Неправильная

Пролог

В больничном коридоре холодно и сыро. Серые стены давят на меня, желание, по меньшей мере, закрыть уши, чтобы не слышать крики, достигает неимоверно высокой отметки. В идеале, я бы бросила все и ушла отсюда. Но я не могу. Я пообещала самой себе сделать это и отступить уже не смогу. Но дороги назад нет. Еще меньше получаса назад она была, но сейчас, когда все сделано, мне остается лишь сидеть и ждать, когда Янина меня отсюда заберет. Ее номер я набрала случайно, как только покинула кабинет. Оставила позади полноватую женщину-врача, сдавленные всхлипы, окровавленные пеленки и свое не рождённое будущее. У меня была возможность все исправить, но я струсила и сделала так, как было правильно.

По коридору эхом разносятся быстрые шаги, сопровождаемые шуршанием пуховика. Мне даже не нужно поднимать голову, я узнаю подругу по ее кроссовкам, припорошенным снегом. За окном метет с самого утра, и добираться до клиники было довольно проблематично. Будто сама судьба не хотела, чтобы я приезжала сюда. Но я приехала и все сделала. Рука неосознанно опускается на живот. На плоский и теплый. Внутри что-то покалывает, но это нормально. Врач сказала, что это скоро пройдет. Боль исчезнет, а следом и воспоминания. Нужно лишь немного времени и я перестану думать о том, что было внутри меня. Забуду и продолжу жить так, будто этих месяцев попросту не было.

— Боже, Кристин…, — Янина опускается рядом и сразу же обнимает меня за плечи. От нее пахнет морозом и крепким черным кофе. Влажные от снега волосы противно касаются щеки, но меня в этот момент мало волнует. Все мое внимание сосредоточенно на том, как я сама сейчас выгляжу. Укладка не испорчена, короткие черные волосы лежат идеально — волосинка к волосинке, стрелки поправлены, тушь нанесена заново.

Еще десять пару минут назад, отходя от истерики в грязном больничном туалете, я себя не могла узнать в отражении зеркала. По щекам ползли черные змейки туши вперемешку со слезами. Я плакала так сильно, что после с трудом могла снова накраситься. Руки тряслись так, что чуть не выколола себе глаз кисточкой. Они и сейчас дрожат. Потому прячу их в карманы черной куртки. В кармане нащупываю шапку Вити и сжимаю ту пальцами.

— Все в порядке. — говорю немного надломленным голосом, но спустя пару беглых вдохов, от которых покалывает грудная клетка, продолжаю более уверенно. — Это ведь даже не ребенок. Так… бусинка.

Кристаллик.

Внутренний голос кричит. Кричит голосом другого человека. Того, кто больше со мной никогда не заговорит. Не посмотрит на меня. И хорошо, что так будет. Этот ребенок разрушил бы его жизнь. Ладно, мою уже не исправить, но его… Он не достоин того, чтобы в двадцать с хвостиком нянчится с младенцем, менять ему пеленки, слушать вопли. Мы оба слишком юны, чтобы заводить детей.

— Ты ему сказала? — мы с Яниной поднимаемся на ноги, и мне приходится сжать зубы, чтобы идти самостоятельно и уверенно. Внизу все горит, хочется спрятаться в кровать и зарыться с головой в одеяло. Поджать ноги под себя и прореветься еще разок. В последний раз позволить себе эту слабость.

— Не о чем тут говорить, — говорю так, что подруга понимает — никаких тем для разговора действительно нет. Иду немного быстрее, живот колит и болит, будто разрезают и выжигают. Мне говорили, что так и будет. Первое время. Просили поберечь себя, но я не могу. Я не привыкла беречь себя. Других — да, нет проблем. Себя — у меня и без того хватает проблем, чтобы защищать собственную шкурку.

Я выхожу на улицу, и в лицо бьет колкий ветер. Куртка нараспашку, ледяные порывы закрадываются под тонкую черную футболку, пробираются под саму кожу. Дрожь пробегает по всему телу и жар постепенно спадает. Снег усиливается, и вскоре чувствую, как мои черные волосы покрываются белоснежной пушистой шапочкой.

— Да погоди же ты! — кричит подруга и бежит за мной. Я выхожу с территории клиники, обхожу периметр и перебегаю дорогу. Рядом с небольшим кафе припаркована машина Глеба, брата Янины. А сам парень сидит там. Нервно барабанит пальцами по рулю и замирает, когда его взгляд цепляется за меня. Он не видел, откуда я вышла, но, как бы ни так, он знает, где я провела это утро.

Залезаю на заднее сидение и тихо хлопаю дверью. Янина прибегает меньше чем через минуту и бросает на меня один из своих коронных взглядом, которые я, как и прежде, успешно игнорирую. Мы уезжаем в сторону универа. Занятия никто не отменял. Пусть мне и хочется отлежаться и отоспаться, но такой роскоши я позволить себе не могу. Мне нужно учиться, нужно продолжать заниматься спортом, нужно забыть все и жить дальше, чтобы…

Чтобы что, дорогая?

… просто выжить.