Небо твоего цвета

I.

Роман посвящается моему сыну.

Душа моя, Душа моя!

Мой светлячок горит во тьме.

Моя Душа лишь для тебя

И свет мой это путь к мечте,

Которой верить я хочу.

И я лечу, и я кричу,

И вижу небо, и звезду,

А та звезда, конечно ты.

Дороги все ведут к любви

Я перекинула мосты,

Сквозь годы ты меня зови,

И небо цвета твоего

Укажет путь для сердца моего!

Kris Ptica

«И тут я побежала! Я бежала, бежала, не разбирая дороги, моё сердце выпрыгивало из груди, а мысли путались, да так, что не было возможности, что- либо осознать или подумать. Бежала пока не упала без сил на землю. Ударилась лбом и боль отрезвила меня. Я зарыдала, не от того, что ударилась лбом, не от физической боли, а от душевной.

Как они могли?!- думала я,- отдать меня этому мальчишке в жёны?! Ведь я не люблю его, не хочу его, он даже мне совсем не по нраву!

Я плакала, и душевное равновесие покидало меня с каждой слезинкой, что выходила из моих глаз. Мне хотелось убежать так далеко, как только это вообще было бы возможным в моём случае. Я не думала тогда о том, что меня догонят и вернут обратно, я просто хотела быть свободной и распоряжаться сама собой, а не выполнять чьи- то желания и указы.

Светозар- Архонт и союз с этой семьёй для нашей было спасением, и установлением мира на принадлежащих нам землях. Наши семьи всегда испытывали недоверие и трудности как соседи, и даже случались войны в прошлом.

И теперь вдруг эта свадьба! Мне даже подумать не дали, не спросили меня, а назначили дату и так быстро, что я не успела глазом моргнуть, как оказалась перед служителем Храма вместе с Светозаром, и он нас обвенчал. Нам обоим всего по восемнадцать. Мы ничего толком не видели в жизни, не то, что наши отцы, создавшие союз с нашими матерями, когда уже были славными воинами. А наши матери многому научились, и много путешествовали, прежде чем вышли замуж. А тут вдруг такая спешка?! К чему это всё?!

Я была как во сне, когда он мне надел на безымянный палец кольцо. Меня как будто заколдовали, настолько я чувствовала себя потерянной и обманутой теми, кому доверяла больше, чем сама себе. Мама, папа, все сговорились против меня. Злоба теперь душит моё сердце. И эта ночь, проведённая со Светозаром. Эта боль- потеря девственности и стыд, испытанной мною, как девушки, вынужденной отдать свою первую жажду любви нелюбимому!

Ничего из этого не выйдет!- так я думала в тот момент, и когда он уснул, я потихоньку выбралась из спальни, оделась, взяла с собою всё то, что мне дали мои родители, и выскочила из дворца».

Старик смотрел на девушку лет восемнадцати, в глазах её золотистого цвета отражалось отчаяние, боль, недоумение, горечь обид. Волосы чёрные как крыло ворона были растрёпанные и на них висели кусочки листвы, и соломинки, травинки, были спутаны и когда то в прошлом её шикарная причёска, предназначенная для торжества, сейчас была в плачевном состоянии. На тонком носу небольшая царапина, видимо после падения на землю она оцарапалась и не заметила в горячности своего гнева, и вообще всё её стройное тело, лишённое женской привлекательности, дрожало то ли от стресса, то ли от боли, а может быть от того и другого вместе.

Он внимательно осматривал её. Как могла эта девчушка хоть кому- нибудь понравиться? Узкие бёдра девушки навряд ли могут взволновать мужскую плоть, а худые плечи, это плечи ребёнка.

«Да,- подумалось ему,- Даймоны поторопились с этим союзом, но видимо другого выхода не было».

- Как зовут тебя?

- Есения,- был её ответ.

Старик утвердительно кивнул головой.

Есения с любопытством смотрела на этого мужчину в возрасте старца. Седые волосы его были длинными и заплетёнными в косу, которая спускалась по его спине почти до поясницы. Серые глаза старика глядели на неё с интересом, и в них не было какого- то сочувствия, только любопытство, но и отеческая нежность в них тоже присутствовала, от этого ей было приятно находиться в его обществе, и она с лёгкостью ему всё рассказала, не заботясь о том, что перед ней незнакомец.

Его белоснежный цвет кожи отдавал мраморным тоном, а значит этот человек из рода Монос. У её семьи с ними были торговые союзы, и вроде бы насколько она помнила, они не враждовали семьями.

Есения посмотрела на свои испачканные руки. Её красивая кожа золотистого оттенка теперь была в грязи и потеряла свою привлекательность.

- Мне бы воды,- произнесла она и с надеждой посмотрела на старика,- пить очень хочется.

Тот достал флягу и протянул девушке.

- Пей, сколько захочешь,- он внимательно и как то оценивающе теперь смотрел на неё,- у тебя впереди дальняя дорога.

Есения не обратила на его слова внимания, она схватила флягу и жадно прильнула губами к горлышку. Напившись вдоволь, она отдала флягу старику. Тот не взял.

- Оставь себе, она нужнее тебе, а не мне.

- Как твоё имя, Монос?- Есения закрыла горлышко фляги и прицепила её к своему кожаному ремню, туго затянутого на её талии.

- Я для тебя просто старик, нет у меня имени.

- Хорошо, как скажешь,- девушка протянула руки к огню.

Они оба сидели на двух пнях, спиленных кем- то деревьях. Вокруг был лес, вдали виднелось озеро, и долина на другом берегу, поросшая высокой травой. Смеркалось, а костёр, ярко горевший и гревший их своим теплом, видимо разжёг сам старик.

- Куда путь держишь?- старик протянул так же свои ладони к костру, грея их.

- Не знаю,- безразлично ответила Есения,- а куда мне податься?- тут же с надеждой спросила она.

- Иди в Кучелмин. Это город семьи Монос. Ты же знаешь, что закон распространяется на каждого путника и странника, попавшего в город, тем более ты беглянка, а беглецов по закону Монос не выдают.

- Да, я знаю,- она стала ковырять землю под ногами пальцем,- я пойду туда, мне больше податься некуда.

- Не забывай, что ты из семьи Даймонов, будь уверена в себе и не вешай носа,- старик хотел улыбнуться, но не сделал этого.