Ненормативная этика или планета граций

Ненормативная этика или планета граций

Кирилл Берендеев

Анна Райнова

Ненормативная этика,

или Планета граций

Кончилось все тем, что меня вызвала на ковер замдиректора. Я ожидал разноса, но начальница устраивать ор не стала. Проговорив все крепкие слова до моего появления, вслух высказала заключение:

– Больше мы в ваших услугах не нуждаемся. Можете собирать вещи, – и добавила в сердцах. – Хорош специалист по связям! Устроили представление, балаган, клоунаду! На первом же серьезном задании. Миллионы на ветер, миллионы! Глаза б мои никогда вас не видели.

Теперь уж точно не увидят. Внутренне я пытался подготовиться к неизбежному завершению карьеры, но так ждал головомойки, что ее слова об увольнении больно уязвили. Из кабинета я выбрался на ватных ногах, плюхнулся в кресло у стола секретаря и долго пил кофе из чашки кофейника.

– Вы еще здесь? – не заметил даже, как вышла. – Тогда вот что – видимо я погорячилась, выгонять мы вас не будем. Все же подающий надежды специалист. Я только что согласовала ваш перевод в отдел культуры. Там все ваши таланты проявятся. Ну, что смотрите, живо в корпус семнадцать.

И с маху шлепнула лист перевода на стол секретаря. Мы оба вздрогнули.

– Забирайте и выматывайтесь, – и, скрываясь за дверью: – Миллионы…

Я пополз в указанном направлении. По дороге желал, чтоб случилось стихийное бедствие и поглотило Центр Терраформирования Планет, лишь бы не добраться до проклятого корпуса, прозванного «выездной ярмаркой тщеславия». Виданное ли дело, вот так сплавлять инженера человеческих душ, с красным дипломом окончившего университет, получившего самые благоприятные характеристики на базовой кафедре, человека с незапятнанной репутацией, до этого случая, конечно, – переводя в самый позорный корпус. Уж лучше бы выгнала, ведь сам уйти не могу, контракт не позволит. Хороша начальница. Женщины они все такие, не наорут, так только хуже отомстят.

Так, насылая проклятья, моля о возмездии и призывая чёрные силы, я незаметно добрался до входа, где нос к носу столкнулся с ряженным в блестящую юбку медведем в наморднике, вальяжно ведомым «под ручку» странного вида субъектом в ярком комбинезоне. Я едва успел отпрянуть в сторону.

– Форменный произвол! – размахивая в воздухе свободной рукой, шумел сопровождающий. – Надо же, номер им надоел. Выньте да положте на блюдечко новый. Новый! Они думают запросто можно сбацать что-то эдакое? Шедевры они товар единичный, – тут он заметил мою съёженную тень на стене: – Да вы не бойтесь, Маша добрая…

Медведица согласно потупила очи. Не дослушав, я юркнул за дверь и тотчас остановился, оглядывая просторный холл, стены которого занимали объёмные голограммы со сменяющейся рекламой различных концертов, спектаклей и представлений. Вокруг меня все разом зашумело и завопило. Кажется, не только изображения. Из дальнего угла двинулась группа в цветастых одеяниях, позванивая в бубны и бренча гитарами – неужто, цыгане?

– Эй, вы по распределению? Идите сюда.

На стойке информации восседала замотанная в простыню девица, с копной зелёных волос и утыканным колечками пирсинга детским личиком, усердно наводившая маникюр. Я осторожно приблизился. Взглянув на мой лист, девушка улыбнулась фиолетовыми губами и, растянув между ладошками пульт виртуправления, потыкала в него пилочкой для ногтей:

– Пятый лифт, восьмой этаж, до конца по коридору большой зал. Они сейчас на кастинге. Тим – ваш новый начальник. Идите к нему.

– Угу, – согласился я, не прекращая разглядывать секретаршу. Встречать подобные экземпляры в ЦТП ещё не приходилось.

– Удачи, новенький! – добавила она и помахала мне ручкой.

Я поплелся к лифтам, едва разминувшись с балетной труппой под предводительством престарелой дамы. Никогда не думал, что балерины так грохочут своими атласными туфельками.

– Мира, наш зал занят. Завтра сдача спектакля. Где прикажете генералку проводить? – вскричала престарелая дама командным голосом.

– Не волнуйтесь, Эльвира Михална, сейчас всё будет, – успокоила её дриада, продолжив тыкать пилкой.

– Это не ярмарка, это – балаган какой-то, – сквозь зубы прошипел я.

– Хуже, – донеслось в ответ из полутёмной прохлады лифта. Перед лицом материализовались руки в белых перчатках и принялись ощупывать меня, вытаскивая из карманов различные предметы, которых там попросту не могло быть. Последним появился надувной крокодил.

– Это – вам, – я взял игрушку и тут только разглядел молодого человека в тёмном трико. – Иллюзионист Антон Чмакин, – полушепотом представился тот, – замолвите Тиму словечко, чтобы взял в программу «Цирк – новые имена», не забудете? 

– Постараюсь, – зажав под мышкой подарок и готовый ко всему, я вышел из лифта. Коридор оказался пустым: ни орущей рекламы, ни табора, ни медведей. Только двери. Мягкое покрытие пола поглощало звуки, но я всё равно пугливо озирался на каждом шагу. Тяжёлая старинная дверь зала, за которой находился мой новый начальник, поддалась не сразу. Войдя, я тут же ослеп – на сцене под громкую музыку и яростное мигание света проходило выступление эквилибристов. Я опустился прямо на ступеньки прохода, какой теперь ранжир. Когда музыка оборвалась и гибкие фигуры перестали кувыркаться в воздухе, высокий голос громко произнёс: