Небытие/ Бытие

Бытие

Часть 2. Бытие.

Сэт повернул ключ в замке и вошел внутрь. Рука машинально бросила ключ на полку у двери. Он неосознанно фиксировал все свои безотчетные действия с тех пор, как вернулся. Сэт стоял в стильной холостяцкой берлоге и смотрел по сторонам. Он знал, что это его лофт. Он даже вспомнил имя дизайнера и фирму, которая поставляла мебель. Но он не чувствовал себя дома. Это не он. Он не такой. Уже не такой. Что-то изменилось.

Сэт обошел свое жилье. Заглянул в шкаф. Да, его экипировка. Одежда, инструменты. Он развернул черный рулон, где в многочисленных кармашках бережно хранились его отмычки, отвертки, ключи и прочее очень ценное барахло. Сэт скользнул тонкими пальцами по холодному металлу – ничего. Никаких эмоций. Ни ностальгии, ни желания вернуться в дело. Он опустился на скрипящий кожей диван и снова огляделся вокруг, прислушиваясь к себе. К своим эмоциям. Он помнил, что обожал свой дом. Что ему здесь было абсолютно комфортно, и он наслаждался каждой минутой пребывания здесь. Это было его убежище, его неприкосновенная зона комфорта. Он никого сюда не водил. Не было любопытных глаз и глупых вопросов. Он помнил это ощущение счастья внутри, когда он переступал порог своего дома после выполненной работы. Сейчас этого ощущения не было. Сэт осторожно откинулся на спинку дивана и посмотрел на потолок. Созвездия. Его идея, его мечта… Сейчас взгляд привычно скользил от одной звезды к другой, и в ответ он не чувствовал ничего. Никакого резонанса в душе.

Месяц реабилитации. Тяжелый месяц ежедневной работы и борьбы с собственным телом, но он справился. Он полностью восстановился без каких-либо физических последствий. Врачи констатировали полное восстановление всех функций и его, наконец, выпустили.

Его мучили кошмары. Собственно, кошмаров было два. В одном ему снились последние минуты перед дезинтеграцией, и он вырывался из этого липкого ужаса с диким криком посреди ночи. Во втором он метался в абсолютном мраке, ища что-то невероятно важное. Натыкаясь на что-то в беспросветной тьме и увязая ногами в непонятной жиже, он, с дико бьющимся сердцем, шарил руками по пространству, понимая, что время поджимает, и он должен успеть найти. Он не знал, что именно ищет, однако было некое неопределимое ощущение внутри и осознание, что он узнает искомое сразу, как увидит. Но он никогда не успевал, и такая горечь утраты накрывала его, что он просыпался с мокрым от слез лицом и от звука собственного всхлипа. Как бы ни терзали по ночам его эти кошмары, во время обязательных сеансов у психолога он молчал. Он вообще не хотел говорить, ни с кем и ни о чем. Только у логопеда, во время работы над восстановлением речевых навыков, он слышал звук собственного голоса. Психолог тоже молчал, скользя взглядом по лицу Сэта. Однажды он заговорил, и голос его звучал нейтрально и не раздражающе:

- О чем вы молчите, Сэт?

Сэт перевел взгляд с совершенно безумной напольной вазы на врача.

- Как вы? – голос психолога звучал профессионально, с правильной интонацией, располагающей к беседе.

И Сэт все это видел, но ощутил неожиданную потребность произнести, наконец, вслух то, что терзало и изматывало его изнутри весь этот месяц.

- Я что-то потерял, - звук собственного голоса до сих пор был странным для слуха, но он надеялся привыкнуть.

- Что? – врач не ожидал ответа, но отреагировал моментально, не зря же у него на стене висят все эти дипломы.

- Не знаю, - Сэт покачал головой и уже привычно сдержал свое желание взъерошить волосы.

Он не знал, откуда эта привычка. Но он старался не касаться себя. Первый душ после «возвращения» был просто мучением. Он стоял под струями воды, намылил себя, едва касаясь, и ждал, пока вода не смоет с него всю эту пену. Он отчетливо помнил, что любил энергично растираться жесткой губкой, до легкого покраснения кожи. Теперь он пассивно стоял под водой, глядя на тающие потоки мыльной пены. Все было странно. Он пригладил волосы расческой, не касаясь головы. Когда вышел из душа, сопровождающая его медсестра, заметила неладное и спросила настороженно:

- С вами все нормально, сэр?

Сэт коротко кивнул в ответ. Они тут все были такие – настороженные. Словно он носил в руке гранату без чеки и в любой момент мог ее бросить. Это раздражало, но он внушил себе, что для того, чтобы выйти отсюда, он должен это пережить. И терпеливо ждал, когда закончится очередной день с новыми испытаниями и ежеминутной тяжелой работой над собой.

Тот разговор с психологом был первым и последним, но Сэт, наконец, озвучил главное, что терзало и мучило его каждый миг каждого дня – чувство безвозвратной потери. Что он потерял, он не знал. И вот эта неизвестность изматывала его больше всего.

Он снова обвел взглядом свою квартиру. Резко зазвонил телефон. Сэт, не глядя, выдернул шнур – он не хотел ни с кем говорить. Ему уже пытались сделать пару заказов, он отказал. Да, он еще не восстановился полностью. Да, обратитесь к другому.

Его взгляд скользил по причудливо декорированным стенам, мебели, картинам каких-то модных художников. И впервые пришла простая и ясная мысль. Он должен это продать и подыскать другое жилье. Где, он еще не знал. Но не здесь.

* * *

После мучительной, полной кошмаров и последующей бессонницей, ночи прямо с утра Сэт связался с риэлтором, обговорил условия продажи своей квартиры и вышел на улицу. Он больше не мог сидеть в четырех стенах. Стоял чудесный весенний день. Сэт подставил лицо солнцу и побрел по улице, не понимая, куда идет и зачем, но чувствовал острую необходимость в прогулке. Его караулили журналисты, но он легко от них ускользнул, машинально используя прежние навыки, и теперь просто брел по знакомым улицам, пытаясь собраться с мыслями и определить хоть какой-то план на будущее. Во второй половине дня у него встреча с куратором, только бы не забыть…