Немного глупостей, щепотка решимости и килограммы обаяния

Глава 4

За столом небольшого уютного кафе сидели совсем не похожие внешне друг на друга, но близкие в душе, подруги. Блондинка, брюнетка и обладательница копны рыжих волос, по старой доброй традиции, частенько собирались вместе после тяжелого рабочего дня, делясь впечатлениями о своих маленьких женских победах и поражениях. В тот момент, когда за столик присела измотанная Юля, Рита в красках описывала Соне своё утреннее происшествие в парке.

Каждая из участниц занимала своё исключительное место в иерархии этого маленького женского клуба. Соня по праву считалась самой опытной женщиной по части мужчин. Количество романов Софьи равнялось сумме неудачных отношений Юли и Маргариты, помноженных на два. Юле отводилась роль единственной женщины в их компании, которая уже не только успела побывать замужем и родить ребёнка, но и избавиться от семейных пут. Рита же воспринималась всеми как самая образованная, начитанная и искренняя девушка, а если точнее – уникальная «старая дева», которой, несмотря на её миловидную внешность, никак не везло в любви. Книги заменяли Рите всё: розы, конфеты, мужчин и свидания. Она утопала в романтических приключениях героев романов, кусала локти от переживаний и коварств расчетливых злодеев, а также верила в настоящую любовь. В аккуратной головке этой блондинки ещё в отрочестве возник идеал настоящего мужчины: он должен был быть чутким, верным, с тонкой ранимой душой романтика, опрятный и, желательно, светловолосый. К вопросу о цвете волос своего идеала Маргарита относилась как к своей маленькой слабости, поскольку образ «мужчины мечты» непременно ассоциировался у неё с ангельской внешностью.

Именно из-за этого, безоговорочным кумиром её сердца уже многие годы оставался бард Шариков с внешностью Купидона. Рита была уверена, что именно он обладает практически всеми качествами идеала. А те черты барда, о которых библиотекарь знать не могла – считала всё равно присущими ему, поскольку человек, исполняющий такие душевные песни просто не мог быть мерзавцем.

Всё жилище Риты было увешано плакатами доморощенного гения Шарикова. Взгляд блестящих, не тронутых грехом глаз Сергея, выглядывающих из разных углов комнаты, проникал Маргарите в самую суть её души, освещая пространство вокруг лучезарным светом небожителя. Шариков был повсюду: однажды он даже напугал Юлю, на которую «воззрился» из шкафчика в ванной, как только она приоткрыла дверцу, чтобы достать новый кусок мыла. Дискографию же певца, подруги знали наизусть и могли даже ночью напеть мотив любой из его песен, благо, что мотив был практически одинаков у всех.

- … и тут он как скажет мне своим пропитым и прокуренным голосом: «Судя по Вашему виду, Вы вообще себе никаких вольностей не позволяете», - изобразила утреннего незнакомца Маргарита.

Соня картинно ахнула, откинув свою гордость - густые рыже-золотистые волосы за плечи, и, захлопав длинными ресницами, продолжила жевать кусочек пирожного. Несмотря на аппетитную фигуру, которой мог бы восхититься даже Рубенс, она никогда не отказывала себе в сладком, считая, что только сахар сможет помочь восстановиться её нервным клеткам.

- Представляете, какой негодяй, - заключила библиотекарь, жалуясь закадычным подругам. – Вот если бы это был Шариков… хотя нет, он бы так не поступил. Только абсолютно аморальная личность могла вот так просто спать в луже ранним утром, когда добропорядочные люди спешат на работу! – девушка даже немного раскраснелась от негодования.

Рита мечтательно подняла глаза к потолку, с которого свисала необычная люстра из геометрических фигур и фарфоровых тарелок:

- А я верю, девочки, верю, что и за мной когда-нибудь приедет свой граф Орлов из Парижа и заберет меня с собой, - все знали эту сказочную историю о «Золушке» с параллельного факультета.

Пять лет назад к Лене Белоусовой, просиживающей жизнь в городском архиве, из Франции прилетел Амур, а вернее потомок графских кровей Орлов, мечтающий восстановить генеалогическое древо своей аристократической семьи. Можно сказать, что Авдотья Архиповна - прабабушка Орлова по материнской линии, соединила два любящих сердца и, спустя всего два месяца после знакомства, Белоусова укатила с новоиспеченным мужем в Париж.

- Ты что, «Алые паруса» в библиотеке зачитала до дыр? – скептически отнеслась к словам подруги Юля.

- В одну воронку снаряд дважды не падает, - подтвердила Соня.

- Мне уже двадцать семь! Это же молодость старости. Я счастья хочу! – взвыла ущемленная Маргарита, которую тут же осадила прагматичная Софья:

- Значит, ты ещё не в крайней степени отчаянья. Вот когда просто мужика захочешь, из характеристик и качеств которого тебя будет волновать только то, что он живой…

- Что ты такое говоришь? – библиотекарь, которая с детства была мечтательна и нерасторопна, никак не могла согласиться с таким положением вещей.

Но Софья осталась неумолимой. Работая психиатром в частной клинике и подрабатывая в наркологическом диспансере, она с давних пор стала рационально смотреть на жизнь, сняв с себя розовые очки и убрав их в дальнюю коробку:

- А что? Я же права. Знаешь, ко мне ведь в больнице только пациенты «клинья подбивают». Чувствую, что в один прекрасный день соглашусь полюбоваться вместе с Перовым на «мерцающие в красках заката летающие тарелки» или отправлюсь с Гамовым получать благословение на наш брак от его прапрабабушки, с которой он частенько общается во сне, - Соня разочарованно вздохнула. - Вон, у Юльки клиенты, в основном, богачи. Какое счастье, ты же можешь с ними встречаться! Неужели никто до сих пор не приглянулся?