Непогрешимые

Непогрешимые

1.1. Она...

г. Лоустофт, Англия. февраль 1916.

Старый покосившийся дом был объят пламенем. Огонь и разбушевавшийся ветер, будто вступившие в этот вечер в сговор, решили во что бы то ни стало уничтожить его со всем содержимым. Самым ужасным в этой ситуации являлся не сам пожар, а то, что его хозяева находились внутри и не успели выйти когда всё случилось. Единственными невольными свидетелями начала этой трагедии были маленькая трехлетняя девочка и мальчик чуть постарше, которые стояли неподалеку и испуганно наблюдали, как уходят в небытие их родители и всё, что ранее именовалось домом.
Худощавая девчушка пряталась за спину такого же щуплого мальчугана и лишь иногда, бросая взгляд на беснующийся огонь,как будтовидела в нём танцующих красных человечков, беспорядочно бегающих из угла в угол дома и разносящих в своих конечностях огненные шары, что взрываясь, создавали пламя еще сильнее. Зажмурившись ей казалось, что где-то там ещё мирно спят родители и огонь не может причинить им вреда. Она искренне пыталась верить, что уже совсем скоро всё закончится,мама, как ипрежде выйдет во двор и жизнь снова пойдет своим неторопливым чередом.
- Тушите быстрее! Там люди! – кричала какая-то женщина.
- Ты что?! Совсем ополоумела?! Там уже все сгорели! Лучше несите вёдра, а то пламя перекинется на соседние здания! – кричал в ответ мужчина и лил из какого-то дырявого корыта воду в сторону горящего дома.
Девочка слышала слова, понимала значение, но просто пропускала их мимо не желая воспринимать всерьёз. Лишь иногда, открывая глаза, ей уже чудился огненный столп, бесконтрольно вырывающийся из-под земли с адским рёвом. Впервые она почувствовала невыносимую тяжесть где-то необъяснимо глубоко, от которой просто было невозможно дышать. Из её детских глаз непроизвольно вырвались крупные слезинки и она заплакала. Громко и нестерпимо, разрывая своим отчаянием пространство вокруг её плач разносился на всю округу. Весь ужас, что был в ней в это мгновение, она могла выразить именно так и от этого плакала еще громче, переходя уже на истерический крик беспомощного и брошенного создания, не готового встретить новые изменения. Её брат, чью руку она не отпускала ни на секунду, не проронив ни слова и уже как-то привычно спокойно прижал девочку к себе. Теперь вглядываясь в бесноватые игры огня через его плечо девочке становилось легче. На противоположной улице, чуть поодаль от скопления зевак,что, как всегда, безучастнособрались поглазеть на чужую беду, стоял седовласый пожилой человек лет семидесяти на вид. Его растянутая светло-коричневая кофта ручной вязки в крупный рубчик, надетая поверх серой застиранной рубашки, была застегнута на пару верхних пуговиц и свисала своими краями ниже пояса под тяжестью каких-то предметов, лежащих внутри карманов; темно-серые шерстяные брюки, напрочь позабывшие про стрелочки, явно доживали последние годы на пару с коричневыми туго зашнурованными растоптанными ботинками. Учитывая преклонный
возраст, держался он вполне уверенно и не был сутул. Всем своим видом он производил впечатление вполне адекватного пожилого человека, но находящегося здесь по случайности.
- Мне кажется, ты опять перестарался, дедуля? - внезапно прозвучал знакомый старику голос девочки и он приветливо повернул голову в её сторону.
- Ты задержалась, моя дорогая, и я решил не ждать тебя. - с умилением и некоторой иронией в голосе ответил старик. Невысокая девчонка лет двенадцати или максимум тринадцати изобразила детское возмущение и демонстрационно нахмурила брови. Её рыжеватые прямые волосы были заплетены в две толстые косы, которые свисали за ушами почти до нижнего краялопаток. Словно ученица элитной европейской школы она была в чёрном классическомвельветовомпиджаке, из которого выглядывала строгая белая накрахмаленная рубашка с застёгнутой верхней пуговицей. Несмотря на отвратительную погоду классическая прямая темно-синяя юбка до колен в бордовую крупную полоску и ярко белые, как и рубашка, гольфы были явно не к месту,ровно, как икоричневые замшевые ботиночкинаподобиечакков. Однако, если начать оценивать её стиль, то было вполне понятно, что одежду ей подбирал человек явно старомодный. Возможно, это был тот же старик, что стоял с ней
рядом и равнодушно наблюдал за пожаром.
- Что теперь мне с ними делать? Ты всегда меняешь планы в самый неожиданный момент. - продолжала возмущаться девочка. - Мне всегда приходится действовать по обстоятельствам. - А ты умеешь действовать по плану? - почти сквозь смех парировал старик. - Мне кажется импровизировать всегда гораздо интереснее. В конце концов если она не справится сейчас - она достанется тебе, а если не справится потом - тогда мне. - игриво двигая бровями продолжал рассуждать пожилой человек и между делом с интересом посматривал на прохожих,как будто
высматривая кого-то конкретного в толпе.
Беспомощные попытки соседей, что неумело продолжали тушить догорающие головешки, уже явно были бессмысленны. Всё произошло быстро и стремительно, ровно уничтожение этого дома преследовало какую-то конкретную неведомую цель, а сам пожар имел реальное и даже сакральное предназначение.
- О, боже! Роуз! Клиффорд! Они погибли! – продолжала причитать какая-то женщина. – Бедные дети! – с жалостью смотрела она на стоящих поодаль девочку и мальчика.
- Ты останешься с ней или всё же займешься своими прямыми обязанностями, моя дорогая? - продолжая скучать спросил старик девочку и развернувшись в противоположную сторону от пожара куда-тоне спешанаправился.
Девчонка тем временем не сводила глаз с детей и внимательно наблюдала за каждым их движением, но по их растерянным лицам было отчётливо понятно, что идти им теперь просто некуда и улица станет для них единственно возможным домом.
- Неужели ты не проигрывал варианты событий? - снова возразила девчонка и повернулась в сторону старика, но он уже скрылся из виду, будто его там никогда и не было. - Дедуля, так не честно! - вскрикнула девочка и побежала вслед за ним.
Схватив его за рукав она настоятельно пыталась обратить на себя внимание, но пожилой человек уже был увлечён другим занятием и всматривался куда-то вдаль поля, в центре которого они стояли и ни одного из них не удивило это невероятное перемещение. Теперь над рыжеволосой девочкой и её дедушкой висели почти чёрные тучи, перемешивающиеся с клубами тёмно-синего дыма, идущего из неглубоких котлованов с горящей военной техникой. В одном из них тяжелый угловатый танк с погнутой пушкой ипокорёженной, но ещёдержащейсяна корпусе башней, которую заклинило от неоднократных прямых точечных попаданий, горел откуда-то снизу. Возле левой оторванной гусеницы лежало несколько изуродованных и обгоревших тел.Коричнево-бураявзрыхлённая земля, перемешанная с зеленой травой и кровавой кашей человеческих останков была практически утрамбована многотонной машиной, водитель которой, по всей видимости, беспомощно пытался сдвинуться с места и вертелся по кругу на одной единственной уцелевшей гусенице. Принимая на себя один за одним прицельные попадания из крупнокалиберных орудий танк фактически был приговорён к безоговорочной
гибели со всеми его пассажирами. - Я конечно моделировал варианты, — невозмутимо и совершенно не обращая внимания на внешнюю обстановку ответил старик, — и как они оба поступят я не хочу загадывать. - продолжал он, широко улыбнувшись, но заметив под ногами обгоревшие тела, его настроение резко переменилось и спустя непродолжительную
паузу он добавил. - Тут тебе точно достанется больше, моя дорогая. - исказившись в недовольной гримасе язвительно продолжил говорить старик и начал более тщательно рассматривать погибших. - Вот, кстати, интересный персонаж.
- Нет! - категорично и резко возразила девочка. - Он не для тебя! Даже не говори мне какой аргумент ты хочешь использовать в свою пользу. Сегодняшним событием он перекрыл всё, что у него было раньше. Он лежит на своей земле и бился за неё честно.
- Ну, —протяжно продолжил старик, —тут я бы поспорил. Если мне не изменяет память, то убийцы их называли нацистами, а это не очень хорошее прозвище для твоих подопечных, моя дорогая. - заулыбался старик. - Вот для моих - это хорошее прозвище и даёт мне много положительного. - Нет! - снова резко оборвала монолог старика девочка. - Ты же знаешь, что не это так, —
задумалась она на секунду и снова посмотрела на бесформенные мертвые тела молодых парней. - А даже если и так, то можно ли считать этих людей таковыми, если они бились на своей земле,защищалисвои семьи, спасали свои дома и вообще можно ли считать ихприверженцамиодной нации, если они отстаивали право на сохранение своего прошлого. - она сделала паузу. - Я так не считаю, а поэтому он тебе не достанется.
- Тут много таких лежит, моя дорогая. - обреченно произнес старик и посмотрел куда-то вдаль. - Хорошо. - послушно ответил он. - В любом случае я еще найду что-нибудь подходящее, хотя, думаю, солдатики мне не очень интересны. Гораздо важнее подсуетиться по судьбе тех, кто все это инициировал. - продолжал старик и снова перевел разговор. - Кстати, ты уже придумала что будешь делать со своей подопечной?
- Не переживай за неё. Я контролирую ситуацию, но спасибо, что не забываешь о наших договорённостях. - уверенно ответила девочка и исчезла, оставив старика одного.Портовый городок Лоустофт, что располагался в английском графстве Саффолк на берегу Северного моря в стадесятимилях к северо-востоку от Лондона был местом не самым приветливым. Присутствие на его земле временных постояльцев и вечно пьяных матросов,как будтозадержавшихся здесь навечно со времен бомбардировки порта немецким флотом в апреле 1916-ого, было делом привычным, а поэтому возле баров и прочих злачных заведений всегда толпилась масса голодных беспризорников, что бегали за посетителями и выпрашивали хотя бы пенни или кусок зачерствелого хлеба. Погодная переменчивость для морского побережья не была удивительным делом, однако при всём своем отвратительном климате такой погоды Лоустофтне видел давно, да и припомнить подобное ни один житель наверное бы даже не смог. Порывистый ветер, что непрерывно
дул последние два дня, несколько часов назад сменился проливным дождем, от чего вечерняя мгла пришла раньше обычного. Практически насквозь промокший маленький мальчик, лет пяти, явно одетый наспех во что придётся, настырно бегал по размоченной грязью дороге за каждым прохожим и неумело выпрашивал подачку. Его потертые старые ботиночки без одного шнурка, грязные и в саже серые штанишки с дырой в области коленки и такое же древнее,возможно, как и сам
Лоустофт, коричневое пальтишко, одетое на голое тельце, сильно отдавали дымом и гарью. Гораздо печальнее выглядела его трехлетняя младшая сестрёнка, что послушно стояла под крыльцом одного из баров и дрожа от холода терпеливо ждала своего старшего братика. Даже в сравнении с откровенными лохмотьями, надетыми на мальчика, девочка была одета ещё хуже. Со стороны было видно, что её потертый войлочный двубортный жакет в очень и очень далеком прошлом принадлежал какому-то весьма тучному и широкоплечему мужчине, по крайней мере об этом явно говорила его ширина, а возраст жакета выдавал полное отсутствие хотя бы одной уцелевшей пуговицы. Чтобы не упасть с маленьких детских плеч его перевязали на поясе коричневым шарфом, однако он всё равно был настолько большим и одновременно комичным, что своей длиной фактически закрывал колени несчастному ребенку, а рукава, закатанные в несколько оборотов, свисали широкими трубами, из которых едва выглядывали её маленькие ручки. Судя по поведению, её не особенно беспокоило нынешнее состояние. Возможно, это было потому, что она была еще слишком маленькая и пока не осознавала, что погибшие в пожаре родители больше никогда за ними не вернутся и этокрыльцо возле бара будет её единственным местом проживания до начала зимних холодов. - Здравствуй,
Аннабель. - эмоционально сдержанным тоном произнесла рыжеволосая девочка, чтобы сильно не пугать ребёнка своим внезапным появлением на крыльце бара. - Меня зовут Софья. Ты и твой брат Виктор должны пойти со мной. - коротко сказала она и повернула голову в сторону старшего братаЭнни, продолжающего беспомощные попытки выпросить пропитание. Аннабель
не раздумывая ни секунды спустилась с крыльца, послушно побежала за братом и привела его к Софье, которая на этот раз уже стояла под проливным дождём, но капли, бесчисленным количеством падающие на её одежду иволосы скатывались на землю, и Софья оставаласьабсолютно сухой. Не говоря больше ни слова она плавным жестом велела детям следовать за ней.
Неторопливо перемещаясь в вечерних сумерках по безлюдным улицам города дети молча следовали за своей новой знакомой и добрели до трехэтажного дома с внутренним двором, огороженным кирпичным забором с кованной металлической калиткой. В темноте и в незнакомой местности, лишь иногда освещаемой кратковременными вспышками молний, было достаточно сложно рассмотреть здание, но остановившись возле входа во двор Софья повернулась к детям, пристально посмотрела наАннабельи перевела взгляд на одно из окон дома второго этажа, в котором еще горел свет. Женщина средних лет была увлечена чтением в своей комнате. Внезапная яркая вспышка и практически немедленный сильнейший раскат грома напугали её и заставили встать из-за стола, чтобы взглянуть в окно и оценить разгулявшееся погодное ненастье. Небо снова исполосовали яркие линии. Их кратковременные вспышки осветили землю и проявили чёткие очертания двух маленьких человеческих силуэтов возле входа во двор.
Не успев осознать увиденное женщина необратила на них внимания, но молния сверкнула повторно и тогда образы двух маленьких детей, стоящих возле калитки, стали для неё реальными.
- О, боже! - воскликнула женщина и выбежала из своей спальни прямиком к парадному входу.- Мэнди? – сказала она немного громче в сторону одной из многочисленных комнат, расположенных вдоль коридора.
Из комнаты практически сразу вышла растерянная девушка и ничего не понимая послушно побежала за женщиной.
- Я здесь, миссис Моррис. – взволнованно ответилаМэнди, догоняя женщину уже на лестнице первого этажа.
Услышав странную суету в коридоре из своего кабинета на втором этаже вышел высокий пожилой мужчина и встал у начала лестницы.
- Что за шум, миссис Моррис? Вы знаетесколько время? - строго спросил он. - Мистер Дэрклидж, я думала вы уже ушли, там на улице... - взволнованно запричитала женщина, но в спешке не успела закончить ответ. - Срочно иди за мной, Мэнди. - с тревогой в голосе обратилась она к помощнице, открыла парадную дверь и выбежала на улицу к калитке. В дом ворвался холод и промозглый влажный
ветер. - Это дети,
Менди. - послышался голос миссис Моррис с улицы и она завела в дом промокших от дождя мальчика и девочку.- Мэнди, немедленно принеси какие-нибудь сухие детские вещи. - озабоченно распорядилась миссис Моррис.
- Не спеши, Мэнди. - повелительно приказал мужской голос со второго этажа. - Миссис Моррис, я жду вас с детьми у себя. - строгим тоном сказал мужчина и скрылся в кабинете. - Слушаюсь, мистер
Дэрклидж. - послушно ответила миссис Моррис и взяв детей за руки поспешила в кабинет мужчины. Уставшие и промокшие девочка и мальчик безропотно пошли с незнакомой женщиной. В окна тёплого и уютного небольшого кабинета на втором этаже постукивала ветка рябины, тревожно напоминающая о погодном ненастье за его приделами. Миссис Моррис заботливо разместила детей в центр кабинета напротив письменного стола, уставленного разными бронзовыми фигурками, за которым уже сидел мистер
Дэрклидж. Высокий и статный, на вид не старше пятидесяти лет мужчина, одетый в дорогой серый классический габардиновый костюм, сшитый по индивидуальному заказу. Стоило заметить, что соответствующий новой лондонской моде материал, изготовленный сложным саржевым переплетением на основе овечьей шерсти породы меринос был весьмане дешевым, поэтому безусловно вызывал множество восторженных возгласов у местных модников. Белая хлопковая сорочка с высоким воротом и классические кожаные туфли дерби коричневого цвета, являющиеся менее официальными по сравнению с оксфордами или
баломралами, подчёркивали изысканный стиль и явно выраженную финансовую состоятельность их обладателя.Его слегка напыщенный и высокомерный образ, с первого взгляда, мог показаться обманчивым, поскольку вежливость и учтивость при всей своей британской чопорности в нём несомненно присутствовали, однако, возрастная седина, украшающая его вески, придавала ему дополнительной статусности и от этого онказался еще более высокомерным.

Весь кабинет был наполнен каким-то необъяснимым проникающим теплом, который ранее дети никогда не чувствовали, но сейчас почему-то четко осознавали, что находятся в полной безопасности. Стены были увешаны картинами разного размера с изображением цветов и милых приветливых людей. Немного стеснительно, но с неподдельным интересом разглядывая их, дети озирались по сторонам и было понятно, что посещение подобных заведений и, в особенности, таких содержательно наполненных помещений было для них впервые. Маленький Виктор, чувствуя себя гораздо свободнее, вертел головой и разглядывал каждый уголок комнаты, однако Энни напротив была сдержанна и молчалива. Опустив голову вниз, она пристально не отрываясь смотрела в пол и порой создавалось такое ощущение, что это было ее естественным состоянием, от которого она не испытывала дискомфорта. Однако, довольно быстро, ориентируясь на раскованное поведение своего старшего брата она также с интересом принялась рассматривать комнату. Одно было заметно сразу - ни при каких обстоятельствах она не отпускала руки своего брата и он, в свою очередь, не противился этому.Немного согревшись и освоившись в новой обстановке дети начали свою привычную шумную возню и всё время о чём-то перешёптывались, улыбаясь друг другу. Не обращая внимания на их беззаботную беседу сидящий за столом мужчина принялся что-то писать в своей тетради и не отрываясь от дела обратился к женщине.
- Миссис Моррис, я полагаю, это очередные беспризорники? - с почти незаметным пренебрежением, но максимально тактично спросил он.
- Боюсь, что это так, мистерДэрклидж. - послушно ответила она.
- Хм... понятно. - с загадочной задумчивостью буркнулДерклидж. - И что вы предлагаете с ними делать? – спросил он.

- Не выгонять же нам их на улицу, мистерДэрклидж? -как будтооправдываясь и чувствуя свою личную вину за судьбу детей ответила миссис Моррис. - Впрочем, мы конечно же поступим как вы распорядитесь... – с грустью в голосе добавила она, так и не сумев закончить начатую фразу.Мужчина задумался, отложил в сторону перо и через непродолжительную паузу обратился к мальчику.
- Ты по всей видимости старший. Как тебя зовут? - строго, но сдержанно спросилДерклидж.
- Виктор. - быстро и послушно ответил мальчик, пристально посмотрев на директора. - Сколько тебе лет? - продолжал
Дэрклидж.
- Мне шесть лет, а это моя младшая сестренка. Её зовут Энни и ей четыре года. - переводя с себя внимание директора ответил Виктор и посмотрел на миссис Моррис. - Ну, что ж. - задумавшись на мгновение сказал мистер
Дэрклидж. - Тогда добро пожаловать к нам. - сухо ответил он. Виктор, моментально сориентировавшись в обстановке, послушно замолчал.
- Пока мы не решим вашу судьбу, вы будете жить в нашем учреждении. - продолжил мужчина, обращаясь к детям. - Меня зовут мистер Дэрклиджи я директор этого детского воспитательного дома. А это старший преподаватель. – он указал детям на стоящую рядом женщину. - Зовут её миссис Эверин
Моррис и она конечно же будет присматривать за вами. - особенно отчётливо произнес он последнюю фразу. - Миссис Моррис, проводите, пожалуйста, их в комнаты. – не дожидаясь реакции детей продолжил мистер
Дэрклидж. - Завтра я постараюсь уладить все вопросы с их оформлением. Дальше будетвидно, чтос ними делать.
Миссис Моррис заметно оживилась и обратилась к детям: «Ну, что же, молодые люди! Пойдемте со мной. Я покажу вам где вы будете спать».
Дети, проследовав за женщиной, послушно вышли из кабинета и снова оказались в коридоре, также увешанном разными картинами. Учитывая некоторую однотипность стиля помещений этого заведения прослеживалась отчетливая рука одного и того же человека, не обладающего особенно изысканным разнообразием. При всей своей строгости и чистоте здание уже было довольно старым, однако не теряло своего былого духа и исправно служило своим хозяевам. Стены коридора, обшитые бордовым гобеленом,казалисьнемного узкими. Возможно этот эффект создавался непроизвольно или просто соответствовал общим британским тенденциям экономии пространства, но для детей, преимущественно населяющих это заведение, такой дизайн казался строгим и хоть как-то, но приучал к подобию стиля. Стоило также отметить, что при всей своей сдержанности британцев в затратах на отопление в здании было достаточно тепло, что также могло говорить о заботе хозяев о своих маленьких постояльцах.
- Не отставайте. - произнесла Миссис Моррис.– Мэнди? – вновь обратилась она к своей помощнице.
Из комнаты снова выбежала приветливая молодая девушка.
- Да, Миссис Моррис? – услужливо спросила она.
- Мэнди, детей немедленно нужно искупать, а затем проводи молодого джентльмена в корпус для мальчиков и определи ему кровать. - нежно с улыбкой на лице произнесла Миссис Моррис. – Как проводите молодого человека, принесите, пожалуйста, нам новую детскую пижаму.
- Хорошо. - сказалаМэнди. – Пойдемте, молодой человек. – с уважением обратилась она к Виктору, вежливо взяла его за руку и попыталась аккуратно потянуть за собой, но мальчик резко её одернул, подбежал к сестрёнке и снова прижал к себе, как тогда - во время пожара.
Растерявшись от неожиданностиМэндине смогла найти подходящих слов и виновато посмотрела на миссис Моррис. Дети, подобно маленьким потерявшимся котятам, прижались друг к другу и смотрели на женщин испуганными бегающими глазами. Было отчетливо видно, что расставание, пусть и не на долго, не входило в их планы, однако правила этого заведения хоть и не отличались особенной строгостью, всё же не позволяли идти на поводу у своих маленьких постояльцев. Оценив такую искреннюю заботу к младшей сестреЭверинпонимала, что в данной ситуации будет неправильным разрешить вопрос путем простого приказа. Она подошла к детям и присев, оказалась с ними на одном уровне,достаточном, чтобы видетьих глаза. - Я
понимаю как много вы пережили. - тепло и даже немноголасковосказала она, но дети не особенно реагировали на её слова и продолжали смотреть испуганными глазами.
- Маме... - тихо произнесла Энни и посмотрела на брата. - Маме... - повторила она. Эверин
взглянула на Виктора и задумалась на секунду. - Она почти не разговаривает, миссис Моррис? - услышав плохую детскую речь девочки, вмешалась
Мэнди. - Да, я вижу, Мэнди. - осторожно ответила Моррис. - Что ж, — она снова сделала паузы, — не простая будет задачка. - произнесла Моррис
вполголоса. - А хотите я вам что-то сейчас покажу? - задала она вопрос детям, пытаясь искусственно вызвать в них интерес. - Пойдемте со мной.
Она взяла каждого ребенка за руку, разделив их и повела в одну из комнат. - Открой нам, пожалуйста, дверь. - не отпуская рук детей обратилась она к
Мэнди. Мэнди
услужливо открыла дверь в одну из комнат, что располагались вдоль коридора.
- Вы такого точно не видели. - добавила миссис Моррис и завела их в небольшой актовый зал.

В отличии откабинета директора и всех остальных помещений детского дома эта комната была самой просторной и светлой, хотя и оставалась такой же старомодной и с откровенным налетом барокко, оставшегося, по всей видимости, наследием от прежних собственников. Стены были отделаны недорогими белыми гипсовыми молдингами в форме прямоугольников и барельефами цветов по центру. Сама комната была выкрашенанежно голубым, отчего лепные гипсовые карнизы с изображением причудливой позолоченной картуши и вензелей смотрелись вполне гармонично и соответствовали общей идее помещения. Большие панорамные окна, соседствующие с балконными распашными дверями, располагались напротив входа в комнату и открывали не плохой вид на задний двор с детской площадкой. Учитывая холодную погоду, стоящую весь сентябрь, балконная дверь была плотно заперта, однако в ясные и погожие дни все двери и окна распахивались настежь, в комнату врывалось солнце и свежий чистый воздух. Весь этот ансамбль дополняли такие же белые раздвижные шторы с пышным жаккардовым напуском в виде рукавов епископа, стянутых тесьмой в нескольких местах. Слева от входной двери в три ряда стояло около девяти таких же белых, но слегка потёртых временем мягких стульев для посетителей, а по краю правой стены напротив окон стояли маленькие деревянные детские столы и стульчики. Всё это органичное дополнение классического дизайна украшал огромный и величественный кремовый рояль, стоящий в центре комнаты ближе к балкону. По крайней мере именно таким - огромным и величественным - он показался Энни, которая ранее никогда не видела ничего подобного. Подойдя ближе, Энни встала рядом с одной из массивных ножек, на которых стоял этот непонятный для неё инструмент, и запрокинув свою голову начала внимательно рассматривать каждый сантиметр, ловя в его лакированной поверхности своё отражение.Миссис Моррис, заметив восторженную реакцию ребёнка, поспешила присесть рядом и открыла крышку рояля. Было уже поздно и все дети в доме спали, однако наблюдая за живым интересом Энни миссис Моррис не смогла удержаться и нажала на одну из клавиш. Ударив своим молоточком по струне рояль тотчас же издал высокий протяжный звук. Открытая крыловидная крышка разнесла его и обволакивающе наполнила всю комнату. Этот звук буквально ворвался в Энни, разгоняя всех маленьких демонов, что притаились с того злополучного момента, унёсшего жизни её родителей.
Виктор, стоящий за Энни, внимательно наблюдал за происходящим и пытался уловить любое мимолётное изменение в реакции своей младшей сестрёнки. Возможно именно в тот момент в его маленьком, но уже мужественном сердце зародилась какая-то уверенность, что всё закончилось и его постоянную опеку теперь можно ослабить.
Мэнди, что также не отходила от детей, осмелилась повторить свою попытку и приветливо протянула руку Виктору. Мальчик послушно ответил ей взаимностью и они вышли из комнаты. По пути он обернулся и немного грустно, насколько это позволяла детская эмоциональность, взглянул на Энни. Энни также смотрела ему вслед, но уже не испытывала страха одиночества. На их детских лицах теперь не было тревожных эмоций, скрытых остатками стеснения и былой растерянности.
Проводив Виктора взглядом Энни снова и снова смотрела на причудливые изгибы её нового трехногого знакомого. Она не понимала своих чувств, но ей нестерпимо тоже захотелось нажать на одну из клавиш. Протянув свою ладошку она дотронулась маленькими пальчиками там, куда смогла дотянуться, и рояль незамедлительно продемонстрировал ей свою учтивость. Словно живой и добрый он последовательно стукнул своими войлочными молоточками по струнам. Услышав первые свои самостоятельно извлеченные звуки глаза Энни радостно округлились. Наверное впервые она не смогла скрыть радости происходящего и уже изрядно набравшись смелости, снова сделала еще одно касание по клавишам. На этот раз рояль издал более громкий звук и миссис Моррис, побоявшись разбудить остальных детей, поспешила отвлечь Энни и перевела внимание на себя.
- А хочешь я покажу тебе твою спальню? - с интересом и улыбкой произнесла она. - И я уверена, что там тебя уже ждёт новая пижама. Пойдем? - уважительно обратилась она к девочке и протянула ей свою руку.
Теперь уже Энни, переполненная необъяснимой загадочной энергией, без малейшего чувства опасения послушно и легко шла рядом с миссис Моррис и держала её за руку. - Ты настоящая умница. - нежно произнесла миссис Моррис. - Но перед сном тебя нужно непременно искупать. - добавила она.