай меня

То, что люди именуют «Небесами» и «Подземным миром», на самом деле одно и то же место. Оно абстрактное, его нет ни на одной карте, никто из Живых не знает о его существовании. Путь туда открыт только тем, кто уже умер.
Мир кишит грешниками. Если быть точнее, то Идеальная Душа — не более чем красивая сказка. Соблазнов существует слишком много, чтобы за весь отрезок пребывания на Земле человеку не захотелось хоть раз вкусить запретный плод.
Смерть забирает Души в произвольном порядке. Нет какого-то определённого правила, нет бесконечных списков на много веков вперёд.
Есть Та, что ласково принимает умерших в свои холодные объятия, проводя отбор.
Есть Мы, которые служат проводниками.
Живые нас не видят.
Самых страшных грешников Смерть не отпускает в Загробный Мир. Она делает их своими помощниками, стирая имена и человеческую память, а сама даёт им номера и работу. Ничего, кроме работы, у нас нет. Безликие, мы выполняем поручения, забираем с Земли Души, готовые уйти, и ведём их за собой. Так продолжается вечность. Мы должны вспомнить, что натворили на Земле, будучи живыми. Мы должны вспомнить и понять, насколько неправы были. А когда Смерть решит, что мы очистились, то и нас она отпускает туда, на другую сторону, о которой не принято говорить.
Моя история началась совсем недавно. По человеческим меркам прошло не более сотни лет. Для вас это достаточно много, для меня — ничтожно мало.
Я не знаю своего лица. Я не знаю своего прошлого. Я не знаю, за что попал сюда и как долго мне ещё предстоит работать.
Единственное, что мне известно, это имя, что дала сама Смерть.
Тринадцатый.

***

— Сто Второй! — окликаю я его, спускаясь по длинной широкой лестнице больницы.
Сто Второй сжимает правой рукой красивую косу, отливающую металлическим блеском, спускается ещё на ступеньку ниже и оборачивается.
Я замираю, со вздохом взглянув на пробежавшего мимо врача, и перевожу взгляд на Сто Второго.
Он приверженец классики. Уж не знаю, почему ему так нравятся эти чёрные балахоны из страшных человеческих картинок, но Сто Второй выглядит как классическая Смерть. С косой и в чёрном балахоне с капюшоном, который он предпочитает накидывать на голову, скрывая лицо.
Сейчас капюшон откинут на спину, поэтому я ясно вижу вполне милое личико молодого парнишки, острый пронизывающий взгляд серых глаз и узкие губы, сжатые в плотную линию.
— Чего тебе, Тринадцатый? — грубовато откликается он, выставив вперёд косу.
— Против меня она бесполезна, — с усмешкой сообщаю ему я, но ближе подходить желания совершенно нет.
На самом деле, эту побрякушку он таскает с собой просто так. Возможно, ради имиджа. Но никому навредить ею он не может. Разве что живым людям, но убивать их нам строго запрещено. Мы — всего лишь наблюдатели и помощники, а не творцы.
Сто Второй это прекрасно понимает, поэтому за время нашего знакомства я счёл его вполне мудрым.
Сто Второй — мой ученик. Он появился совсем недавно, около двух лет назад по человеческим меркам. Двадцать Девятая, которая привела его душу, сказала, что его сбил грузовик.
Печальная кончина.
Впрочем, сам Сто Второй лишь гневно сверкал глазами, когда речь заходила о его прошлой жизни. Не знаю, вспомнил ли он уже что-то из своего прошлого или нет, но с таким гнусным характером можно было натворить много всего. Да он в десять раз дольше будет отмывать свою грязную душонку, чем я. Впрочем, откуда мне знать? Ведь я о своём прошлом тоже ничего до сих пор не вспомнил. Могу и ошибаться.
— Так что ты хочешь? — переспрашивает Сто Второй, не сводя с меня глаз.
— Эта больница к тебе не относится. Это территория для Сорок Второго.
— Ну и что? Я просто прогуливаюсь, пока нет подходящей работы, — нахально кидает он.
— Нет подходящей работы, говоришь? — бешусь я. — Ты обязан следить! Больше от тебя ничего не требуется!
— Вот когда кто-нибудь сдохнет, тогда и помогу ему выбраться.
Он хватает косу и уносится прочь, сквозь стены.
— Сто Второй! — ору я вслед.
Знаю, он всё равно слышит.
Вот ведь проблемная личность.
А мне тем временем тоже пора сваливать отсюда. Сорок Второй не любит, когда его работе мешают.

***

Территория Двадцать Девятой — вся южная часть города, начиная от Центрального парка и заканчивая Набережной зоной, тянущейся вдоль всего периметра. Я всегда считал, что ей повезло немного больше остальных. Достаточно тихие места. В основном парки, скверы, тихие улочки. В таких местах умирают редко. Убивают ещё реже, если только не заведётся какой-нибудь маньяк, который после своей смерти обязательно станет каким-нибудь Восемьсот Тридцать Первым.
Меньше всего везёт тем, кому достаются больницы Скорой Помощи. Там умирают каждый день да по нескольку человек. Сорок Второй как раз относится к таким «везунчикам». К нему относилась западная часть города. Впрочем, он не жалуется, что самое удивительное. Тихо-мирно выполняет свою работу, бережно обращается с Душами. Как правило, Души его любят. Я частенько вижу улыбку на лицах Душ, когда Сорок Второй провожает их. Особенно хорошо тем, кому не приходится оставаться на побегушках у Смерти. Сорок Второй разговаривает с ними, постоянно что-то рассказывает, а Души потом машут ему ручкой, когда переходят Границу.
Мне иногда становится завидно. Так, как он, я общаться не умею. Когда ведёшь за собой Душу, кажется неимоверно глупым рассказывать ей о новой цветочной клумбе в соседнем городке, о хоккейном матче, о красоте полярных сияний.
Извини, друг, я знаю, что ты умер и тебе страшно идти за незнакомцем в неизвестность, но послушай-ка мои истории, а то мне не с кем поболтать.
Такой талант есть только у Сорок Второго.
А когда работа с очередной Душой заканчивается, он принимается за новую, будто ничего и не было.
Двадцать Девятая всё принимает близко к сердцу, если выражаться человеческими фразами. Ей провожать Души приходится гораздо реже, и она привязывается к ним, как к родным. Несколько раз я видел, как она плачет.
Человеческая привычка — хотеть помочь девушке, которая плачет. Хочется подойти к ней, вытереть слёзы, прижать к груди и, медленно поглаживая рукой по золотисто-блондинистым волосам, невпопад шепнуть:
— Ну, что ты вдруг? Подумаешь…
Готов поклясться, после такого она точно заехала бы своим маленьким кулачком мне по лицу. Поэтому, как бы мне ни хотелось, успокоить её я так и не рискнул.
Забавно даже, что я чувствую нечто похожее на сожаление и боязнь не успеть этого сделать.
Сто Второй был самым скользким из всех, кого я знаю. Угрюмый хамоватый мальчишка, который никогда меня не слушается. Если я скажу: «Веди себя с Душой мягко и осторожно, она ведь была девочкой четырнадцати лет!», он обязательно нагрубит ей и скажет что-нибудь непристойное. Был бы обычным подростком, было бы всё нормально. Но он уже не подросток. И даже не живой. Зачем нужно делать гадости и после жизни, когда его пребывание в роли помощника Смерти направлено на то, чтобы очиститься? Похоже, он останется таким навечно.
Сто Второму досталась северная часть города. Эта часть тоже была относительно спокойной, как и у Двадцать Девятой. Иногда я строил теории, почему Сто Второй так любит появляться на территории Сорок Второго. Наверное, ему просто скучно. А Сорок Второй на нежданные визиты реагировал остро и подолгу отчитывал моего ученика. Ученику было откровенно плевать на то, что о нём думают и какими словами его называют. Чаще всего он улыбался, а под конец выдавал что-нибудь в своей подростковой манере. Ещё один любимый приёмчик — отлететь на значительное расстояние и показать средний палец.
Сорок Второй всегда бесится после такого и срывается на мне. Говорит, что я плохой учитель. Конечно плохой! За сотню лет это мой первый подопечный. До этого мне приходилось отвечать лишь за свои действия, а тут приходится отвечать сразу за двоих. Ну что я могу сделать? Ничего. Сто Второй не поддаётся исправлению. Абсолютно.
Ко мне в восточную часть города Сто Второй заглядывает редко. Не знаю почему, но даже Двадцать Девятую он навещает чаще. Иногда мной овладевает ревность. Какой он тогда подопечный, в конце концов? Это я когда-то рассказывал ему, что и как нужно делать! Мог бы хоть спасибо сказать.
Но Сто Второй — одиночка. Вряд ли когда-нибудь он это скажет, даже если я уйду первым, а он останется здесь.