Нэро

Глава 25. Первый снег

Не сразу всё встаёт на круги своя, но и траур не может длиться вечно.

Первый снег выпал уже давно. Приближалась зима.

Приближалась зима, а значит, работы было в два раза больше. Командир Гурий Эш утопал в отчётах, рапортах и прочей документации. Не успел он разобраться с одной кипой документов, как Вальтер подкладывала ему ещё и ещё. При этом девушка совсем не выглядела уставшей.

— Вальтер?

— Да? — девушка хотела уже уйти за очередной кипой документов, но остановилась в дверях кабинета.

— Вальтер, подойди. Эм... Можно по имени?

— Нет.

Гурий вздохнул и неловко почесал затылок. Ещё щеки стремительно набирали пунцовый цвет.

— Знаешь, несмотря на то, что между нами было. На... на то, что я творил. Спасибо тебе, что не смотря на всеобщую ненависть, продолжала со мной работать и терпела мой скверный характер. Может... Сегодня вечером сходим и выпьем по чашке кофе? Слышал, открылась новая кофейня.

— Я сегодня не могу.

— А завтра?

— Не знаю. А что? Это так важно? Переговоры?

— Нет-нет. Это свидание.

— Что?! — Вальтер не знала, как реагировать.

— Проанализировав, что было, можно сказать, что, Кира, я люблю тебя.

— Пойду, отнесу документы в архив, — секретарь нервно посмеялась и быстро, перебирая каблучками, выбежала из кабинета.

В лифт она зашла одна, нажала кнопку. Едва двери закрылись, как чья-то ладонь раздвинула их обратно. В кабину зашёл Булыч. Он встал рядом с Кирой. Двери захлопнулись.

— Привет, — улыбнулся Иван.

— Здравствуй, — кивнула Вальтер. Мысли её всё ещё были заняты очень странным диалогом с Гурием.

— Ты занята сегодня? — спросил Иван.

— Да. Очень. А что?

— Да так, есть повод пригласить тебя в парк, — держа интригу ответил Булыч.

— И какой же? — с вялым интересом спросила секретарь.

— Очень простой. Кира, я люблю тебя, давай встречаться!

Из лифта девушка бежала в два раза быстрее, чем из кабинета Гурия. Когда двери закрылись, спрятав за собой Ивана, Кира выдохнула:

— Охренеть.

Зато в архиве царила привычная полутьма. Максим лениво дремал в кресле, Саймон с головой ушёл в учебники и историческую литературу.

— Вот, это тебе, — сказала Вальтер, складывая бумаги на стол. — Вот эту папку нужно приобщить к делу майора, да ты и сам всё знаешь.

— Угу, — Максим зевнул. — Кира, послушай...

—  Ты что... тоже меня любишь? — с ужасом спросила Вальер.

— Нет, — честно ответила Максим.

— Ура! Я так рада! — девушка обняла друга, смачно поцеловала во впалую щёку, оставив на ней красный след от помады, и с поднявшимся настроением покинула архив, оставив Максима и Саймона недоумевать в одиночестве.

— Мастер, что с тётей Кирой? — спросил мальчик.

— С ума, наверное, сошла, — Максим развёл руками. — Саймон, будь добр, закрой окно, погода портиться.

— Да, мастер.

Несмотря на царивший на улице холод, в цехе было жарко. Особенно вервольфам, которые работали, не принимая человеческий облик. Жар от печей въедался их кожу. А густая шерсть и подшёрсток лишь припаивали тепло к их телам.

Теперь многие высовывали языки не от усердия а в надежда охладиться.

Перестав пытать новый, непривычный механизм, Хан вытер пот со лба, убрал инструменты на место и поднялся на платформу. Смена закончилась раньше обычного, но своей работой он остался доволен. Новый двигатель товарного поезда при должной отладке обещал ускорить доставку почти на шесть часов.

— Ты всё, Хан? — прозвучал с другой стороны платформы голос Юки.

Вервольф кивнул, и стал потихоньку собираться. Так торопился сегодня, что скинул вещи рядом с рабочим местом, а не в раздевалке.

Рабочий гул прервал тонкий голосок парнишки-курьера.

— Извините, а где я могу найти старшего механика Широ, прибыло новое топливо?

— Я тут! — бодро ответила Юки и, наспех вытирая грязные руки о штаны, поспешила к курьеру. — И моя фамилия Ботт.

— Прощу прощения, я исправлю.

— Ничего страшного, — посмеялась рыжая, но тут же опомнилась и снова крикнула Хану: — Раз такое дело, я опоздаю ненадолго.

Хан ещё раз кивнул и, застегнув пальто, попрощался со всеми и ушёл.

На улице было не особо холодно, но крупные хлопья снега, гонимые порывами ветра, заметали собой всё, попадали в глаза и в нос и неприятно холодили за шиворотом. Хан, даже будучи вервольфом, поежился и поднял воротник пальто.