Неприемный день

Рассказ

Ярость захлестывала, выжигала сознание, горячей, неконтролируемой волной. Грани реальности стерлись в одно мгновение. То, что еще несколько минут назад, казалось глупым и невозможным, именно сейчас стало значимым и единственно правильным. В сознании, повторяясь снова и снова, пульсировали слова:»– Извини, я люблю другого». Привычный мир рухнул в одно мгновение. Все сошлось в одной точке, в этих словах. И несладкое детство в детдоме и несправедливость начальства на работе, и этот отказ, – все это стало последней каплей терпения.

Вся жизнь Мирона и так была не сахар, он с детства был никому не нужен, метался, как неприкаянный, искал свое счастье и место под солнцем. Ему хотелось изменить эту несправедливость, изменить свое прошлое и он старался. Не пил, не бродяжничал, не воровал, устроился на работу, зарабатывал себе на жизнь. Мирон знал цену деньгам, умел их копить и не тратил по пустякам. Даже смог купить старенький автомобиль, чтобы добираться на работу. А еще он катал на нем свою девушку Марину, с которой познакомился пару месяцев назад в клубе. Девушка ему нравилась все больше и больше. Она была красивая, игривая и немного загадочная. Между ними еще ничего не было, всего несколько совместных прогулок, но Мирон уже строил планы на будущую жизнь, даже сделал ей предложение и вот сегодня получил ответ:» – Извини, я люблю другого». Дымка ее загадочности сменилась трезвым расчетом. Девушка она была видная, поэтому рядом всегда крутились парни на дорогих автомобилях. А Мирона она просто жалела.

Женским вниманием Мирон избалован не был, да и простое внимание к его персоне, – оно тоже отсутствовало. Никто его не замечал, ни вчера, ни сегодня. Его замечало только начальство на стройке, когда надо было выполнить грязную и тяжелую работу, да еще местные полицейские, когда он попадался им на глаза, так как внешность у Мирона была далека от интеллигентности.

Поэтому жалость ему была не нужна. Да он и сам был не из жалостливых. Ему нужен был шанс на светлое будущее, на счастье, на семью. На то, что у него отняли с детства. Он понимал, что без нормальной семьи он просто скатится вниз, туда, – в прошлое. В грязь, мат, воровство и пьяный угар. И сегодняшний отказ девушки, – это был удар под дых, под самое живое, туда, где еще теплился огонек надежды на будущее.

Мирон молча повернулся от Марины и пошел прочь. Машину он ставил на соседней улице, так как подъезжать к Маринкиному дому на своей развалюхе, он стеснялся. Но сейчас в его душе поднялась такая волна обиды, ненависти и зла на всё и на всех, что стеснение стремительно превращалось в ярость. Он уходил от девушки ускоряя шаг, и не заметил, как перешел на бег. Каким-то краем сознания он понимал, что в гневе может легко уничтожить того, кого любит, поэтому он бежал. Он любил ее, и он убегал от нее. Одно противоречило другому. Мозг парня закипал от поиска решения и не находил его. От этого Мирон злился еще больше и злоба на весь мир, обратилась злостью на самого себя, и на свою судьбу.

Мирон добежал до машины, рывком открыл дверь, ключ в замок, поворот до упора, мотор завелся. Руки легли на руль, ноги на педали, все делалось автоматически. Машина взревела, и разбрасывая колесами камни, вся в клубах пыли вылетела на главную улицу. Эта улица находилась на окраине города, и движения на ней почти не было. Метров восемьсот по прямой, затем резкий поворот и дорога уходила на объездную. Перед поворотом, прямо по центру, стояло заброшенное здание бывшей больницы. Мирон давил на газ с такой силой, с какой обида давила ему на сердце. Ярость заставляла, подталкивала к действию. «– Хватит быть послушным и угодным! Хватит упрашивать и ждать любви, словно подачки! Хватит бороться за эту глупую жизни! Ничего хорошего нет, и не будет! Потому что, изначально судьба досталась проклятая. Пора этому подвести конец! Конец всему, – ожиданиям, поискам, стараниям, – все это в пустую. И сама жизнь,– пустота. Тогда зачем она такая нужна?».

Мирон понял, что сейчас разгонится и врежется в бетонное здание перед поворотом. « – Вот оно и решение, которое устроит всех. Вот он и выход. Так и сделаю»,– сознание все больше утверждалось в правильности выбора. Рука автоматически переключала передачи, ноги управляли педалями, а взгляд устремился вперед с небывалой уверенностью. Машина летела по улице, нарушая все правила и ограничения. Мотор ревел на оборотах, редкие прохожие оборачивались и понимали, – происходит что-то особенное. Здание бывшей больницы приближалось, оно росло на глазах. « Впереди поворот налево», – мозг стремительно просчитывал варианты спасения. «– Не будет никакого поворота, только вперед»,– сжигая мосты, отвечал сам себе Мирон. « – Да, так! И только так, вперед!» – уже кричал он. До здания оставалось три десятка метров, массивный фундамент главного входа притягивал взгляд, как магнит. «– Вот и все, пусть так и будет!» – была последняя мысль Мирона.

Тут краем глаза, каким-то боковым зрением он заметил тень, живой комок, который кинулся под машину. Ноги сами нажали на тормоз, руки сами выкрутили руль влево, затем вправо, удерживая машину от заноса. Ноги со всей силой давили на педали сцепления и тормоза. Машина, визжа резиной и сотрясаясь, вся в клубах пыли, остановилась, слегка уткнувшись носом в бетонный фасад больницы. Мирон медленно поднял голову от руля. Перед его глазами, чуть выше капота машины, на стене здания было написано, – «Приемный покой». Несколько минут Мирон сидел без движения, тупо уставившись в надпись. Его сознание все еще летело навстречу своей смерти. И возвращение к жизни было таким же болезненным и неуместным, как и сама жизнь.

Мотор заглох, было необычно тихо. Не было звуков города, шума улицы, была тишина. И в этой тишине жалобно скулил щенок. Он подвывал от боли и ужаса, он плакал от боли и одиночества. И этот щенячий скулеж, сверлил сознание Мирона, добираясь до самого мозга, возвращая его к жизни, заставляя шевелиться, что-то делать и решать. Рука потянулась к дверному рычагу, потянула его, дверь резко распахнулась. В салон проник запах пыли и горелой резины. Медленно выбравшись из машины, он оперся об багажник, приходя в себя. Мысли, которые еще секунды назад летели со скоростью автомобиля и переполняли его мозг, где они? Ярость и обида, что гнали его на смерть, где они? Их нет. Нет этих чувств. Как будто и не было никогда. Эти разрушительные силы, которые направляли его к самоуничтожению,– они ушли на то, чтобы жать на тормоз, чтобы выворачивать руль, чтобы остановить машину, чтобы сохранить жизнь щенка, такого же несчастного, как и сам Мирон. Как от любви до ненависти, - один шаг, так и от ненависти до любви, – он тоже один.