Неприкаянные

Часть 1. Глава 1

Музыка к главе:
All Tomorrow’s Parties – The Sun
this will destroy you – they move on tracks of never
Вивальди – Зима

В помещении стояла ужасная духота, и в полдень, как сейчас, от жары хотелось содрать с себя кожу. Алиса подошла к распахнутому окну, надеясь почувствовать хоть малейшее дуновение ветра, но воздух был по-прежнему густой и горячий. «Ночью будет гроза», - подумала девочка, и глубоко вздохнув, оглядела класс, в отсутствии учеников выглядевший уныло и одиноко.

Директриса не пренебрегала бесплатной помощью и всегда считала, что и так слишком великодушна, поэтому Алиса каждое лето мыла полы и окна, а перед самым началом учебного года расставляла все парты и стулья по местам. Для богатеньких деток ежегодно делали ремонт во всем кампусе, и там Алису также загружали не по годам и силам, но она не смела жаловаться, всегда чувствуя себя чем-то обязанной.

Розалия Францевна – высокая стройная женщина с неестественно подтянутым лицом и вечно презрительно сжатыми губами, которая в 1995 году отреставрировала бывший Институт Благородных Девиц им. Пушкина и открыла школу-пансион «Бронза». Будучи сумасшедше богатой после развода со своим вторым мужем – владельцем то ли крупных ресторанов, то ли кондитерской фабрики – она решила воспитывать будущие поколения, причина чего до сих пор никому неизвестна. В любом случае, школа получилась отличным местом, куда родители отправляют мешающих им работать и развлекаться детей на весь учебный год.

Летом в здании становилось пустынно - любой звук отдавался гулким эхом по длинным коридорам. Когда становилось совсем невыносимо, Алиса робко стучалась в дверь комнаты своей единственной подруги. Лиза, которая работала завхозом и с открытия школы жила при ней, такая жизнерадостная, слегка полненькая, добродушная Лиза, которая в сорок с лишним лет была сущим ребенком. В то время, как сверстники смеялись над тихой мышкой, она постоянно приносила Алисе маленькие подарки и приглашала к себе пить горячий шоколад, как-то приметив плачущую в туалете. Она и сама была одинока, посвятив всю жизнь «Бронзе» и чувствовала к девочке материнские чувства, как бы, восполняя пустоту в своей душе. Алиса не спешила разрушать ее иллюзии, ведь также мечтала о нормальной жизни с любящими родителями. В первое время после переезда в пансион, когда ей было всего 12, она часто пропускала уроки и обеды, прячась со слезами под одеялом. В голове все звучали слова одноклассников о семейных путешествиях, чудесных подарках… Она понимала, что больше никогда не обнимет маму, никогда не услышит папины смешные истории, и… она просто не могла не плакать. «Это несправедливо!», - звенело у неё в голове – «Это несправедливо…».

На сегодня работа была закончена, и можно было почитать где-нибудь в тени, но сперва нужно найти Лизу. В коридоре пахнет лаком от свежепокрытых картинных рам, и там всегда немного прохладно. Алиса перебирала в голове варианты, где найти подругу, и остановилась на обеденном зале, где сегодня должны были красить стены. Кухни и сам зал находились в отдельном здании, и Алиса с улыбкой подставила лицо под солнечные лучи. Она любила лето за свое долгожданное спокойствие, и даже тяжелая работа не могла испортить тишину и отсутствие страха перед каждым новым днем. Целых три месяца она могла читать любимые романы, удобно устроившись на траве с захваченными с кухни бутербродами, а вечером они с Лизой часто смотрели фильмы по старому ноутбуку и придумывали всякие небылицы. Хотелось, чтобы такие дни никогда не заканчивались.

- Алиска! Ты уже закончила? Умница! Не сильно тяжело хоть было? Извини, что не смогла тебе помочь, у нас тут завал полнейший, - Лиза всегда выпаливала много вопросов одновременно, часто сразу же отвечая на них без помощи собеседника, и Алиса улыбнулась привычной эмоциональности подруги, - Кстати! Ты помнишь, что завтра за день? Завтра мы с тобой едем за покупками к учебе! Здорово, да? Купим тебе новые кеды наконец, а то эти уже каши просят, - и она весело усмехнулась, указав на её и правда разодранные в нескольких местах кеды.

Каждый год перед сентябрем Розалия выделяла немного денег ей на новую одежду, и Алисе было всегда очень стыдно, что она приносит такие затраты. Но в этот момент не потому ее сердце забилось быстрее. Поездка в город – это последний день перед тем, как все ученики начнут приезжать. Завтра все снова начнется. Лиза уже отвлеклась на рабочих, и Алиса тихо сделала пару шагов к двери, а потом побежала, что есть мочи. Мимо проносились пустые лавочки и столы, аккуратные подстриженные кусты, учительский корпус, и вот, наконец, девочку окружили высокие деревья. Могучие старые стволы ограждали от внешнего шума, а пышная листва не пропускала солнечные лучи, поэтому здесь круглый год было тихо и прохладно. Алиса добежала до старого заброшенного и заросшего мхом фонтана и остановилась, прислонившись спиной к тополю, а потом сползла до земли. Её лицо горело, горло саднило, а дыхание было отрывистым и всхлипывающим, но слезы так и не появились. «Как же так, Господи?», - думала она – «Мне казалось, что у меня есть еще неделя или даже две. Неужели три месяца прошли так быстро?... Может Лиза что-то перепутала? Может сегодня 29 июля, а не августа? Точно! Она наверняка перепутала месяц или число! Надо пойти спросить у нее», - девочка нервно рассмеялась, поднялась на ноги и, резко повернувшись, ударила ствол дерева со всего размаха. Шершавая кора поцарапала нежную кожу, но Алиса не чувствовала боли в тот момент.

Когда она вернулась в свою комнату, под дверью обнаружила записку с круглым фигурным подчерком: «Чего так быстро ушла? Завтра в 9 у машины. Целую, Лиза». Написанное исключало возможность ошибки, но внутри Алисы уже было слишком пусто и ничего не откликнулось. Она скинула обувь и залезла, не раздеваясь, на кровать. Сон не шел, но и делать ничего не хотелось, и она просто лежала. Даже когда село солнце, духота не спала, и, кажется, стало тяжелее дышать – воздух застревал где-то в легких. Через некоторое время Алиса сняла всю одежду – её лихорадило, но все равно было невыносимо жарко. Она закрыла глаза, пытаясь уснуть, глубоко вздохнула, и почти сразу же открыла. В виски впивались гвозди, она облизала пересохшие и вечно потрескавшиеся губы, хотелось пить. Облегчение не приходило ни через час, ни через два. Иногда она принималась беспокойно ходить по комнате, шатаясь от усталости и натыкаясь на углы мебели. Внутри нарастал животный, сжигающий все страх. Он изъедал внутренности и стоял комом в горле. За окном медленно начинало светать, Алиса опустила тяжелые веки и провалилась в невесомость.