Некромант и Я. Повышение квалификации. Магистр

Часть 1. Золотая. 1

Встречать новогодие по-эльфийски пришло в голову Лисии. Эфарель, будучи отвлечен в момент просьбы разговором по магфону, не расслышал и на всякий случай кивнул. Я согласилась потому, что уже месяц никуда не выходила, кроме двора и готова была сходить хоть в бездну, хоть за справкой в магистрат, а Холина пришлось брать угрозами, льстивыми уговорами и на слабо. Как мы добирались отдельная песня, но в любом случае все самое интересное началось уже после прибытия.

Прибыли. Вошли.

– Креслу мне и все вон, – заявила я, едва успев вытряхнуться из пальто, и села, не особенно оглядываясь.

Кресло оказалось, где нужно. Я буркнула “спасибо” тому, кто подвинул мебель, вытянула ноги с припухшими лодыжками и почти счастливо выдохнула.

Второе дитя тьмы радостно растопырилось внутри, подперев макушкой пищевод. Реакция не заставила себя ждать. Я икнула. Мужская ладонь с запахом лимонной карамели (уже где-то нализался до ужина!) ловко перекрыла выход огню, и я только глазами полыхнула.

Ну извините, у нас, пламенных тварей, именно такая реакция на пинки в область диафрагмы. Зато конкретно у этого темного хорошая реакция на мою реакцию. Я про мебель и перекрывшую огненный выхлоп ладонь. Некроманты с плохой реакцией долго не живут, а он все еще планировал жить долго и местами счастливо.

Я покосилась через плечо.

Марек Свер Холин, магистр темной магии вне категории, некромант практик и прочая, прочая, прочая (вообще не помню все его звания) радостно осиял меня с вершин своего роста и самомнения дивно-темным глазом и тут же скривился. Мерзкие мины ему всегда удавались особенно хорошо.

Я понадеялась, что радовался он мне, а оказалось – накрытому столу. Увы, даже мерзкая мина была не в мой адрес. У стола с неумолимым изяществом и беспощадной грацией сидел, облокотившись на спинку стула, Альвине Эфарель, мой свет и самое близкое существо после, собственно, собственного мужа и темного дитяти номер один.

Упомянутое дитя, освобожденное от пут зимнего пальто и шапки, ненавидимой всеми фибрами души, рухнуло на четыре опоры и по-ящерячьи нырнуло исследовать укромные места – все, куда можно подлезть. Быстро обойдя периметр, исчадие грани, именованное Рикордом Лаймом Холином, действуя по принципу «пролезла голова – пройдет и остальное», радостно ввинтилось под мое кресло и принялось там скрестить, кряхтеть и подвывать, как гуль в подполе.

Эльф тем временем ответственно играл с некромантом в гляделки.

– Аперитив? – коварно предложил дивный, и мое нутро среагировало на изумительный голос. Тут же захотелось бросить все: супруга, детей, кресло, родину и рвануть навстречу.

Ладони Марека опустились на плечи, сдерживая тягу к прекрасному, но меня было не остановить. Там было такое… такое… И я хотела это все себе.

Не прошло и минуты, как блюдо жареных куриных крылышек, стоящее на столе рядом с Альвине оказалось в моих добрых руках, а я снова устроилась в кресле. Блюдо как раз поместилось на живот, принявший самую оптимальную форму для самой оптимальной устойчивости тарелок с едой. Дитя тоже пожрать любило.

– А тебя не разорвет? – поинтересовался Мар, с опаской и жадностью поглядывая на крылышки.

– Нет, не разорвет, – счастливо улыбалась я, вонзая зубы в поджаристую золотистую корочку. Я когда сытая или в процессе, то очень счастливая и добрая. Я даже уже почти простила Мареку его конфеты до ужина втихаря.

– Станешь жирная, – коварно пророкотала тьма, склоняясь к плечу и алчно принюхиваясь к моей добыче.

– Я уже жирная, – вздыхала я, примериваясь к следующему крылышку. Сами попробуйте есть жареную курицу руками и не извозить пальцы.

– Станешь еще жирнее. В дверь не пройдешь, – не унимался паразит.

– Не страшно, буду проскальзывать, – сообщила я, хищно поводя рукой над блюдом, и едва избрала жертву, как шустрый некромант цапнул у меня из-под пальцев то самое крылышко, на которое я нацелилась.

– Они такие милые, – восторженно засюсюкала где-то Лисия, но кресло со мной, блюдом и нависающим надо мной Мареком на всякий случай обошла стороной, почти впритирку с праздничным древом. Опытная.

– Да, – пропел от стола Альвине, – нет ничего очаровательнее двух некромантов, воркующих над блюдом с курьими останками. Особенно двух этих некромантов. У них с курами особенные отношения.

– Это у вас, тьен Эфар, с курами отношения, – невозмутимо отозвался Мар, вытирая пальцы извлеченным из кармашка платком.

Намекал он на историю с восстановлением на землях Эфар поголовья серебристых цапель, которые в процессе транспортировки слегка рассеялись не по той территории, куда их изначально везли. По магнету пустили мемный ролик, где карикатурный, но узнаваемый эльф ловит корзиной пестрые яйца, а со всех сторон высовываются хохлатые цапельные головы с выпученными глазами и орут про размножение естественным путем.

– Кстати, а где ваш душечка Найниэ? – оживилась я.

Ребенок Эфареля и Лисии мало походил под определение душечки, разве что в сравнении с нашим Лаймом. Сущий огонь: шустрый, колючий, наглый, но невероятно красивый. И рыжий. А стоило мелкому манипулятору открыть рот, как ему тут же прощалось все, чтобы он не сотворил. Если только он не стоял навытяжку перед Альвине. Тьен Эфар умел делать такое каменное лицо, что даже надгробие казалось теплее.