Ненависть принцессы Аруны

Ненависть принцессы Аруны

Ненависть. Больше в этом мире мне ничего не осталось. Я ненавидела себя, свою страну Нинглорон, точнее то, что он неё осталось, ещё больше ненавидела страну Мальгалад, захватившую нас. Её людей, короля и наследного принца, получившего меня в свою собственность. Ненавидела каждого человека, находящегося сегодня в бальном зале дворца, бывшего когда-то мне домом, а сейчас ставшего тюрьмой.

Как странно теперь тут стоять. Ещё меньше года назад я, принцесса гордого Нинглорона, праздновала свой девятнадцатый день рождения, принимая поздравления от родителей и четырёх братьев. Бал должен был начаться ближе к вечеру, мы готовились к приёму гостей, я выбирала украшения, которые лучше бы подошли к новому платью… Тогда и пришло страшное известие. Королевство Мальгалад пошло на нас войной. Страшный и бессмысленный поступок, ведь их земли были расположены на плодоносных изумрудных лугах. А мы — жители Пустыни, у которых дороже неё ничего нет. Мы обожествили её в своих легендах. Поклонялись ей.

Нас разбили за три дня. Всех моих родных безжалостно убили. Мне оставили жизнь — скорее в насмешку — и отдали на потеху наследному принцу.

Вон он, рядом с королём у трона. Вырядился в лучший бархат, в до блеска начищенных туфлях с пряжкой из полудрагоценного чёрного камня — нашего национального символа. Очевидно, специально к обуви приделал, дабы подчеркнуть наш нынешний статус. А вот шёлковый шарф украшали уже драгоценные камни из их страны. Образ завершал бархатный берет с пышными перьями, аккуратно лежащий на золотых кудрях. Ну прямо не принц, а прекрасный ангел, сошедший с картин лучших художников: красив, высок, статен… Здесь любая бы душу продала за его внимание. А я… Я бы отдала её за то, чтобы собственноручно перерезать ему горло. А заодно и королю… И всем веселящимся здесь аристократам. Как их забавляет, что бывшая принцесса Нинглорона, наряженная в почти ничего не скрывающий наряд рабыни, подносит им сегодня вино и угощения.

Даже слуги смеялись. В радость им, что есть возможность унизить ту, которая была рождена выше их, а оказалась на самом дне.

«Что бы все сдохли!» — в очередной раз подумала я, прижав к себе опустевший поднос.

Надо идти за новой порцией напитков, а значит, пройти мимо стражей на выходе из зала, а от них меня до сих пор в дрожь бросало, хотя временами казалось, что я уже разучилась бояться. Но нет. Только не их.

Легион Бездны… Огромные демоны, носящие железные доспехи прямо на голое тело. Безжалостные и практически неуязвимые. В моей стране про них рассказывали страшные легенды, но я никогда не верила, что они существуют. А оказалось…

Тяжело на них смотреть, но опустить головы я себе не позволю, как бы страшно ни было. Надо просто пройти мимо.

Эти монстры были ростом в два с половиной метра, и полтора в ширину. Именно они разгромили войско моей страны. Я своими глазами видела, как они с одного удара разрубали воина вместе с лошадью. Никогда не забуду это кровавое зрелище; оно мне до сих пор в кошмарах снилось. А ещё легион Бездны каждый месяц требовал с десяток девушек, которых увозил куда-то в пустыню. Те никогда не возвращались. Не представляю, как король Мальгалада смог заключить с ними договор.

Возвращаясь в зал уже со стаканами, я снова держала голову прямо. Пусть мне страшно, пусть пронизывал ужас от воспоминаний — этих демонов я тоже ненавидела.

Принца у трона уже не было. Хорошо. Не хотелось вновь видеть его слащавую рожу, пусть уж лучше танцует с гостями.

Вечер длился долго. Мой поднос опять опустел, пришлось в очередной раз отправиться за новыми порциями. Но дойти до стола не успела — ко мне подошёл личный слуга принца.

— Его Высочество кронпринц Мальгалада Эйден Харраф требует тебя привести. Немедленно.

Я лишь устало взглянула на горделиво задравшего нос слугу и разжала пальцы, нарочно роняя поднос. Тонкий металл со звоном, закладывающим уши, грохнулся об пол, а взгляд слуги стал ещё надменнее и презрительнее. Но это была единственная возможность хоть немного выпустить разрывающую меня ненависть наружу. Знала я, зачем понадобилась Эйдену: тварь в очередной раз развлечься захотела.

Шла я ровно, не испытывая ни страха, ни беспокойства. За столько месяцев не бояться развратных игрищ принца я научилась. Относилась к ним настолько равнодушно, что порой казалось — моё сердце больше не билось. А как оно могло биться, если чёрная густая ненависть уже наверняка прожгла в нём несколько глубоких дыр, полностью уничтожив во мне желание жить. Но я — принцесса Аруна Нуркар, единственная, кто осталась из королевской семьи Нинглорона, и я не имела права собственными руками покончить с нашим родом, даже если от его чести уже ничего не осталось; священный долг не позволял.

Меня привели в небольшую комнату отдыха, тщательно обыскав перед входом. Эйден был уже там: сидел, вальяжно развалившись в мягком кресле, уже без берета на голове. Помимо него в комнате также находились ещё три его друга, и, судя по мерзким ухмылкам — они такие же негодяи, как и сам принц.

— Ты заставила нас ждать, Руна, — гадко усмехнулся Эйден. — А нам так хотелось вкусить общество настоящей принцессы пустыни.

Притворный вздох у него удался на славу, но я не пошевелилась. Ясно, чего они все хотят «вкусить». Эйден этим занимался с того момента, как меня ему отдали.

Первые дни насилия были невыносимы. Я плакала, умоляла, кричала, сопротивлялась… Его это всё только забавляло. Особенно мой ужас, когда Эйден приводил друзей и пускал меня по кругу. Гордая принцесса превратилась в ничего не стоящую шлюху, но даже и к такому можно было привыкнуть. Теперь почти никаких эмоций у меня это не вызывало. Только отвращение и ненависть.

— А она у тебя не ласковая, — смеясь, заметил один из присутствующих. Его я видела впервые.

Все подхватили смех. Эйден поднялся на ноги.

— Ну, чего ждёшь? — Он подошёл ко мне и толкнул в сторону своего приятеля. — Давай, работай.

В голосе прозвучало нетерпение. Значит, дальше уже применят силу. Лишней боли мне не хотелось, поэтому я, вздохнув, послушно начала раздеваться под общий свист и похабные выкрики. Всё равно изнасилуют, ещё и обрадуются, если стану сопротивляться. Уж лучше самой. Да и одежда останется целой.