Ненужные 2. Крепость-на-скалах

2. Эгиль

Иногда плата за глоток свободы слишком велика.

Я сжимал пальцами тяжёлый браслет — почти что наруч — и не мог отделаться от желания бросить его в сторону как ядовитую змею.

«Нет, не хочу!» — внутри меня зрело противоречие. Я сам пришел к тому, что сейчас держал в руках этот браслет, и сам же мысленно кричал от нежелания терять жизнь, к которой привык за эти считанные недели.

Вот только шрамы на моем теле почти исчезли, простыни по ночам больше не горели и я даже и не думал оставлять Астер одну. Особенно когда ее брат до сих пор в Слойге. Он был слишком зол и непредсказуем.

«Это правильный шаг», — в очередной раз подумал я и сжал браслет сильнее — удостоверение моей личности. На самом деле терять его мне приходилось не раз. И после каждого такого случая его восстанавливали, чтобы никто не сомневался в том, что я — Эгиль Хакон, второй принц Рики Винданна.

Браслет был тяжёлым: металлические гладкие наклепки, плотная кожа, мягкая внутренняя сторона, яркие вставки непрозрачного камня и четкий знак по центру на золотой пластине — символ королевской семьи Рики Винданна. Пора было надеть его и протянуть руку магу, чтобы тот запечатал замки.

От собственной судьбы мне всё-таки не сбежать. Все снова сводилось к одному и тому же — я возвращался из мертвых к своей семье. Только в прошлый раз я стремился доказать, что не изменился и все тот же. А в этот раз… Да, подобная ерунда меня больше не волновала. Естественно, я изменился, любые события меняли человека! Но, даже изменившись, я оставался собой — мог заслужить и ненависть, и доверие, мог спасти жизни и наоборот оборвать их.

В прошлый раз я ждал этого браслета как чуда, а отец все медлил. Это было время, когда я считал его самым ценным, что было у меня. Он же подтверждение того, что я часть семьи, что я на своем месте. Страх мучил меня без остановки: кем я стану, если перестану быть Эгилем Хаконом.

Этот страх исчез давно: стёрся в буднях, затерялся между занятиями в Академии и вечеров в библиотеке, был перемолот спорами и решением вопросов поместья и окончательно испарился в каком-то из моих разговоров с Астер.

Я больше не Защитник трона? И что? Это не значило, что я не имел права защищать свои земли.

Больше не стою возле отца плечом к плечу? Что ж, это не такой и редкий случай, когда родители и дети не ладили.

Да, возможно, теперь меня не будут пропускать на совещания. Но теперь я знал, что значимость и сила человека не измерялась тем, как близко он стоял к трону. Так даже первый принц мог оказаться неприятной фигурой, а последний бродяга — чьим-то спасением.

Пока браслет не на мне, я мог скрыться еще раз. Даже несмотря на то, что уже прошел процедуру подтверждения имени.

Но перед глазами стояло лицо Астер — бесчувственное, неживое, с печатью отчаяния. Видеть ее такой я больше не хотел, и судя по ее реакции, она и сама возвращаться в княжество не спешила. Беспокоило меня только то, что, возможно, своими действиями я делаю только хуже. Что втягиваю нас в водоворот событий гораздо более глубокий, чем мог быть…

Впрочем, как бы ни был напряжен, я не чувствовал отчаяния. Я был уверен, что справлюсь со всем. Видимо, потому, что видел некоторые чудеса — как сам вернулся живым спустя десять лет и как одна магистр-алхимик пообещала разобраться с моими проблемами и действительно разобралась.

Это моя удача? Или, может, наоборот, недобрый рок, и в конце меня ждало нечто ужасное?

— Мой принц? — потревожил меня хриплый голос. Городской маг смотрел на меня с вопросом, но молчал, не торопил, послушно ждал, когда я подам знак или сам протяну к нему руку с браслетом.

— Да, закрепляй, — ответил я. Обдумывать больше было нечего. Я все решил еще тогда — во внутреннем дворе Академии, когда поднимал Астер на плечо.

Впрочем, моих мнимых сомнений никто и не видел. В этот раз нас в комнате с артефактом памяти было двое, не то что в прошлый. Признание такого рода всегда происходило при свидетелях, это обязательное условие.

Хотя сама процедура была простой, неприглядной. Фактически я всего лишь коснулся артефакта памяти — крупного темного камня с золотистыми прожилками. Такие минералы находили очень редко в горах у Штормового перевала, еще реже из него получалось сделать артефакт. Но если получалось, то камень служил очень долго. Самый главный артефакт — тот, который я видел прежде в Гнезде, — помнил еще поколение моего прадеда. Камень в Слойге был гораздо меньше и уже шел трещинами, значит, срок жизни артефакта подходил к концу.

Собравшиеся свидетели недоуменно переговаривались, княжич буравил меня взглядом, очень ему хотелось, чтобы я был лжецом. На мгновение и я засомневался, все же я сам изменился из-за огня внутри. Но камень засветился, вспомнил меня. Королевская семья представлена самому главному артефакту памяти, который оставался в Гнезде. Поэтому каждый из нас мог активировать камни поменьше в городах королевства — с целью доказать право распоряжаться городом и его ресурсами, отдать любой приказ или, как я, подтвердить свою личность.

Но удивление собравшихся не шло в сравнение с тем, что было тогда в Академии, стоило моим словам прозвучать. Княжич опешил и вспыхнул от злости, по бледной коже расползлись красные некрасивые пятна. Я его понимал: неприятно, когда некто срывал твои планы.

Фактически без удостоверения личности мои слова не имели веры. Но забавный казус, у моего признания были свидетели — полон двор Академии, а за присвоение королевского имени полагалась слишком суровая кара, чтобы я осмелился соврать. Особенно когда среди свидетелей были представители власти из Слойга и сам Алский княжич. Так что либо я действительно был принцем, либо сумасшедшим самоубийцей. И поскольку на второго я не особо походил, то большинство свидетелей сделали выбор в пользу первой версии.