Неправедные

Глава 1

мы неправедны, мы неправильны.

мы грешили с тобой по-взрослому.
нас таких бросить в воду бы, в пламя бы,
в крайнем случае — под колеса и
растоптать, разорвать, повыломать.
не жалеть нас, не делать доброго.потерпи, моя милая. милая,
я тебя сберегу под ребрами.
я тебя нарисую красками:
синий, белый, немного рыжего.
оставайся со мною ласковой,
и тогда мы, конечно, выживем.и мы вырастем, станем сильными,
наши корни вплетутся в вечное.нас хотели порвать и выломать,
а я, видишь, сумел сберечь тебя.

(с) krisberry

Стихотворение найдено в сети в открытом доступе. авторство сохранено. орфография и пунктуация автора сохранены в неизменном виде. Если автор будет против его использования, стихотворение будет удалено.

Глава 1

Марина

– Можно же ребёнка постричь? – крикнула в проход всклокоченная, явно спешащая куда-то женщина с неудачными бровями и перебором гиалуронки в губах.

– Жеребёнка можно, – протараторила я. – Падай! – кивнула на кресло вспыхнувшему румянцем мальчишке.

Парень сел. Мать дала ему ряд цу и поспешила по своим делам. А я стала выяснять у клиента предпочтения, силясь подавить улыбку.

Бедный малый. Я понимала, почему он покраснел. Тут уже целый жеребец, а не жеребёнок: парню на вид лет семнадцать-восемнадцать, как моему Ваньке…

Он взглянул на меня. Внимательно. Едко.

– Под б-бокс, значит, – подытожила я, аж запнувшись от его взгляда.

Чёрт, красивый какой. Широкие плечи, пропорциональные черты лица... И шея уже не цыплячья.

А как он смотрит!

Как же он смотрел… Я отлично знала подобные взгляды, но этот мне запомнился особенно. Я не первый день работала парикмахером, и давно привыкла к тому, что некоторые клиенты пытаются заигрывать. Кто-то сразу идёт ва-банк: спрашивают, замужем ли, приглашают куда-то. Другие поначалу стесняются. Смотрят вот так, смотрят. А потом начинают руки распускать.

Всё время стрижки я старалась о нём не думать, но мысли то и дело сводились к его шее, к его изящному профилю, к огненному взгляду, до самого нутра опалившему меня. Чёрт, совсем я ополоумела, заглядываюсь на мальчишек...

Я себя уговаривала, что дело не во мне, что любая другая, вне зависимости от возраста, признала бы, что парнишка хорош. Я же не рассматривала его, как мужчину. Просто, если можно так сказать, восхитилась работой творца. Как восхищаются красотой природы, например, или какой-то картины.

Серёжа (выяснилось, что парня зовут Сергеем) вёл себя прилично. Сидел тихо, скромно, почти не разговаривал. Вот только смотрел на меня в зеркало своими светло-серыми, очень выразительными глазами практически неотрывно, так, что в какой-то момент я даже покраснела.

Когда он ушёл, я почувствовала, будто только что из-под воды вынырнула. Глубоко вдохнула, набрала кислороду в лёгкие под завязку, до боли, выдохнула… а перед глазами всё стоял этот взгляд.

Сергей

Парни ждали меня на остановке. С ними были девчонки, Леська тоже. Едва сошёл с автобуса, она кинулась на меня, засосала, вызвав волну всеобщего галдежа и улюлюканья.

Потом мы упали с ней на лавку.

– Сега-красавчик! – вякнула Тимонина, потрепав меня по оболваненной башке, за что Леська тут же треснула ей по граблям.

– Ну чё, – хлопнул себя по коленям Трунин. – Погнали в ЧК затаримся?

Назавтра было последнее наше первое сентября в «золотом» составе, и мы решили это дело отметить.

Запёрлись в ЧК (обоснование этому сокращению будет дано как-нибудь потом), набрали кто чего, кто чем привык травиться, вышли. Двинулись вдоль набережной. Я, на мне Леська, в смысле, под руку, дальше Лебедь, Трунин, Тимонина, Ялта и кто-то ещё.

Мне было пофигу, главное, чтобы весело. И нам было весело.

Трунин травил какие-то байки «из склепа», через слово вставляя коронное «сск». У Ялты то и дело развязывались шнурки, и мы с Труниным попеременно отвешивали ему пендалей. Девки ржали, как кони, орали во всю глотку «Я русский» и целовались. Кто с кем. Леська со мной, естественно.

Мы были мокрые от моросящего дождя и фонтанов, рыжие от фонарного света и адски счастливые.

Когда остановились на очередной привал, Леська замоталась в мою рубашку, встала и прижалась спиной ко мне.

– Я замёрзла, – объявила она хихикающим подругам.

– О, я бы тоже так погрелась! – поддержала Тимонина.

То ли поддержала, то ли нарывалась опять.

Тимонина ко мне с седьмого класса клеится, но это всегда несерьёзно, и Леська это знает.

– А вы в курсах, что к нам новенький завтра приходит? – завела она тему.

– Тебе-то что, у тебя Сега есть!

Снова Тимонина. Всё-таки они друг друга бесят.

– Так а может, мне новенький ещё больше понравится!

Ляпнула не подумав.

– Ха! Вали! – Я тут же оттолкнул её.

Не сильно, конечно, но точно неприятно.

– Да ладно, я ж пошутила! – Леська попыталась меня достать, но я снова увернулся и заскочил на бортик фонтана.

– А я – нет!

– Эй, кончайте! – протянул кто-то из парней.

Я не понял кто, смотрел на Леську.

Кажется, она всерьёз напугалась. Только мне тоже палец в рот не клади. Будет за языком следить – прощу. Наверное.

– Ну и пошёл ты! – вдруг отвернулась она.

Тряхнула волосами, принялась подпевать девчонкам.

– Я рррускиииий!!! – в три глотки завопили они.

В конце недели в ДК открытие сезона…

– Слышь, Сег! – докричался до меня Лебедь. Я как раз спустился с бортика и закинув в себя порцию «Прингалса». – Ты куда стричься ходил?

– М, кстати! – с набитым ртом воскликнул я и заговорил во всеуслышание. – На Рижской в парикмахерской новая мастерша, такая зачётная, я влюбился!

– Ты чё, Сег, она же старая небось! – завопили со всех сторон.