Немного стихов о войне

Немного стихов о войне

Последний солдат сороковых

Наступит день, и ты останешься один –

Солдат сороковых из века номер двадцать.

Неважно – рядовой иль командир –

Любому страшно одному остаться.

Наверно, тебе будет больше ста,

А воевал из них всего четыре.

Свои, враги – все заняли места,

Лежат в земле и пребывают в мире.

Возможно, ты не будешь даже знать

О том, что ты последний на планете

Из тех, кому досталось воевать

В кровавые сороковые эти;

Из тех, что создали живой заслон:

Руками – в небо, сапогами – в глину,

Что прорастали в почву всем назло,

Вращали Землю от Москвы – к Берлину.

И ты не будешь знать, что лишь тебе

По-прежнему война под утро снится,

И нет на свете никого теперь,

С кем этой болью можно поделиться.

С тобой семья и столько нежных рук!

Расчешут бороду и успокоят раны.

Но понимает деда только внук,

Во снах воюющий в горах Афгана…

٭٭٭                     

Приходи на могилу к солдату,

Если в сердце поселится мрак,

Если чувствуешь в жизни утрату.

Не на митинг приди и не в дату,

Без цветов и венков – просто так.

Приходи, если плохо живётся,

Беден, болен, не видишь пути,

Если сердце предательством рвётся,

Жалость болью в душе отдаётся,

Не тяни – поскорей приходи.

Пусть твои перспективы туманны,

Половина из них – лишь мечты.

Вспомни: тут человек бездыханный,

И он отдал войне свои планы,

Чтоб сейчас мог планировать ты.

Здесь написано, что не забыты,

Здесь гранит имена бережёт,

И цветочки на клумбах политы,

И детишки метут эти плиты,

И кустарники дворник стрижёт.

Но не помнят спешащие мимо

Факт ужасный и очень простой,

Что над нами витает незримо:

На плите только выбито имя –

Сам же он – человек – под плитой.

Дела нет, если честно признаться,

Пятьдесят ему иль двадцать пять,

С чем он в жизни успел повстречаться,

Сам жениться ли он собирался,

Дочку ль замуж хотел выдавать.

А возможно, любил без ответа,

Ревновал, зубы сжав добела.

Но собой выкупал он победу:

Пусть любимая встретит рассветы

Без него – лишь бы только жила!

А быть может, он вслух матерился,

Бил жену и хлестал самогон,

Был мошенник, иль вор, иль убийца,

И последняя жизни страница –

Всё, чем мог искупить её он…

Приходи на могилу к солдату,

Не стесняясь ни слёз, ни мечты,

Приноси свою радость, утрату,

Расскажи ему всё, словно брату,

Не герою – такому, как ты.

Откуда мне известно о войне...

Откуда мне известно о войне?

Из желтых фотографий на стене.

Из документов, что в столе хранятся,

Из снов, что иногда мне ночью снятся.

Из старых кинофильмов, новых – тоже,

Рассказов прадеда, когда он был моложе,

Из писем задушевных  и трагичных,

Страниц истории, романов героичных.

От стариков, живущих вечно в хлопотах,

Из новостей – но только не из опыта…

И так отрадно признаваться мне:

Я ничего не знаю о войне!

Баллада о новом платье

Она  кричала: «Уходи!

Ты грубый, ты меня позоришь!

Карман оторван на груди

А руки… руки все в мозолях!

С тобою в клуб нельзя сходить,

Ты в танце ноги все оттопчешь.

И раз собрался уходить,

То и иди, куда захочешь!

С таким медведем не житьё,

И жизнь моя невыносима.

А платье новое моё

Из-за тебя разит бензином!»

Он молча слушал, молча ждал,

Когда пройдёт запал любимой,

Вещей своих не собирал.

Она ж была непримирима.

Субботний вечер разделил

Родных людей. Чья тут вина?

А утром диктор объявил,

Что ночью началась война…

Он сам пришёл в военкомат

И утро встретил в эшелоне.

Два года грелся автомат

В его мозолистых ладонях.

Не раз бывало, что судьба

В смертельные звала объятья,

Но он сквозь зубы, как набат,

Твердил: «Родная… в новом платье…

Дай только выжить, я вернусь

В костюме лучшего покрою,

Кружиться в вальсе научусь.

Жаль вот, мозолей не отмою…»

Прогромыхал четвёртый год

По лужам крови грузным шагом.

Конец апреля, и вот-вот

Взовьётся знамя над Рейхстагом.

Берлина участь решена…

И вновь приснилась… в новом платье.

Глаза открыл, а тут… она

Рыдает, сжав его в объятьях!

«Нашла!.. Живой… Любимый мой!» -

И плач на смех перебивался.

Тряхнув спросонок головой,

Он рассмотреть её старался.

Три года в танке, ей пришлось

Смешаться с порохом, с бензином.

И горько помнилось… до слёз,

Как был он ей невыносимым.

Недели, месяцы, года

Её вина нещадно гложет

За то, что злилась иногда,

Что он вальсировать не может.

И прижимала, дав слезам

Излиться за все дни разлуки,

К своим обветренным губам

Его мозолистые руки.

И в запылённых сапогах,

В разорванных штанах на вате,

С машинным маслом на щеках

Была прекраснее, чем в платье…