Неизменная любовь

Эпизод 3.11 "Мама должна быть сильной"

— У вас ошибка в документах, Яна Игоревна.

Вы шутите? Мне только этого не хватало! Два месяца, два чертовых месяца они оформляли эти долбанные бумаги. И вот, когда я на два дня прилетела в их Мухосранск, они не желают отпускать меня с Богом и с Леной.

— Документы проверяли два юриста, — отчеканила я.

— Здесь ошибка в дате рождения, — проговорила женщина похоронным голосом, глядя на меня поверх очков с какой-то ненавистью. — Либо у вас, либо у вашей дочери.

Моей дочери… Меня аж передернуло. А потом меня тряхнуло еще раз, но уже от нервного смеха.

— Мы обе родились семнадцатого января. Вас это смущает?

Я вытащила из сумки два паспорта. Свой и Лены, и почти швырнула их на стол клерка, не в силах сдерживаться. Вашу ж мать, у вас документы лежали не один день…

К счастью, это оказалось последнее и единственное препятствие к нашему возвращению в Питер. Нет, нужно было еще вызвать такси. Березов не полетел со мной. Выписал доверенность. Сказал, что так нам всем будет спокойнее. Пары дней до встречи с ним мне должно хватить, чтобы расположить к себе Лену. Хоть чуть-чуть. Мы с ним не спешили обманываться. Нам не хватит для этого и двух лет. Но все-таки Лена начала поднимать на меня глаза и не спотыкалась на моем отчестве. Николай почему-то посоветовал оставить его в общении с ребенком.

А Лена оказалась действительно ребенком. И не держи я в руках ее паспорт, то повела бы себя как клерк в суде: здесь какая-то ошибка. Я в ее возрасте была значительно крупнее и легко валила на землю здоровенного мужика даже с учетом того, что этот мужик мне с упоением поддавался. Лена же была невысоким худым заморышем. В комплект не входили только очки — уже счастье. Джинсы, кеды, дурацкая кофта. Кого-то она мне все-таки напоминала…

Я попросила ее взять из личных вещей по минимуму. Этим минимумом оказались книги, которые я ей прислала, но их я уговорила ее оставить. Пусть другие ребята читают.

— Все, что нам потребуется, мы купим дома.

Дома… Мы смотрели друг другу в глаза, до конца еще не понимая нового значения слова «дом».

Мы — нам. Для меня эти местоимения в собственных устах тоже казались странными. И еще долго останутся таковыми. Я крепко держала Лену за руку при взлете и посадке и в зале прибытия, когда мы шли навстречу к Вячеславу Юрьевичу. Я предупредила Лену, что муж намного старше меня, но она все равно не смогла скрыть удивления. Надеюсь, Березов ничего не заподозрил в ее замешательстве. Впрочем, протягивать ребёнку руку и ждать, что она ее пожмет, было тоже не лучшим вариантом знакомства. Она пожала ее вяло и вопросительно взглянула на меня, но я не поняла ее немого вопроса, сколько ни старалась.

Новая квартира показалась мне совершенно чужой. Я будто входила в нее первый раз, как и Лена. Тёплые цвета стен показались жутко холодными. Рыжеватые шторы вместо солнечных зайчиков наложили на стены и все предметы в комнате жуткую тень. Лена присела на край кресла, казалось, на секунду, чтобы не стоять столбом, и осталась сидеть, поджав ноги и, конечно же, потеряв тапочки, хотя те были мягкие и с задниками и обязаны были плотно сидеть на ее ногах.

 — Хочешь есть?

Она мотнула головой, но я все равно попросила Славу поставить чайник и достать из холодильника пирожные буше, хотя и знала, что в вазочке лежит мое любимое суворовское печенье — песочное тесто в шоколадной глазури. Слава не мог не купить его. И точно, вазочка была наполнена им даже с горкой. Лена осторожно взяла одно печенье и отказалась от пирожного. Я успела зыркнуть на Березова так, что тот ничего не сказал, хотя явно собирался настаивать на поедании угощения. Я тоже взяла суворовское печенье и попросила Славу убрать буше до вечера в холодильник.

Мы прошли в комнату Лены. Будущую… Я нарочно не стала покупать ничего, кроме кровати. Мне хотелось, чтобы девочка все выбрала сама. Ну, хотя бы цвет мебели и аксессуаров. Конечно, была мысль положить ее на первое время на диван и купить кровать тоже вместе, а потом я подумала, что кровать — это уже хоть какой, но все же дом, а диван — вокзал, а Лене надо поверить, что она вышла в пункте назначения, а не на пересадку. И мне надо в это поверить.

Я показала Лене одежду, которая висела в шкафу. Я купила лишь халат и пару платьев. И была рада, что не сделала лишних покупок. Все бы ей оказалось велико, хотя я сверялась в размерах с Николаем и с фотографиями, но видимо девочка фотографировалась только с малышами.

— Завтра у нас день магазинов, — сказала я, но Лена ничего не ответила.

Начнём ли мы вообще когда-нибудь разговаривать? Хотя бы во время шопинга. Шкаф здесь встроенный, а в угол у окна прекрасно впишется стол, который здесь будет. Обязательно. Может, вот прямо завтра.

— Яна Игоревна? — я обернулась уже от двери, потому что решила оставить девочку переодеться самостоятельно, чтобы пойти в ванную. — А когда я иду в школу?

Когда? Ох, как же я ругалась по этому поводу с твердолобым Березовым! Ее нельзя отправлять сейчас в школу, даже с учётом того, что вторая четверть короткая. Я сходила к завучу, чтобы получить их программу на год, отправила сканы Николаю и тот сказал, что, увы, Лена с таким не справится.

Не справится? Ага, я же как-то закончила школу!

— Слава, ей и так будет плохо, а тут еще одноклассники подумают, что она тупая. И сама в итоге в это поверит. Я вот прекрасно помню это чувство!

Он усмехнулся.

— Я тоже помню…

Но мы все равно поругались. Однако из спора я вышла победителем. Решили, что Лена пойдёт в школу с января, а до этого нагонит программу дома с репетиторами. Славки все равно утром нет, а мне учителя мешать не будут. К тому же, так мы успешнее сумеем разыграть наш спектакль: я сказала, что костьми лягу, но никто в ее классе и даже учителя не узнают, что она приёмная. Мы ведь переехали сюда недавно, ведь так… А с директором я договорюсь… И никакой частной школы, никаких выпендрежных одноклассников ей не надо.