(не)люди

Интермедия. Разные (не)люди

Звонок от Ивэй спустя три месяца после ее ареста застал Джонатана за работой, и мужчина, бросив все, помчался в комнату отдыха.

В Юсте знали: после принятия нового закона о не-людях Ивэй Феррет ни за что добровольно не вернется и тем более не вернет Нину и Куда. Более того — она попытается их спрятать. Именно поэтому ее отпустили: она приведет их к детям. Этот арест якобы за кражу лекарств для не-людей был чистой воды формальностью — полиция искала детей, для которых и предназначались медикаменты. Но ни Куда, ни Нину не нашли, Джонатана отпустили, а Ивэй сопроводили в Юсту. С тех пор Ферреты не видели друг друга и ничего друг о друге не слышали. Ивэй позволили позвонить только сегодня.

— Я в порядке, Джо, — прошептала она после панической тирады мужи. — Правда. Все... не так плохо.

Она так и не смогла сказать, что все ужасней некуда. В каждом из тех, над кем ей приходится ставить опыты, она видит Куда и Нину. Ивэй боялась, что она либо свихнется, либо очерствеет, либо сорвется и сделает какую-нибудь глупость.

— Ты хочешь услышать об... — Джонатан осекся и понадеялся, что Ивэй его поняла.

— Скажи, — попросила Ивэй, обернувшись и убедившись, что никто ее не подслушивает. — Уже не будут искать.

— «Это» в полном порядке.

— Я рада, — севшим голосом ответила Ивэй. — Присмотри за ними, хорошо?..

Джонатан не успел ответить — их разъединили. А номер, с которого ему звонила Ивэй, оказался несуществующим уже спустя несколько минут. Оставалось только покорно ждать следующего звонка. Юста была сильнее их. Огромная корпорация уже давно не подчинялась никаким законам.

В этот вечер Джонатан думал о том, как помочь Ивэй и понадежней укрыть Куда с Ниной. Он не верил, что их уже не ищут: даже если Юста оставила их в покое, то полиция — нет. Он был уверен, что разговор прослушивался, а теперь гадал, придут ли за ним. Странное чувство, что вот-вот случится что-то страшное, его никак не покидало. И это вовсе не было связано с усталостью и моральным истощением.

Поэтому в этот вечер он не вышел из дома до телефонной будки за углом и не позвонил ни Сааре, ни Хельге.

* * *

Куд потерся лицом о плечо, но глаза все равно продолжило щипать, о чем мальчик поспешил сообщить матери. В ответ раздалась приглушенная ругань, а уже через мгновение на голову Куда обрушилась прохладная вода. Он умудрился опрокинуть на себя муку, да еще и извозиться в ней так, что простым отряхиванием не отделаться, и Хельга сильно разозлилась.

— Несносный ребенок, — ворчала она, вымывая из волос мальчика белые комья. — Безмозглое ты создание, кто тебя вообще придумал…

Куд уже не вслушивался. За три месяца он привык и к постоянным оскорблениям, и к перепадам настроения матери. И к тому, что она почти каждый день после работы пьет странные лекарства и вино, а по выходным — виски. Куд заметил, что, осушив стакан виски, который пах странно и неприятно, мама становилась ужасно доброй. Мальчик даже поверил было, что алкоголь — это здорово, пока Джонатан в один прекрасный день не устроил ему и Хельге разнос по телефону. С тех пор женщина уже неделю была кристально трезвой. Оттого и злой.

— Сущее наказание! А ну повернись задом!.. Черт подери, я из-за тебя вся в пене! Подвинься!

Хельга, совсем разозлившись, стянула с себя одежду и залезла к сыну. Куд рассматривал ее тело с искренним интересом. Она впервые разделась перед собственным ребенком.

— А у папы-Джо и папы-Тимма было по-другому, — он ткнул культей ей в грудь, и женщина отпрянула. Посмотрела на Куда, как на сумасшедшего. Потом вспомнила Ивэй — тощую, бесформенную. И Саару — подтянутую, но квадратную. И рассмеялась.

— Конечно, по-другому! Они же мужчины. А я женщина, — объяснила она, вдруг развеселившись. — А ты у меня ни то, ни другое! Ни рыба, ни мясо, полуфабрикат бракованный! — Хельга потрепала Куда по мокрым волосам, еще больше их запутав, и быстро ополоснулась от пены, опрокинув на себя последнюю воду. — А что, мама-Ивэй никогда с вами не купалась?

— Нет. Ивэй всегда одна купалась. Даже папу-Джо не пускала.

— Узнаю эту недотрогу, — фыркнула Хельга и завернула Куда в халат. — А теперь бегом в постель! Давай-давай! Холодно дома!

И они наперегонки понеслись по холодному полу. Куд — радостно вереща закрытым ртом, а Хельга — приглушенно ругаясь. Когда женщине удалось утихомирить ребенка и укутать его в одеяло, она долго рылась в шкафах в поисках учебника по анатомии. И, найдя нужную книжку, вернулась к Куду.

— Вот, гляди, что у меня есть. Еще с детства… — голос у Хельги стал мягким, а сама женщина — расслабленной. Она ностальгировала по молодости и любимому — до сих пор — делу. А Куд внимательно ее слушал и вглядывался в картинки. Он мало что понимал, но чувствовал: то, о чем говорит мама, ужасно интересно.

Он задумчиво провел по странице, на которой были нарисованы мужчина и женщина, и Хельга замолчала, уловив такую взрослую и осмысленную задумчивость ребенка.