Необычный дом

Необычный дом

Он держал в руке зонт и шел по темной улице без фонарей. Лишь фары проезжающих мимо него автомобилей иногда освещали ему путь. Также в их лучах были видны капли дождя. Наш герой шел по старой части своего города. Он был молодым человеком относительно низкого роста с черными волосами и карими глазами.

Была поздняя осень.

По идее, в субботний вечер все должны были радоваться и улыбаться. Наконец закончилась тяжелая рабочая неделя. Наконец можно отдохнуть. Но тот вечер выдался серым и дождливым. Наш герой решил погулять один по старой части своего города, которую он сам до конца не знал. Никто из его друзей в тот вечер не вышел гулять. Вариант того, что он останется дома в тот вечер, наш герой даже не рассматривал. Ведь ему нравилась такая погода. Чтобы не промокнуть под дождем, достаточно просто открыть над собой зонт. А слушать, как по зонту над головой стучат капли гораздо для нашего героя было гораздо приятнее, чем слушать городской дневной шум и многих людей.

Чтобы доехать до старой части города, ему нужно было сесть на вечерний троллейбус и проехать три остановки. В троллейбусе было мало людей, по сравнению с обычными вечерами будней. Все таки в этом плане суббота давала о себе знать. Кто-то уже спешил домой, кто-то, наоборот, был у друзей.

Когда он вышел из троллейбуса, его встретил дождь еще большей силы. Как будто в старом городе дождь шел сильнее, чем в центре города, где он жил. Именно поэтому наш герой сразу открыл зонт , успев слегка промокнуть.

Он стоял перед знакомым ему желто- зеленым старым двухэтажным зданием. Оно было прямо возле троллейбусной остановки. Сколько он жил в этом городе, но он так и не знал, для чего раньше предназначалось это здание. Знал только то, что сейчас там находится магазин “ Везунчик” , который еще был открыт. Улица, на которой он находился, носила название улицы Желябова. Это было одна из центральных улиц старой части города.

Пройдя немного по этой довольно широкой улице, которую он очень хорошо знал, он свернул на Ленинградский переулок, затем вышел на смежную улицу, на которой наш герой и шел под дождем, освещаемый светом фар проезжавших мимо машин.

Офисы в старом городе оскверняли старые здания, в которых они были. Возле старых окон висели современные кондиционеры. В окнах офисов свет не горел, что было достаточно типично для субботнего вечера.

Одно из старых зданий было трехэтажным музеем какого-то писателя. Наш герой забыл, какого. Помнил лишь то, что его сюда часто водили в детстве. Помнил, как он не хотел идти туда.

Он вспомнил другие моменты из детства, моменты, давно позабытые. Например, что каждую субботу в седьмом классе у него был маленький праздник, так как школьная неделя заканчивалась и у него был один день выходного. После школы его часто встречала бабушка, и затем они шли вместе домой, и, пообедав, играли в шахматы. Однажды бабушка за ним не смогла прийти, и он добрый час простоял возле школы в слезах. А еще до школы он играл в парке возле своего дома со своим знакомым. Он помнил отчетливо, как они играли в войну и лазали по деревьям.

Наш герой не мог объяснить, почему при виде зданий старого города на него нахлынули абсолютно несвязанные с этим воспоминания из детства. Возможно, и не в старом городе здесь было дело?

В темноте, что уже наступила, он уже не мог разглядеть подробности вида всех домов. Для него они теперь были лишь смутными контурными очертаниями на фоне сине- черного неба. Во многих окнах не горел свет, что усугубляло темноту вокруг. Более того, горели не все фонари на улице. Городские власти обещали исправить проблему освещения в старом городе, но эти обещания не воплотились в реальности.

Но один дом привлек нашего героя особенно. В основном потому, что он раньше не помнил этот дом. Возможно, наш герой просто никогда не был на этой улице, или не обращал на этом дом внимание.

Во многих окнах этого здания горел свет, в отличие от остальных домов. Этот дом был построен в форме буквы “ п”. Стены дома были ближе к нашему герою, чем центральная часть здания. Между стенами дома был разбит милый дворик. Во многих окнах горел свет, в отличие от остальных домов. Наш герой мог рассмотреть силуэты в окнах. Тихо играла музыка, которая доносилась из дома, но она то и дело заглушалась шумом дороги, что была между этим странным домом и нашим героем.

Наш герой проявил интерес к этому дому, как ко всему новому и необычному. Он мог поклясться, что раньше его не видел. Также он был уверен, что раньше ходил по этой улице не раз.

Именно поэтому он перешел дорогу, сделав это быстро ввиду временного отсутствия машин. Он оказался во дворике дома, справа и слева от него были стены, в впереди — парадный вход. Теперь он мог рассмотреть дворик получше. Несмотря на позднюю осень, зеленая трава во дворике была видна даже в темноте. Вдоль дорожки, которая вела от тротуара к парадному входу дома, стояли несколько лавочек. За одной из лавочек были детские качели. Музыка, которая доносилась из дома, стала лучше слышна нашему герою.

Интерес нашего героя возрастал. Что-то манило его к этому дому, и он не мог устоять. Возможно, классическая музыка, что доносилась из этого дома, возможно, тот факт, что наш герой не помнил этот дом раньше. Именно поэтому он подошел к великолепной, украшенной орнаментом парадной двери. Он дернул за заржавелое металлическое кольцо, что служило вместо ручки. Однако, дверь дома не поддавалась. Вероятно, она была закрыта наглухо.

Наш герой повернул назад, еще раз взглянув на окна дома. В них, как и прежде , были силуэты. На втором этаже две девушки в шляпках и чем- то мило беседовали. Наш герой мог уверенно это утверждать, хоть он видел лишь два силуэта в окне.

Когда он уже проходил мимо лавочек, чтобы продолжить свою прогулку, за спиной послышался скрип двери. Он обернулся , и увидел, что дверь дома была открыта, и оттуда бил яркий свет. Он думал всего несколько секунд, стоит ли действительно заходить в этот дом. Через мгновенье он уже стоял в этих дверях.

Яркий ослепительный свет окружил его со всех сторон. Он не видел, как захлопнулась за ним дверь, только лишь услышал ее протяжный скрип, а затем — гулкий звук удара. Свет становился все более ослепляющим и невыносимым. Наш герой, уже успевший пожалеть, что не пошел дальше вниз по темной и знакомой улице, стал лихорадочно на ощупь искать дверь, желая покинуть странный дом так же быстро, как он в него и зашел. Он прикрывал руками глаза, надеясь хоть как-то защитить их от яркого света.

Внезапно он услышал шорохи и чьи-то стоны. Даже в кромешной тьме это было бы не так пугающе, как в ослепляющем свете. Он протянул руку вперед, надеясь найти ручки двери на ощупь.

Но вместо двери он нашел чью-то ладонь, и это кто-то пожал ему руку, появился из ослепляющего света и сказал:

— Здравствуй, Ганц. Добро пожаловать на наш скромный бал.

Незнакомец вышел из пучка яркого света.

Незнакомец был одет в костюм моды позапрошлого века. Длинные рукава с белыми манжетами свешивались с рук, периодически закрывая даже кисти. На коричневом фраке были нашиты белые узоры. Сам фрак больше напоминал пальто, так как он доставал почти до колен. Под фраком была белая рубашка, на которой также были вышиты узоры. Внешность самого незнакомца также была довольно старомодной. У него были пышные усы и тщательно выбритая борода. Глаза были карие и было в них что-то...

— А разве меня зовут Ганц? — спросил наш герой.

— Конечно, ведь это имя очень идет такому элегантному молодому человеку. — жизнерадостно ответил незнакомец. Меня зовут Антон Вомика. Многие считают, что это имя мне также идет. Я хозяин сегодняшнего бала, а Ганц будет моим гостем.

От слегка отталкивающей внешности незнакомца и яркого света Ганцу стало не по себе. Однако, ему было интересно посмотреть, какой интересный бал устраивал этот Антон Вомика. Ему было интересно посмотреть, что это за музыка была слышна с этого дома, и что там были за люди. Наверняка это была интересная вечеринка в стиле прошлого или позапрошлого века, судя по костюму Вомики.

— Прошу! — сказал Вомика, рукой указывая Ганцу путь. — Тебе у нас понравится, я на это искренне надеюсь.

Ганц прошел в дверной проем, во время как Вомика держал перед ним дверь. Ганц ожидал увидеть всякое, но то, что он увидел, выходило за рамки его воображения.

Приемный зал был огромной величины. Пол, потолок и стены были покрыты позолотой. На потолке висела великолепная люстра, состоящая, казалось бы, из тысячи маленьких огоньков. Жалкое подобие этой люстры Ганц мог видеть в городском театре. Но то было всего лишь жалкое подобие!

Возле стен стояли роскошные столы с напитками и блюдами. За столами сидели люди, одетые примерно так же, как и Вомика. Возле стены стояли больше арки с колонами, что были также украшены орнаментом. По центру зала пары кружились в танце. Слуги ходили по залу, поднося очередные блюда и напитки. Одна из девушек, сидевшая за столом, уже успела взглянуть на Ганца заинтересованным взглядом.

— Будь моим гостем, Ганц— сказал Вомика. — присаживайся за стол, как видишь, пока что много свободных мест. Большинство гостей еще не прибыли.

Ганц прошел по залу среди танцующих пар. Первым его опасением было то, что он одет совершенно не в тему вечера — но нем была простая осенняя куртка и джинсы. Но никто, казалось бы, не обращал внимание на его наряд. Когда Ганц с кем— то сталкивался взглядом, его приветствовали и улыбались. Ганцу здесь понравилось.

Ганц сел на свободное место за ближайшим от выхода столом. Этот стол был очень большим, накрытый белоснежной скатертью с узорами в виде цветов. Кроме него, за столом сидели всего трое. Один был белобрысым парнем возраста Ганца или чуть старше. Он был одет также по моде позапрошлого века. Его фрак был черный и не таким длинным, как фрак хозяина бала, Антона Вомики. Элегантные брюки и белые гетры дополняли аристократический вид этого незнакомца.

Недалеко от белобрысого незнакомца сидела красивая девушка с черными волосами и голубыми глазами. На ней было роскошное длинное платье, чем-то напоминающее свадебное. Только это платье было траурно -черного цвета.

Ганц перевел взгляд на третьего незнакомца за столом, которого он увидел, но с удивлением обнаружил, что его место пусто. Вместо того, кого он ожидал увидеть, он увидел Антона Вомику, спешащего к его столу.

— Ганц, угощайся, угощайся, здесь все свои, отбрось свою стеснительность. — сказал Антон. — Позвонь тебя познакомить с гостями, за один стол с которыми ты сел. Ганц, это господин Пестер.

Ганц и Пестер обменялись рукопожатиями.

— Ганц, это Элайна, моя старая хорошая знакомая. Я надеюсь, что вы не станете здесь скучать втроем, пока я буду встречать новых гостей. — с этими словами Вомика покинул их, и направился к парадной двери. У него был вид человека, который искренне рад быть полезным своим гостям.

Пестер отвлеченно смотрел на всех гостей. В его глазах читалась скука.

— И так всегда — сказал Пестер — Всегда.

— Что именно всегда? — спросил Ганц. —Пестер, вы говорите про бал? Вы здесь не в первый раз?

Пестер рассмеялся демоническим смехом.

— Нет, дружище, конечно, нет. Я уже здесь давно.

Вомика пробежал мимо их стола, улыбнувшись и подмигнув Ганцу. Он спешил к самому дальнему столику в зале.

— Хотя сам бал по себе неплох. — резюмировал Пестер.

— Конечно, он великолепен— ответила Элайна. — Я уверена, что нашему новому гостю здесь понравится.

— Конечно, пока ты молодой, нужно веселиться и отдыхать. Еще наработаешься в своей жизни. — философским тоном сказал Пестер.

Бал был в самом разгаре. По центру зала танцевали пять или шесть пар. Играла музыка. Люди за столами о чем-то оживленно разговаривали. Вомика носился по залу, раздавая блюда и напитки. Хозяин бала выполнял роль официанта.

— Ганц, а вы танцуете? — спросила Элайна, пересаживаясь ближе к Ганцу.

— Может быть, попозже — стеснительно ответил Ганц. Он еще не понимал до конца, как он оказался на тематическом балу. Он не был до конца уверен, что ему здесь стоит находится. Куча незнакомых людей.

Хотя бал был великолепен, и Ганц это признавал.

— Не стесняйся, Ганц — сказала Элайна, резко перейдя на “ты”. — А то я пойду танцевать с Пестером. Ха! — улыбнулась она.

— Между прочим, я неплохо танцевал в молодости. — старческим голосом ответил Пестер.

Ганц посмотрел на Пестера и уже второй раз за вечер отказался верить своим глазам. Белобрысый молодой человек возраста Ганца исчез. Вместо него сидел дряхлый седой старик с полуоткрытым ртом. Пестер смотрел в упор на Ганца.

— Ганц, что- то не так? — спросила Элайна, заметив волнующее выражение лица своего нового приятеля. Она тоже посмотрела на Пестера и вздохнула. Укор читался во взгляде Элайны.

— Нет, ничего, все в порядке. — ответил ошеломленный Ганц, наблюдая за новыми гостями, которые переступали порог зала. Ему показалось? Господин Пестер и был стариком? Что за глупые мысли?

Один из новоприбывших был высоким бородатыми мужчиной. Другой был его прямой противоположностью — коротышка. Но оба были одеты абсолютно одинаково— черный фрак, строгие черные брюки и белая бабочка. Ганц видел, как Вомика проводил новых гостей к самому дальнему столу. Затем он посмотрел на Ганца и улыбнулся.

— А ты не знаешь, кто эти новые гости? — спросил Ганц у Элайны.

— Нет, и не узнаю, Вомика знакомит лишь тех, кто садится за один стол. Так здесь принято.

— Эх, не такие сейчас балы, не то, что было раньше — стал вспоминать молодость старик Пестер. — Сейчас я даже не могу ногой лишний раз двинуть.

— Знаешь, Пестер, если бы ты получше следил за временем, то ничего бы этому не было, старикан дряхлый— сказала Элайна, ткнув по-дружески Пестера в бок.

— Ай, больно же! — по- старчески взвизгнул Пестер.

Ганц внимательно посмотрел на Элайну. Его сразу привлекла эта красивая девушка. Взгляд у нее был очень задумчивый и слегка печальный.

— А ты давно здесь? — спросил Ганц у своей новой подруги.

— Да, достаточно — печально улыбнулась Элайна. — Я здесь с открытия бала, как и Пестер. Кстати, Пестер, бедняга, уже совсем плох.

Ганц посмотрел на Пестера и закричал от ужаса. Вместо старика, который еще пять минут назад был молодым человеком, за столом сидел полугниющий труп. С его лица — о боги ! — практически слезла вся кожа. На лице выделялись давно вытекшие глаза и омертвелые ткани. Как только Ганц заметил гниющего Пестера, в его ноздри резко удалил запах разлагающегося трупа. От такого шока Ганц уже начал падать в обморок, но Элайна подхватила его и снова усадила за стол.

— Вомика! Анто-он! — громко крикнула Элайна. — Вомика, дери тебя черт снова! Где ты есть?

Вомика наконец услышал, что его зовут и быстрым шагом пришел к их столу.

— У нас тут опять такая же проблема. — сказала Элайна, показывая Вомике разлагающегося Пестера. — И молодой человек, мой друг, гость новый, не был подготовлен к этому. — добавила девушка, показывая на еще не до конца пришедшего в себя Ганца, которого она крепко держала за спину, не давая ему упасть на пол.

— Энный раз уже за сегодня. — вздохнул Вомика, беря труп Пестера под руки и оттаскивая его за стола. — Сколько раз им говорил, что нужно следить за временем!

Когда Вомика оттащил Пестера из- за стола, Элайна посмотрела на Ганца.

— Ганц, ты в порядке? Сейчас нам принесут шампанское. Тебе станет легче. — беспокоилась Элайна.

Ганц постепенно приходил в себя. Он смотрел на Элайну вытаращенными глазами. Он не мог поверить в то, что он видел. Но он видел, что перед ним сидит существо, которое не бросит его в беде, хоть они и были знакомы всего полчаса.

— Что это было? — спросил Ганца, чувствуя, что его сейчас вырвет. — Труп за столом...

— Ганц, какой труп? Труп? Ты о чем? — отвечала Элайна. Ты, наверно, заснул за столом, устал просто. Тебе нужно отдохнуть.

Ганц посмотрел на стол. Теперь он странным образом уменьшился в размерах. Это был типичный столик на двоих. Элайна была одета в то же платье, и смотрела на него обеспокоенным взглядом.

— А где же большой стол? — спросил Ганц.

— Мы пересели, я попросила Вомику, чтобы он нас пересадил. — ответила Элайна. — Я помогла тебе дойти до нового столика. Здесь уютнее и комфортнее. Ты просто заснул, и еще до конца не проснулся. Такое бывает. Может, ты не высыпаешься по ночам.

Ганц окончательно пришел в себя. Может, ему и правда это все показалось? В зале продолжался приемный бал. Правда, чуть— чуть уменьшилось число танцующих. Теперь лишь две— три пары кружились в вальсе.

— Элайна, здесь был Пестер? — спросил Ганц, пока еще отказываясь верить в то, что разлагающиеся труп был всего плодом его воображения.

— Господин Пестер очень старенький, ты же знаешь, и он себя плохо почувствовал и пошел домой раньше конца бала. — ответила Элайна. — Кстати, вот и шампанское. Одной бутылки нам хватит, я слабенькая в алкоголе, я и от одного бокала пьянею— сказала Элайна и улыбнулась.

Элайна открыла шампанское с непревзойденной ловкостью и налила себе и Ганцу. Сначала Ганц не хотел пить, но затем передумал. Это был чертовски странный бал, но он познакомился с красивой и заботливой девушкой на нем— это факт. Почему бы за это не выпить?

Шампанское показалось ему довольно вкусным. Давно он не пил такого изысканного напитка. На бутылке было написано что- то по-французски, когда он попытался узнать, что же это за изысканный напиток.

— Не бери в голову , Ганц — сказала Элайна, прочитав его мысли. — Я тебя сегодня угощаю.

Ганц посмотрел на дверь. Новые гости не пребывали. В центре зала танцевала всего одна пара. Остальные уже то ли стояли за столами, то ли вовсе ушли.

— Такие приемные баллы проходили с очень давнего времени. — стала рассказывать Элайна. — Я знаю Вомику очень давно. Очень непредсказуемый тип. Раньше был аристократом.

— Так он и сейчас похож на аристократа, разве нет? — удивленно спросил Ганц.

— Ну возможно— ответила Элайна. — а вот тот мужчина в зеленом фраке — Элайна указала на незнакомца, который сидел за дальним столом. — Был здесь еще раньше, чем сам Вомика. Раньше был большим дельцом. Я ведь знаю про него, что он никогда не был дворянских кровей.

После того, как Элайна и Ганц почти осушили бутылку шампанского, они решили потанцевать. Элайна танцевала с Ганцом великолепный вальс. Новая подруга Ганца танцевала великолепно. Она быстро научила Ганца основным движениям. До того момента Ганц думал, что он вальс танцевать не умел. Он понял, как сильно ошибался. Танец был великолепен. Кроме них, танцевали еще несколько пар, но Ганц неоднократно подмечал, что Вомика в основном смотрел исключительно на него и на танцующую с ним Элайну.

— Ты великолепно танцуешь— сказала Ганцу Элайна.

— У меня есть хорошая учительница. — ответил Ганц, и они оба улыбнулись.

Музыка стихла, и Ганц с Элайной под руку пошли за свой столик. Когда они сели, к ним подошел Вомика.

— Молодому новому гостю явно понравилось у меня на балу? — спросил он с надеждой в голосе.

— Да, понравилось— ответил Ганц. — Хорошие старомодные костюмы у вас! И музыка хорошая. А ваша гостья великолепно танцуют— добавил Ганц, с улыбкой взглянув на Элайну.

— Я не совсем понимаю — ответил Вомика. — Эти костюмы последней парижской моды. Или у тебя есть еще новее? — добавил он с легкой улыбкой.

Ганц с недоумением посмотрел на Вомику.

— Да, это костюмы парижской моды 1825 года. Может, есть и новее — сказал Вомика, с улыбкой смотря то на Элайну, то на Ганца. — Уже почти год как прошел...

Вомику позвали другие гости, и он спешно покинул Ганца и Элайну.

— Элайна, это какая-то шутка? — нервно спросил Ганц у своей подруги. — Костюмы начала девятнадцатого века? Мы ведь живем уже двадцать первом.

— Ганц, ты , наверно слишком много выпил. Вторую бутылку не заказываем. — укоризненно сказала Элайна. — вот, лучше посмотри, новые гости пришли. Не поздно ли для них?

Ганц посмотрел на парадную дверь. Вомика с присущей ему элегантностью встречал двух дам. Они также были одеты в старомодные платья с узорами. Вомика поприветствовал их и провел за один из соседних столов. Кроме них , за этим столом сидели двое мужчин во фраках. Странно, Ганц не видел этого стола раньше, он мог это сказать с большой уверенностью...

Музыка вальса уже давно смолкла, а оживленные беседы в зале затихли. Тишина была такой, что Ганц услышал шум дождя на улице. Стук капель о крышу зала был размеренным и успокаивающим. У Ганца появилось чувство, что он никогда и не покидал это место, ему было хорошо на этом прекрасном балу, с этой хорошенькой девушкой и с таким любезным хозяином...К чему идти домой, к чему эта спешка? Нужно наслаждаться моментом.

После окончания бала он предложит Элайне встретиться завтра. И нужно обязательно взять у нее номер телефона...

Ганц уже хотел отвести глаза от того столика, куда Вомика усадил двух новых дам. Но вдруг он заметил, как одна из них резко покачнулась и упала на два соседних пустых стула. Он видел ее только лишь со спины, но мужчина во фраке, сидевший напротив, резко отвернулся от упавшей дамы, лицо которой он мог видеть, и позвал Вомику.

— Вомика! Вомика! — кричал он. Благо, хозяин бала был рядом. — Когда, ты уже научишь гостей следить за временем? Зачем приходить сюда, если ты собираешься снова умирать через две минуты?— добавил мужчина во фраке, завидев, как хозяин бросил все свои дела и бежит к их столику.

Ганц снова оторопел. Значит, тот случай с Пестером...

— Ганц! На обращай внимание, у них просто небольшое недоразумение. — услышал Ганц ласковый и успокаивающий голос Элайны. До него донесся гнилостный запах трупа, но он был уверен, что это всего лишь галлюцинация. Он еще не отошел от того, случая с Пестером, вот и все. Ему снова все показалось. Возможно, за тем столом произошел некий инцидент, но явно не то, что услышал Ганц.

Тем не менее, Ганц снова посмотрел на тот стол. Упавшей дамы уже не было. Остальные гости за столом смеялись и веселились. Все шло своим чередом.

— Говоришь, сейчас 1826 год? — спросил Ганц.

— Конечно, а какой же еще? Вот ты смешной!
Действительно, а какой же еще год может быть? Ганцу все казалось настолько логичным.

К их столу подошел один из тех мужчин во фраке, которые сидели за столом, где странный образом исчезла дама в платье.

— Позвольте представиться— сказал он, поперхнувшись.— Мартирус. Прошу прощения за то, что прерываю ваш разговор, но бал скоро закрывается. Вомика просил передать это всем гостям.

— Это один из слуг Морса, Ганц. — сказала Элайна. — Мартирус, большинство гостей, которые не с нами, уже разошлись?

— Да, Элайна. Вы с этим новым молодым человек — одни из немногих, кто остался на балу. И еще две барышни, которые едва ли успели к закрытию.

— Хорошо, скоро придет наш час, Мартирус — сказала Элайна. — А пока оставь нас сейчас же.

Ганц был удивлен резкостью тона Элайны по отношению к Мартурису. Потом оно осознал, что Элайна просто хотела, чтобы им никто не мешал. Она хотела побыть наедине с ним.

— Ганц, тебе предстоит открыть еще много нового и неизвестного в жизни. И я хочу, чтобы ты жил.

В центре зала Ганц уже не видел гостей. Там стоял один Вомика. Он опустился на колени и стал что-то рисовать на полу. Все это Ганц видел боковым зрением. Сам он смотрел на Элайну.

— Эх, Ганц, как мне нравятся такие, как ты! Ты сейчас сидишь и даже не знаешь, куда ты попал! Завидую я тебе, ведь незнание— блаженство.

— Ты о чем? — спросил Ганц, не понимая ее.

— Ганц, ты один из лучших представителей мира живых своего времени. Мне ты очень нравишься, жаль только, что мы из разных миров.

— Элайна, о чем ты говоришь? — недоумевал Ганц.

Он не услышал ответа. Посмотрев на лицо Элайны, он заметил на нем глубокую печаль. Элайна пыталась закрыть лицо руками, но было поздно. Ганц увидел, как из ее глаза покатилась кровавая слеза. Он не мог отвести от нее глаз. Но ему также было интересно, что делал Вомика в центре зала.

Тем временем Вомика все настойчивее и настойчивее рисовал что— то на полу. Ганц встал, чтобы посмотрел, что это. Вомика рисовал...пентаграмму!

Разряд…

— Как я уже устала от всего этого. Ты мне нравишься, Ганц, но нашу участь ты разделять не должен! Живи, забудь меня!

— Что все это...— не успел закончить свой вопрос Ганц.

Разряд…

Нарисованная Вомикой пентаграмма резко загорелась. От нее шел бордово— желтый дым. Вомика продолжал рисовать круг вокруг горящей пентаграммы. Дым становился все гуще и гуще. Он начал заполнять весь зал. Дым дошел до первого стола, и внезапно стол загорелся, а все сидящие за ним оставшиеся гости превратились в такие же полусгнившие трупы, как труп Пестера. В этом Ганц мог не сомневаться. Теперь он уже полностью верил своим глазам.

— Огонь показывает нашу суть. В этом времени мы — как рыба на суше. Мы все ведь давно мертвы. — мрачным голосом комментировала Элайна пожар в зале, как что— то обыденное.

— Надеюсь, тебе у нас понравилось, свежий гость! — услышал Ганц хрипловатый, дьявольский крик Вомики, адресованный ему.

— Отстань от него, он не наш, демонический труп! — крикнула Элайна в ответ.

Больше всего Ганца удивило то, как стоически воспринимали будущую смерть оставшиеся гости. Двое мужчин в черных фраках и оставшиеся за столом женщина не паниковали и не кричали, а спокойно ждали, когда огонь их поглотит и они, что еще более удивительно, не сгорят, а превратятся в полусгнившие в земле трупы, превратятся примерно в то, что осталось от Пестера.

Адский дым от пентаграммы добрался и до самого Вомики, который стоял по центру зала, смотря на потолок. Его кожа загорелась, но его крика Ганц не услышал. Когда дым развеялся, вместо Вомики Ганц увидел труп , у которого не было полголовы. По телу ходячего трупа Вомики ползали черви исполинских размеров. Один из них посмотрел на Ганца и раскрыло свою отвратительную пасть.

Дым от разгорающиеся пентаграммы подбирался к столику, где сидели Элайна и Ганц.

— Бежим! — крикнул Ганц, хватая девушку за руку. Рука Элайны была холодной, как лед.

— Вот наивный! — обреченно воскликнула Элайна. — Бежим? Ты сбежишь от ада? Меня уже давно нет! Куда я могу сбежать от смерти, если я мертва?

Ганц посмотрел в глаза Элайны, которые плакали кровавыми слезами. Они были полны сочувствия и сопереживания не к себе, а к нему, Ганцу. Он были полны сожаления за жизненные грехи, из- за которых Элайна и очутилась здесь.

— Я видела эти мертвые лица 180 земных лет. Ты был чуть ли не единственным чужаком здесь.— говорила Элайна, держа его руку своей ледяной рукой.

Из-под пола зала раздался дикий шум. Ни одно животное на земле не могло издать
Элайна приложила свое холодное ухо к сердцу Ганца. Да, Ганц был теплым.

— Ганц, я же слышу, что ты жив! Ты жив! В тебе еще бьется сердце. И ты...теплый... Вомика — прислужник Тьмы... — грохот заглушил голос Элайны.

Разряд…

— Вомика — прислужник тьмы!!— заорала Элайна, пытаясь перекричать шум— заманил тебя сюда. Мы пытаемся свежими душами из мира живых. Тем самым мы остаемся на этом кругу ада, где вечный бал! Но ты жив! Спасайся!

Тем временем случилось то, следовало ожидать. Огонь с горящей пентаграммы перекинулся на под рядом и стены. Те, кого не достал дым, съест сам огонь.

— Представь, что всего этого нет! Ты не боишься этого! — кричала Элайна на ухо Ганцу. — Это наше мучение — мы заживо сгораем, а затем балл начинается снова. Снова и снова. Но ты это не переживешь! Спасайся. Ничего этого нет!

Элайна встала и хотела бросится в пламя, чтобы не ждать, когда оно ее само поглотит. Чем раньше переживешь мучение, тем лучше. Но Ганц поймал ее за платье.

— Я тебя не пушу! — крикнул он— никогда!

Элайна вырвалась из его рук с криками “ Ты жив, а я — нет” .

Через мгновенье пламя поглотило Элайну.

— Возможно, он давно мертва, но она достойнее десятка живых на земле, которые все равно больше похожи на трупов! — сказал вслух Ганц. Вокруг него стоял страшный грохот и треск. Столик, где они сидели, сгорел. Через мгновенье огонь добрался до Ганца, и он горел заживо, испытав такие мучения, которые нельзя описать словами ни одного из земных языков.

Мы потеряли его…

Бал снова начался. За столом сидела Элайна, во взгляде которой на ее соседа Ганца читались радость и боль одновременно. За столом также сидел Мартирус, прислужник Морса и Мардука. Их было трое за столом. Ганц пересел к Элайне. .

Тело неопознанного молодого человека доставили в городской морг. Он гулял поздно вечером и возле торгового центра в старом городе у него произошел острый сердечный приступ. Старожилы улицы всегда говорили, что это место было проклято, они с маниакальной уверенностью твердили, что торговый центр был построен на месте старого проклятого дома.

Скорая приехала слишком поздно.

А Ганц сидел рядом с Элайной. Теперь они оба были холодные, но Ганц не обращал на это внимания. Он сидел с любимой девушкой, которую ему так и не удалось найти при его короткой жизни, а рядом с ним гремел бал, и Вомика готовился по окончании бала снова нарисовать горящую пентаграмму, и снова все сжечь , а проклятый дом тек по адской раскаленной реке лавы в никуда.