Непридуманная сказка

Глава 19

Москва, март 2002 года. Ангелина Валдайцева 


На следующий день они собирались отправиться к врачу. 

- Знаешь что, а поехали-ка сначала к отцу Петру, - вдруг предложил Вадим. 

Отец Пётр, друг и духовник Ангелининой коллеги и подружки Златы, венчал их полтора года назад. К нему они ездили со всеми серьёзными проблемами, но – жизнь, что ли, пошла совсем уж беспечальная - давно не были. 

Ангелина с готовностью согласилась, и они отправились в Никольское. Отец Пётр встретил их радостно, ещё издалека, надвигаясь на них, раскинув руки, начал вопрошать шутливо: 

- Ну, что, работник детского учреждения, как они, твои гаврики? Портишь детей? Что притихла? Ведь портишь! Всё они у тебя самые лучшие, самые славные. 

- Ну, что же делать, батюшка, если они и вправду такие? 

- Молодец, Ангелина, своих не сдаёшь, - похвалил её отец Пётр, обнимая их обоих. – Ну? Просто так к нам? Или по делу? 

Не ожидая никакого подвоха, Ангелина бодро отрапортовала о новостях и лучезарно улыбнулась: 

- Благословите, батюшка! 

- Не могу, - тяжко вздохнув, ответил отец Пётр. 

- То есть как? – дружно изумились Валдайцевы. 

- То есть так. Дело это совершенно невозможное. 

- Но как же? Но почему? Что же в этом плохого? 

Отец Пётр грустно вздохнул. 

- Ребята, хорошие мои, вы хоть понимаете, что такое ЭКО? 

- Конечно, - кивнула растерянная Ангелина, - я кучу источников проштудировала… 

- Вот и молодец. Я тоже читал и консультировался со специалистами. Сейчас ведь очень много бесплодных пар. Вы ко мне не первыми с вопросом об ЭКО пришли. И скажу вам то же самое, что говорил всем остальным. Вы, как я понял, уже сделали инсеминацию. Ничего, к несчастью, не вышло. Очень жаль, но именно этот способ помочь вам был допустим с точки зрения православия, а вот ЭКО, увы, нет. 

Ангелина смотрела на батюшку сквозь слёзы: 

- То есть совсем никак? 

- Девочка моя, милая, бедная девочка. - Отец Пётр снял очки и потёр переносицу, - ты пойми, это же братская могила. Ну, представь, в результате всех этих… манипуляций получаются десять-одиннадцать эмбрионов. Да пусть даже пять! А подсаживают ведь не все. Куда остальных? 

- Куда? – еле слышно выдавила из себя Ангелина, отчаянно борясь с удушающим комом, появившимся в горле и всё увеличивающимся и мешающим дышать. 

- Ты же понимаешь, какие тут есть варианты. И ты знаешь, что с момента зачатия это уже дети. Люди, Ангелин, люди! А их… 

- Братская могила, - выдохнул Вадим, вспомнив слова батюшки, и отвернулся, до боли в глазах глядя в яркое весеннее небо за окном. 

- Именно, ребят. А если подсаживают несколько эмбрионов и все они приживаются? В этом случае ведь приходится удалять их, уже прижившихся. А это тоже убийство… И много других последствий, часто тяжелейших и для родителей, и для детей. Сейчас идут споры об этом методе. И иногда может показаться, что его сторонники приводят разумные аргументы. Но наша Церковь однозначно говорит, что для православный людей такой способ недопустим… - Отец Пётр тяжело вздохнул. - Вы поймите, что это ваше решение и только ваше. Господь дал нам свободу выбора. Но благословить вас на это я не могу, никак не могу. Думайте, решайте… Сами… А я, что мог, уже сказал... 

Они стояли посреди пустого храма. Слышно было, как на улице радостно гомонят воробьи, почуявшие долгожданную весну, и перекликиваются дети отца Петра. На душе у Ангелины было черно от отчаянья. 

- Значит вот так? Точка? - с трудом сдерживаясь, выкрикнула она. - И никакого многоточия, да?! Что же? Теперь никак? Совсем без детей? 

- Верьте, надейтесь, молитесь, - тихо и очень ласково произнёс отец Пётр. 

Ангелина глянула на него почти с ненавистью. Легко ему, отцу семерых детей, учить их… бездетных… бесплодных. Она отвела взгляд и уставилась вниз, чувствуя, как набегают на глаза горячие слёзы, которые она не смогла бы остановить при всём желании, как обжигающие капли срываются с дрожащих ресниц и тяжело капают на каменный пол храма. Так тяжело, что — казалось Ангелине — она даже слышит стук, когда они разбиваются о старинные стёртые плиты. 

Батюшка протянул руку и с высоты своего роста нежно, жалеюще погладил её по склонённой голове, поднял лицо за подбородок и тёплыми ладонями вытер мокрые щёки. 

Вадим кашлянул и внезапно, запинаясь, тихо спросил: 

- А… усыновление? Батюшка, как с усыновлением? 

Ангелина дёрнулась и изумлённо уставилась на него. 

Отец Пётр улыбнулся: 

- Думали? 

- Пока нет, но... 

- Думать надо. Дело непростое. 

- Я слышал, что некоторые священники против усыновления. Говорят, что у каждого свой крест. И брошенные дети должны нести его сами. 

- Интересная логика. То есть и больных лечить не надо – болезнь же тоже крест. И женщинам в родах помогать ни к чему. Да и вообще никому и ничем помогать не стоит… - Батюшка помолчал. – А как же тот человек, который Христу – Христу! – помог его крест на Голгофу нести?.. Я думаю, это какая-то ошибка. 

- То есть… Вы считаете, что можно? – Ангелина ещё не воспряла, не вынырнула из своего чёрного тяжёлого отчаянья, но будто почуяла твёрдую почву под ногами и приготовилась оттолкнуться, рвануться навстречу свету и жизни. 

- Можно. Святое дело – усыновление. Но давайте подождём немного. 

- Ка-а-ак? – снова чуть не заплакала она, губы предательски задрожали. 

- Ребят, ну вы же только начали этот вариант обдумывать. А ведь это дело, хоть и благое, но тоже неоднозначное. Будучи бездетными, муж и жена, возможно, могли бы послужить другим людям. И, кто знает, каков замысел Божий о них. А они изнемогают под крестом бездетности и усыновляют, иногда не понимая, что добровольно берут себе другой, вполне вероятно, более тяжкий крест. - Посмотрев в их непонимающие лица, он объяснил: 

- Есть у меня на приходе семья. Одиннадцать лет у них не было детей. Одиннадцать! И они взяли мальчика. Он не инвалид, но ребёнок очень непростой. И мать с отцом ох как часто слёзно молятся о нём. Нелегко им с сыном… 

- Но они любят его? – робко спросила Ангелина, боясь услышать «нет». 

- Любят, - кивнул отец Пётр. - Очень любят. Но это любовь-борьба, любовь-преодоление, любовь-работа, тяжкий труд. Ежеминутно, ежесекундно они бьются за своего сына. Бог милосерден, я верю, что вымолим мы мальчика. Но сколько ещё тяжёлого впереди у этой семьи… Однажды мама мне даже призналась, что в минуты слабости с грустью вспоминает, как легко и без проблем они жили, будучи бездетными… Но... - Батюшка вдруг светло улыбнулся, - ни один из них не хотел бы, чтобы в их жизни не появился сын. Вот такой, сложный, не очень здоровый, но всё равно любимый. И они ни о чём не жалеют. Да и правду говорят: кто без крестов, тот не Христов! И это ведь, как мне кажется, не только и не столько о нательных крестах. Подумайте об этом… 

А мы с вами давайте сделаем так: вы читайте, узнавайте, думайте, можете начать собирать документы, там же дело очень не быстрое. Я тоже буду узнавать, искать ходы-выходы. И приезжайте в следующее воскресенье на службу. После посидим, поговорим, будем готовиться.