Ненавижу дождь

Глава 10.

Дни в лесном домике тянулись невероятно медленно. Предоставленная самой себе, я впервые в жизни в полной мере почувствовала, что такое одиночество. Странно, но раньше, мне всегда хотелось, чтобы окружающие оставили меня в покое, испарились и позволили мне слушать голоса, что звучали в моей голове. Но этого не происходило. Сначала меня мучила своим присутствием тетя Агата и учителя, нанятые ею, затем воспитатели и доктора в интернате.

А вот когда мое желание осуществилось, оказалось, что полнейшее одиночество необычайно выматывает. За три дня, что я провела в лесном домике наедине с самой собой, едва выть не начала от безысходности.

Просветив меня в легенду возникновения Защитников, Дик показал, что и где находится и пробормотал нечто маловразумительное на предмет того, что ему срочно необходимо вернуться в город. Вроде как там у него остались какие-то нерешенные дела.

- Ты не пленница в этом доме, - говорил он, старательно отводя глаза, что наводило на мысли о том, что не так уж он и откровенен, как хочет казаться. – Но для тебя же будет безопаснее, если никто не узнает где ты. Не покидай пределов этого дома, пока я не вернусь. Еды здесь хватит, а все остальное я привезу, когда получится вырваться. И будь осторожна, мало ли что может произойти. Я потом себе не прощу, что не уберег.

- Тогда зачем уходите… уходишь? – он просил обращаться к нему по имени и на ты, но у меня еще плохо получалось. Было непривычно и казалось едва ли не кощунством возводить в ранг близкого человека того, кого я видела второй раз в жизни и почти совсем не знала. Его рассказ о том, как появились такие как он, Защитники, и то, что они призваны вечно служить жрицам, к коим меня причисляли, нисколько не вдохновил. Вот нисколечко.

Я не доверяла этому мужчине. Никому не доверяла, даже самой себе.

- Мне нужно в город, Дейзи, - вздохнул Дик, а я в очередной раз подумала о том, что так и не назвала ему своего настоящего имени, но все же не решилась исправить. Дейзи так Дейзи, какая в сущности разница, как он меня называет? – Нужно узнать, что происходит. Прощупать почву. Поговорить кое с кем. Стражи, опять-таки...

- Кто они такие? Стражи? – этот вопрос я задала ему не в первый раз, но Дик лишь мотнул головой.

- Эта история займет ни один час, если ее рассказывать целиком, -отговорился он. – А сейчас у меня нет времени. Надо посмотреть, что произошло. Да и потом… забудь о них. Паладины сильны сами по себе, а против полноценной боевой омады еще никто не выстоял. Их было всего двое. Они не выжили.

- И ты так спокойно говоришь об этом? – я едва не сорвалась на крик. В памяти еще были свежи впечатление, полученные на той дороге. Когда я смотрела, как братья вдвоем противостояли пятерке противников и готовилась к смерти в очередной раз за последние несколько дней. И пусть я не успела проникнуться ни к одному из них нежными чувствами, такое вот холодное пренебрежение относительно судьбы живых людей мне претило.

- Они враги, Дэйзи, - строго сказал Дик, открывая дверь и выходя из домика. – Все стражи – враги. Да они и не живые вовсе. Уже давно. Перерожденные. Мертвяки, которые существуют за счет того, что питаются человеческой кровью и жизнью. Так что не стоит переживать насчет них. Эриша своего не упустит, а их души и так получили второй шанс по воле Астарты.

И произнеся все это, Дик ушел, оставив меня в полном недоумении и, несмотря на свои слова, запер дверь, не оставив мне ключа. Так что выбраться я не могла, даже если бы и захотела. Нет, в случая чего, можно было бы разбить окно или попытаться найти выход иным путем, но смысла в побеге я не видела. Что мне делать за стенами этого домика? Куда пойти? Сомневаюсь, что отец будет рад, если я вдруг снова покажусь на его пороге, особенно после того, что учинила перед своим побегом.

Я ничего не понимала, не знала, что мне делать и как быть дальше. Чувствовала себя, как никогда, потерянной, никчемной и растерянной. Вся моя жизнь вдруг стала казаться искусственной, ненастоящей. У меня ведь на самом деле нет никого, к кому можно было бы обратиться за помощью. Может только тетя Агата, но и она вряд ли захочет принять участие в моей судьбе после всего, что я сотворила. Скорее уж сдаст меня если не отцу, то новым «воспитателям» в интернате.

В шкафу в единственной спальне я нашла кое-какую одежду, далеко не новую и, честно говоря, совершенно не подходящую по размеру, но это было не так уж и важно, учитывая, что меня все равно никто не мог здесь увидеть. Впрочем, подкатывая слишком длинные штанины огромных для меня мужских спортивных брюк, я с сожалением вспомнила пакеты с одеждой, оставленные в машине братьев. Недолго мне пришлось радоваться обновкам. На кухне в холодильнике были продукты, так что голодная смерть мне тоже не грозила. Обнаружился там и чайник, и даже парочка кастрюль, и сковородок. Впрочем, последние находки меня нисколько не порадовали – что со всем этим богатством делать, я представляла слабо. Кулинария не входила в стандартный перечень дисциплин, что преподавали в интернате.

Голоса снова оставили меня. Впрочем, последнее обстоятельство, вопреки всему, не огорчало. Гораздо больше, я переживала из-за того, что в этом домике, затерянном в лесу нет телевизора и даже какого-нибудь, пусть старого, радиоприемника. Мне совершенно нечем было заняться, чтобы хоть немного отрешиться от того, что произошло за последнее время. Больше всего сейчас я хотела бы не думать.