Неблагодарная.

Неблагодарная.

-Настька, горячее неси! - закричала Клавдия Васильевна в сторону кухни.

От её окрика Настя оторвалась от старенького компьютера, в котором разглядывала виды Крыма. Давно она мечтала туда поехать, и, если находилась минутка, с удовольствием разглядывала фото моря, гор и тамошней природы.

Сегодня у Клавдии юбилей - 65 лет. По этому случаю из города приехали её любимые сыновья. Павлик - её гордость и надежда, преподаватель в питерском университете, даже привёз бабушке на радость внуков - погодок Артёма и Свету. Младший сын Игорь тоже приехал. Он развёлся с женой и теперь жил один, работая на заводе.

Настя внесла противень на котором шкворчала свинина с картофелем, и Клавдия Васильевна стала накладывать сыновьям горячее в тарелки.

-Мамуленька, дорогая, - нежно приговаривал Павлик, трогая мать за рукав, - дай я тебе помогу, не переутомляйся!

-Вот, Настька, - поучительно сказала мать дочери, - как дети мать то беречь должны. Не то что ты - «сама, мать, делай, сама». Игорёшенька, тебе пожирнее кусок?

-Да, мамочка, - оторвался от телевизора Игорь.

Настя тихо выскользнула из комнаты. Делать ей здесь было нечего. За 45 лет своей жизни она знала до минуты, как и что будет происходить. Мать будет пересматривать с братьями их младенческие фото, ласкать «лучших внуков, не то что Алёна-бестолковка» - Арёма со Светой, прижиматься щекой к Павлику, приговаривая, как она им гордится. А Игорь покажет фото с отдыха в Турции, куда он съездил на премию от завода. Туда же летом собирался и Павел с семьёй. А потом, когда сыновья уедут, Клавдия пол ночи будет плакать. Потом стуком в стену привычно разбудит Настю, часа в три, чтобы та померила ей давление, а то « в голове что-то жжёт»...

Перед отъездом Артём ,как всегда, сунул в руки матери 5 тысяч, которая та гордо показала Насте - смотри, мол, как обо мне сын то заботится. Старший сын всегда давал ей эту сумму по приезду, но бывал он у матери нечасто - раза три-четыре за год, ему это было не накладно.

Всё остальное содержание матери ложилось на плечи Насти с которой они жили уже десять лет, с тех пор, как дочь вернулась из города после неудачного брака. Она бы и дальше терпела пьянство мужа, но когда тот стал поднимать руку на их дочь - безответную затюканную Алёнку, то собрала вещи и уехала к матери в посёлок. Устроилась в детский сад воспитателем, чтобы Алёнка была при ней целый день, да так там и работала по сей день.

Денег катастрофически не хватало. Первой статьёй расхода у Насти всегда была Алёна, чтобы у дочери худо-бедно, но всё было. А второй - мать. Нет, у матери была пенсия. Но как-то так сразу повелось с их первого дня совместной жизни, что пенсию мать копила, чтобы потратить на городских внуков и на подарки сыновьям, когда на неделю приезжала к ним Питер или отправляла раз в три месяца им посылки с гостинцами на Дни рождения.

А Настя должна была каждый день покупать матери нужные вещи: то трусы да обувь, то специальные дорогущие гольфы, чтобы у Клавдии не болели ноги, то оплачивать ей массаж да лекарства. Конечно, старалась экономить, искать подешевле... Но что там говорить - старый, что малый. Всё время что-нибудь да нужно. Поэтому Настя работала в две смены, мечтая, что когда-нибудь накопит на отпуск.

А так, она отдыхала только в ту неделю, когда мать уезжала в город к сыновьям. На это время Настя брала отпуск и сидела с дочерью дома. Даже не убиралась. Ходила весь день в сорочке, хлебая чай и наслаждаясь тишиной. Потому что пока мать жила дома, то она целыми днями ползала за ней или Алёной и делала замечания или спрашивала: «Куда пошла? Зачем взяла? Почему шкаф открыла?» Каждое телодвижение надо было объяснять скучающей Клавдии.

Если Настя срывалась, то мать демонстративно звонила в город Павлику и громко плакалась. Он всегда ей говорил: «Мать, если тебе плохо, приезжай к нам. Наш дом - твой дом. Мы тебя всегда ждём!»

Оба при этом понимали, что никуда она не поедет. Но обоим эти разговоры доставляли удовольствие. Павлик осознавал свою щедрость и терпимость, пересказывая скромно, как зовёт мать к себе, в университетской столовой сослуживцам, отчего прослыл у них добрым человеком с широкой душой. А мать потом с нежностью вспоминала его слова, делясь ими с соседкой Ниной. Вот мол, сын то какой, постоянно зовёт к себе.

Если Клавдия уставала от дочери, то просто шла на свою половину дома, куда Насте и Алёне вход был строго настрого запрещён. А вот им деваться было некуда и спрятаться от Клавдии было негде. Она чувствовала себя хозяйкой в своём доме и частенько повторяла, что эта недвижимость достанется Насте и Алёне, когда она помрёт. А пока - она, Клавдия, здесь главная.

Обоим сыновьям мать, пока ещё работала , помогла купить по квартирке в городе. Но если Павлик квартиру увеличил, женившись, то Игорёк свою потерял - оставил жене и ребёнку в счёт алиментов и теперь ютился в коммуналке.

Вся жизнь этой маленькой семьи всколыхнулась, когда до них дошло известие - умер муж Клавдии, давно с ней не живший, хоть они и не были в разводе. Детей Клава поднимала одна, они его и не помнили. А тут... Клавдии досталась от мужа небольшая комнатка в коммунальной квартире. Какая-никакая, а целая комната. В центре Санкт-Петербурга!

Договорились обсудить свалившееся богатство на семейном совете в выходные.

Всю неделю Настя летала как на крыльях. Возможно, мать отдаст комнату ей, и они с Алёной переедут в Питер? Скоро ведь придёт пора дочери поступать.