Некрасовская женщина

Некрасовская женщина

Негромкие взволнованные разговоры, мерный писк приборов и мерцающая карта полушария в полутьме помещения, никогда не знавшего солнечного света.

- Капитан, сэр, - ко мне подбежал связист, - пираты отказываются идти на уступки, требуют выкуп только в указанном размере, иначе расстреляют весь экипаж.

- Что Сенат?

Связист посмотрел мне в глаза немигающим взглядом.

- Выборы нескоро, сэр, - негромко произнес он, - так что никто не шевельнется ради какого-то танкера с нефтью, тем более, ради его экипажа. – Вздохнул, спуская наушники на плечи. – Объявят без вести пропавшими, а когда шумиха стихнет, вышлют семьям утешительную компенсацию. Схема накатанная, сэр.

К черту такие схемы. Но я связан по рукам и ногам собственными полномочиями, и должностная инструкция в первую очередь не велит мне действовать вопреки воле своей страны в лице Сената. Если бы я не был таким трусом, я был бы по ту сторону, но судьба распорядилась иначе.

- С пиратами больше не связываться, прессе сказать, что мы пытались сделать все возможное, но они жёстко стояли на своем. Выполнять.

Связист, чиркая в планшете тезисы, кивнул, и сбежал по лестнице вниз, передавая команду остальным.

Я откинулся на спинку кресла, мрачно гипнотизируя чашку остывшего кофе. Бессонная ночь и абсолютно безрадостное утро на мою отягченную дополнительными трупами душу. Одним больше, одним меньше – уже явно не имеет значения, если хоть раз переступил через себя…

Резкий звонок внутреннего телефона вывел из оцепенения.

- Сэр, - недоуменный взгляд связиста с нижнего яруса и ошеломленный голос в трубке. – Там… там жены моряков, сэр.

Кладу трубку и решительно встаю с места. Минус современности в том, что теперь любой корабль, будь то лайнер или танкер, можно отследить по трекеру, и жены моряков этим часто пользуются. Взгляд на часы – пять утра. И не лень было ехать в управление в такую рань...

Поднимаюсь на лифте на первый этаж и, выходя из дверей, слышу громкий женский крик, хотя там толпа из шести женщин, голос только одной. Узнаю русскую речь и припоминаю, что, кажется, Ледвигсон был женат на русской. Какое неприятное совпадение, проблемная страна со своими не менее проблемными женщинами…

- Прошу прощения, мэм, я ничем не могу вам помочь, - изо всех сил отбивался секретарь, пытаясь говорить спокойно, - мы вынуждены скрывать всю информацию до поступления официальных данных.

Я приблизился к толпе, выцепляя взглядом молчаливых американок с осунувшимися лицами и красными глазами. Сочувствую, дамы. Я сделал все что в моих силах.

- Сэр, - заметил меня секретарь, тут же вставая по стойке смирно.

Женщина, что стояла напротив него, замолчала, неуклюже поворачиваясь ко мне, поддерживая огромный живот. Русые волосы, собранные в невообразимый клок и перетянутый резинкой для волос, бесформенное платье, скрывающее явную полноту и еще сильнее уменьшающее и так невысокий рост, прямой нос и злые серые глаза, в которых плескались отчаяние, ярость и надежда на лучшее – самая взрывоопасная квинтэссенция чувств, на которую способны женщины.

- Я так понимаю, это вы тут главный? – с сильным акцентом злым голосом, ничуть не сорванным от криков пару минут назад, спросила, нет, скорее утвердила она, подкатывая характерным движением длинные рукава платья и медленно направляясь в мою сторону. – Где мой муж?

- Я полагаю, в рейсе, раз вы знаете этот адрес, - холодно осадил я ее, стараясь не улыбаться – настолько комично выглядел этот пухлый арбуз, решивший с животом наперевес идти сражаться с системой.

- Свои тупые шуточки можете оставить при себе, - злой голос был полон желчи. – Я знаю, что вся команда схвачена и находится в плену у пиратов. Вы хоть что-то предпринимаете, чтобы их освободить или умеете только штаны просиживать и отпускать сардонические шутки?

- Как и сказал вам мой секретарь, мы не можем давать никаких справок до подтверждения официальных данных, - холодно ответил я, смотря на нее сверху вниз.

Внезапно, проявив недюжинную прыть, эта женщина почти допрыгнула до меня, хватая цепкими пухлыми пальцами за лацканы кителя.

- Слышишь, ты, крыса канцелярская, я знаю, как тут у вас все делается! – прошипела она мне в лицо. – Дэвид мне рассказывал, как вы «заботитесь» о людях! Верни мне моего мужа, или я тебе это сраное управление по камешкам разнесу!

Поморщившись на неуклюже использованное бранное слово, попытался вежливо отцепить от себя ненормальную русскую.

- Не забывайте, где находитесь, мэм, я могу посчитать, что вы являетесь угрозой национальной безопасности, - предупредил я ее.

- Конечно! – рассмеялась она. – Баба с пузом – самая настоящая угроза государству! – наверное, уже не контролируя себя, перешла на русский. Хорошо, что со времен Академии я не забыл его. – Ты, псина в погонах, хоть заарестуйся! – она так рванула на мне китель, что все пуговицы вылетели, распахивая полы. Женщины охнули, что-то зашептав друг другу.

- Мэм, держите себя в руках, - сказал я и недовольно посмотрел на секретаря, который застыл с раскрытым ртом. Отмерев, он кинулся к столу вызывать охрану.

- Верни мне мужа, - снова заговорила на английском. – Иначе я тебе тут все говном и кровью измажу так, что переезжать придется, - угрожающе фыркнула она, пылая ненавистью.

Цинизм, разбуженный бессонницей и необходимостью жертвовать чем-то незначительным ради чего-то большего, заставил меня холодно усмехнуться и, взглянув этому русскому колобку в глаза, заметить на ее родном языке:

- Понимаю ваши переживания, что вас выгонят из страны, но не беспокойтесь, уверен, того времени, что вам даст государство на реабилитацию, хватит, чтобы вы нашли себе другую причину остаться здесь жить.

Я видел, как изменился ее взгляд. Как она побледнела от гнева, забывая, как дышать. Что ж, шок должен ее успокоить, решил я. И тут заметил летящую в лицо ладонь, которую успел перехватить.

- Мэм, я вас предупреждаю, - холодно произнес я, и почувствовал тяжелый кулак левой руки, пришедшийся прямо на больной зуб, с которым я так и не сходил к дантисту.