Неоправданные надежды

Неоправданные надежды

— Тэ­хён-а! Вот ты где, а я те­бя уже вез­де ис­кал. Про­падать стал час­то, зас­тавля­ешь дру­зей вол­но­вать­ся о те­бе. — Вы­сокий брю­нет с хо­рошим те­лос­ло­жени­ем пот­ре­пал дру­га по пле­чу и ог­ля­дел мес­тность: вок­руг ни ду­ши, ла­воч­ки воз­ле не­рабо­та­юще­го уже лет как сто фон­та­на пус­ту­ют при­мер­но столь­ко же, ста­рые де­ревья, слег­ка обуг­ленные пос­ле по­жара, сто­ят в оди­ночес­тве. До­пол­ня­ли мрач­ную кар­ти­ну заб­ро­шен­ные ат­трак­ци­оны, осо­бен­но пу­гали дет­ские ка­русе­ли, ко­торые бы­ли пок­ры­ты ко­потью, и ро­жицы, что рань­ше ве­сели­ли мес­тных де­тишек, боль­ше не выг­ля­дели доб­ро­душ­но, нап­ро­тив они ста­ли из­лу­чать грусть и пе­чаль, на­води­ли тос­ку и уны­ние. Сю­да не про­никал свет ни од­но­го из мно­гочис­ленных фо­нарей, что ос­ве­щали глав­ную ули­цу, и мес­тность бы­ла пол­ностью пог­ру­жена во ть­му. Но Тэ­хён ку­да-то прис­таль­но смот­рел и на сло­ва дру­га ни­как не от­ре­аги­ровал, а толь­ко при­жал к гу­бам ука­затель­ный па­лец, по­казы­вая лишь при­шед­ше­му, что на­до бы зат­кнуть­ся. — Тэ­хён-а, пош­ли до­мой, а? Я те­бя вез­де ис­кал не для то­го, что­бы пя­лить­ся в тем­но­ту и прос­то мол­чать. Я про­голо­дал­ся, у ме­ня ещё ку­ча не вы­пол­ненно­го до­маш­не­го за­дания! — па­ренёк, что из­на­чаль­но про­из­во­дил впе­чат­ле­ние силь­но­го, неп­реклон­но­го и не­зави­симо­го че­лове­ка, на­чал по-дет­ски се­бя вес­ти и при­нял­ся дёр­гать за ру­кав дру­га. — Ты обе­щал за­ботить­ся обо мне как о млад­шем бра­те, так про­яви свою за­боту и про­води ме­ня до­мой, я же ещё не ус­пел за­пом­нить весь го­род!
—Ти­ше, Чон­гук, не ве­ди се­бя как ма­лень­кий ре­бёнок, по­тер­пи нем­но­го, по­жалуй­ста. — Про­из­нёс Тэ­хён глу­боким низ­ким го­лосом, от ко­торо­го всех бро­сало в дрожь. Чон­гук не был ис­клю­чени­ем и тут же за­мол­чал, пы­та­ясь пой­мать взгляд дру­га и по­нять, за чем же стар­ший так прис­таль­но наб­лю­да­ет.

Тэ­хён тут же нап­рочь за­был о млад­шень­ком и вновь ус­та­вил­ся в тем­но­ту, соп­ро­вож­да­ющу­юся ше­лес­том бу­маги и ти­хим шё­потом. Чон­гук, прис­лу­шав­шись, по­нял, что звук идёт из даль­не­го угол­ка заб­ро­шен­но­го пар­ка. Ког­да гла­за при­вык­ли к тем­но­те, Гук смог раз­гля­деть то­го, за кем сле­дил его друг. На од­ной из ста­рых, пот­рё­пан­ных вре­менем ла­вочек си­дел ху­доща­вый па­рень лет двад­ца­ти-двад­ца­ти пя­ти с выс­ветлен­ны­ми во­лоса­ми, ко­торые об­рамля­ли его бо­лез­ненно-блед­ное ли­цо. Мо­лодой че­ловек был ук­рыт ста­рень­ким пле­дом, шея бы­ла уку­тана тёп­лым шар­фом, ря­дом сто­ял тер­мос и ку­ча чис­той бу­маги, а ис­пи­сан­ная бы­ла раз­бро­сана и ле­жала вок­руг не­го. Вре­мя от вре­мени па­рень ском­ки­вал оче­ред­ной лист бу­маги и неб­режно бро­сал его на зем­лю, даль­ше сле­дова­ла круж­ка го­ряче­го на­пит­ка, по-ви­димо­му, ко­фе, ко­торый был пос­ледним спо­собом дер­жать­ся и не ус­нуть пря­мо здесь, на этой хо­лод­ной лав­ке. Пос­ле че­го нез­на­комец под­ни­мал го­лову квер­ху и смот­рел на звёз­дное не­бо, гром­ко взды­хал, что-то ти­хо про­гова­ривая се­бе под­нос. Че­рез па­ру ми­нут вновь брал­ся за ка­ран­даш и бу­магу, а даль­ше уже по из­вес­тно­му ал­го­рит­му. Иног­да брал в ру­ки пач­ку си­гарет и дос­та­вал из неё од­ну, под­жи­гал, а пос­ле, буд­то пе­реду­мав, ту­шил и выб­ра­сывал.

Ког­да Чон­гу­ку уже на­до­ело наб­лю­дать за обор­ванцем и, вдо­бавок, как он из­на­чаль­но по­думал, ещё и пь­яни­цей, он пы­тал­ся за­гово­рить с Тэ­хёном, но каж­дая по­пыт­ка за­кан­чи­валась иг­но­риро­вани­ем со сто­роны дру­га. Гук уже сов­сем по­ник от тос­ки и не знал чем се­бя за­нять, как нез­на­комец дос­тал ги­тару и на­чал пе­реби­рать длин­ны­ми, кос­тля­выми паль­ца­ми по стру­нам. Из-под его из­би­тых в кровь рук плав­но вы­тека­ла вол­шебная ме­лодия, ко­торая на­пол­ня­ла сер­дца тех, кто на­ходил­ся ря­дом, теп­лом. По­нем­но­гу нас­трой Чон­гу­ка ме­нял­ся, и на ли­це пар­ня по­яви­лась улыб­ка, тот боль­ше не то­ропил­ся ухо­дить. Но Тэ­хён не из­ме­нил­ся в вы­раже­нии ли­ца, хо­тя нет, стал ещё серь­ёз­нее и сос­ре­дото­чен­нее, а в гла­зах бы­ла вид­ная не­кая тре­вога. Гук не по­нимал, чем бы­ла выз­ва­на по­доб­ная ре­ак­ция Тэ, ведь му­зыка бы­ла чу­дес­на, а са­мому пар­ню хо­телось петь. Но сов­сем ско­ро ме­лодия сме­нила свой ха­рак­тер. На ду­ше ста­ло тре­вож­но, не­кая боль прон­за­ла сер­дца слу­ша­ющих. Чон­гук не­воль­но сод­рогнул­ся, по те­лу про­бежа­ли му­раш­ки, а на гла­за выс­ту­пили слё­зы. Па­рень не по­нимал столь рез­кой сме­ны ха­рак­те­ра ис­полне­ния и пос­мотрел на дру­га, ко­торый всё так же си­дел ря­дом и слу­шал. Прос­то слу­шал. С ли­ца Тэ­хёна про­пали все эмо­ции, ка­залось, сер­дце опус­те­ло, а тре­воги уле­тучи­лись.

Чон­гук под­нял взгляд на иг­ра­юще­го и уви­дел, как по ще­кам то­го бе­жали слё­зы, сте­кали к под­бо­род­ку и ка­пали то на ги­тару, то на ру­ки нез­на­ком­ца, по­падя точ­но в све­жие ра­ны. Ли­цо пар­ня ис­ка­жено в не­ис­то­вой бо­ли и му­чени­ях. Креп­ко взяв за ру­ку дру­га, тот прис­таль­но наб­лю­дал за иг­рой. Ему хо­телось по­дой­ти к не­му и об­нять, уте­шить и уз­нать при­чину его стра­даний — та­кова бы­ла доб­рая на­тура Чон­гу­ка.

Вдруг па­рень рез­ко ос­та­новил иг­ру и от­ло­жил в сто­рону ги­тару. Нем­но­го по­сидев, сле­дя за звёз­дным не­бом, нез­на­комец, не вста­вая с ла­воч­ки, при­нял­ся со­бирать раз­бро­сан­ную бу­магу. Один лист он не смог сра­зу под­нять и с гро­хотом сва­лил­ся с лав­ки. Па­рень прак­ти­чес­ки не дви­гал­ся на мес­те, он буд­то бы бо­ял­ся сде­лать лиш­нее дви­жение. Ос­то­рож­но тот смог дос­тать ос­тавший­ся ко­мок бу­маги и ки­нуть его в ку­чу к ос­таль­ным. Па­ру ми­нут нез­на­комец ле­жал на зем­ле, буд­то бы со­бирал­ся с си­лами, пос­ле стал по­тихонь­ку под­ни­мать­ся, опи­ра­ясь на сла­бые ру­ки, ко­торые пос­то­ян­но дро­жали. Уже си­дя на ко­ленях, тот пы­тал­ся от­ды­шать­ся. Че­рез ми­нуту он по­лез под скамью и дос­тал из-под неё трость. С тру­дом под­нявшись, па­рень соб­рал па­кет с му­сором, ги­тару ак­ку­рат­но по­ложил в че­хол, а ос­таль­ные при­над­лежнос­ти неб­режно по­кидал в рюк­зак. Опи­ра­ясь на трость, тот мед­ленно поб­рёл в про­тиво­полож­ную от Тэ с Гу­ком сто­рону.

— Тэ-Тэ, кто это был? — поч­ти про­пищал Чон­гук. Та­кое чувс­тво буд­то его кто-то очень силь­но на­пугал, хо­тя, бы­ло и так яс­но, что все­му ви­ной тот та­инс­твен­ный нез­на­комец, ко­торый толь­ко что ушёл.
— Я сам не знаю, кто это был, прав­да. Мне бы уз­нать о нём хоть что-ни­будь. — Ти­хо про­шеп­тал Тэ­хён и встал с зем­ли, раз­ми­наю за­тёк­шие но­ги.
— Ты да­же не зна­ешь, за кем сле­дишь? — удив­лённо спро­сил Гук и под­нялся вслед за дру­гом.
— Каж­дый день в те­чение ме­сяца пос­ле учё­бы я при­хожу сю­да и наб­лю­даю за этим пар­нем. Не знаю, он об­ла­да­ет ка­кой-то си­лой, ко­торая при­тяги­ва­ет ме­ня к не­му. Мне ин­те­рес­но смот­реть за тем, как он пы­та­ет­ся на­писать оче­ред­ную пес­ню, но в по­рыве чувств раз­ры­ва­ет ни в чём не­повин­ный ку­сок бу­маги. А пос­ле он бе­рёт­ся за, по мень­шей ме­ре, де­сятую круж­ку го­ряче­го ко­фе и си­дит, ус­та­вив­шись в не­бо, наб­лю­дая за звёз­да­ми, и шеп­чет каж­дый раз од­но и то­же, от­че­го по его ще­кам сте­ка­ют ручь­ями слё­зы, но, буд­то опом­нившись, хо­лод­ны­ми, озяб­ши­ми ру­ками он сма­хива­ет не­навис­тные кап­ли с ли­ца и про­дол­жа­ет пи­сать, как ни в чём не бы­вало. Каж­дый ве­чер, ров­но в во­семь ча­сов, он при­ходит сю­да и уби­ра­ет трость под скамью. Я ду­маю, он не­нави­дит се­бя за то, кем яв­ля­ет­ся, — всё так же ти­хо шеп­тал Тэ­хён, — он не­нави­дит се­бя за то, что ин­ва­лид, а, воз­можно, ко­го-то ви­нит за то, кем он стал. Прав­ду я вряд ли ког­да-ни­будь уз­наю, ибо да­же не смо­гу по­дой­ти и за­гово­рить с ним. — За­кон­чил свой мо­нолог Тэ и тя­жело вздох­нул, по­тирая озяб­шие ла­дони, пы­та­ясь сог­реть­ся.
— Так по­дой­ди к не­му и поз­на­комь­ся! Что те­бе ме­ша­ет сос­та­вить ком­па­нию это­му че­лове­ку? Пред­ставь­ся, при­сядь ря­дом, мо­жешь да­же рас­ска­зать ка­кую-ни­будь слез­ли­вую ис­то­рию для дос­то­вер­ности, мо­жет, тог­да он рас­ска­жет что-ни­будь о се­бе. Вряд ли он те­бя от­тол­кнёт. Та­кие не­зави­симые с ви­ду лю­ди на са­мом де­ле оди­ноки и бу­дут ра­ды лю­бой ком­па­нии! — вос­торжен­но твер­дил Чон­гук и та­щил дру­га в сто­рону до­ма. — А по­ка что мы мо­жем прий­ти и по­сидеть у те­леви­зора с чаш­кой го­ряче­го шо­кола­да, да, Тэ-Тэ? — Гук сде­лал ще­нячьи глаз­ки, из-за ко­торых Тэ­хён ни в чём не мог то­му от­ка­зать.

Но как бы Гук не пы­тал­ся от­влечь дру­га от та­инс­твен­но­го нез­на­ком­ца, Тэ­хён мыс­ленно был с ним. Он не ду­мал о том, что он ска­жет при встре­че, о чём бу­дет раз­го­вари­вать с тем пар­нем. Всё, че­го он хо­тел, так это прос­то по­сидеть и по­мол­чать.

Тэ­хёну так не хва­тало в жиз­ни ти­шины. Веч­ная нер­вотрёп­ка с учё­бой, по­пыт­ки удер­жать­ся на ра­боте для то­го, что­бы про­кор­мить се­бя и сво­его дру­га, ко­торый не­дав­но вы­шел из дет­ско­го до­ма и толь­ко-толь­ко пос­ту­пил на пер­вый курс. Па­ренёк сов­сем не знал и не ви­дал всех труд­ностей ми­ра, жил ил­лю­зи­ями и веч­но меч­тал. Каж­дый день Тэ был на­пол­нен шу­мом, и тот меч­тал о спо­кой­ствии и без­мя­теж­ности, меч­тал за­быть­ся хоть на один день, но всё, что он мог де­лать — это рас­сла­бить­ся и пос­лу­шать ме­лодию нез­на­ком­ца, пог­ру­зить­ся и за­быть обо всех за­ботах и проб­ле­мах.

Нет, Чон Чон­гук его сов­сем не нап­ря­гал, а нап­ро­тив на­пол­нял жизнь смыс­лом. Ему есть о ком за­ботить­ся в ог­ромном го­роде, где он сам-то ни­кому не ну­жен. И пусть всё бы­ло труд­но, но Тэ не поз­во­лял се­бе опус­тить ру­ки ни на миг. Он обе­щал се­бе, что бу­дет за­ботить­ся о Гу­ке да­же тог­да, ког­да всё бу­дет ка­тить­ся в про­пасть, да­же тог­да, ког­да ос­та­нет­ся со­вер­шенно один, он бу­дет обе­регать то­го, кто вы­тащил его из пу­чины от­ча­яния и вы­вел на вер­ную жиз­ненную тро­пу.