(не)счастье на спор

Пролог

Аглая Кирилловна, дама во всех отношениях достойная и приятственная, так резко поставила чашку горячего душистого чаю на блюдечко тончайшего прозрачного фарфору, что ароматный напиток даже за золочёный ободок чашечки выплеснулся. Сей манёвр, да ещё сопровождаемый гневливо поджатыми губками и ярким блеском потускневших от времени серых глаз, как нельзя красноречивее указывал на постепенно нарастающее в душе дамы раздражение. Слуги, заприметив у своей барыни признаки надвигающейся вспышки гнева, спешили покаяться в свершённых ошибках да исправить свои огрехи, а вот сердечная подруженька Аглаи Кирилловны, Ольга Леопольдовна, страшиться и отступать не собиралась. Наоборот, чаю капелюшечку малую отпила, пряничек медовенький прикусила и ласковым голоском проворковала, для особливой убедительности ещё локонами седыми, у куафёра модного уложенными, потряхивая:

- Истинную правду тебе говорю, против чар любовных моего внука ни одна барышня не устоит, даже внученька твоя расчудесная.

- Ха! – фыркнула Аглая Кирилловна, голову вскидывая, словно полководец знамя победное. – Да моя Китти, да будет тебе известно, таких кавалеров отваживала, каковые твоему внуку и не снились.

- А с чего бы моему Никитушке кавалеры сниться стали? – ехидно улыбнулась Ольга Леопольдовна. – Ему мужчины без надобности, от девиц отбою нет.

- От каких других-прочих, возможно, отбою и нет, а моя Катюшенька в его сети любовные нипочём не попадёт, - продолжала гнуть свою линию Аглая Кирилловна.

Ольга Леопольдовна принахмурилась, ноздри носика точёного затрепетали, возмущение и негодование выдавая. В самом деле, что это подруженька разлюбезная спорить с ней удумала, магические таланты внука ненаглядного умалить возжелала?! Конечно, внучка Аглаи Кирилловны девица весьма прогрессивных взглядов, ходит везде одна, дело своё завела, о женихах и слышать ничего не желает, так ведь это лишь оттого, что молодец достойный ей ещё не встретился. Если бы эта Катерина хотя бы пять минуточек с Никитушкой пообщалась, то и без всякой магии влюбилась бы в него так, что под венец не пошла, на крыльях бы полетела, тем более что для метаморфа, к коим сия девица относится, подобное высказывание отнюдь не фигура речи.

- Нет, не родился ещё на свет молодец, способный мою Катеринушку обольстить-приручить, - вздохнула Аглая Кирилловна не то с гордостью, не то с печалью лёгкой.

Теперь пришёл черёд Ольге Леопольдовне чашечкой по блюдечку стучать.

- Да что ты говоришь, ну, что ты говоришь такое?! Её Катеринушка… Ха, да внучка твоя кавалеров боится вот и бегает от них как чёрт от ладана, прости меня Господи! – женщина размашисто перекрестилась, по губам себя шлёпнула.

Аглая Кирилловна резко вскочила, словно кресло под ней в наполненную пылающими угольями яму превратилось.

- Катерина моя боится?! Да она просто девица независимая, не спешит себе хомут на шею в виде юнца-молодца вешать! Твой-то внучок, весь такой волшебник расчудесный, тоже не шибко-то под венец рвётся, всё выбирает-перебирает. А может, не берёт его никто, а?

У Ольги Леопольдовны от незаслуженной обиды даже в горле что-то заклокотало, слова не враз на свободу вырвались.

- Да ты… Да я… Да я всё своё имущество движимое и недвижимое поставить готова, что мой Никитушка твою Катерину и без всякой магии очарует, а с магией и подавно! Не устоит она супротив него как бы не кобенилась!

- Всё имущество, говоришь? – протянула Аглая Кирилловна, хищно сверкнув глазами. – В таком случае и я всё своё движимое и недвижимое на кон ставлю, что утрёт моя Катерина твоему Никитушке нос, не одолеют её его любовные чары.

- Пари! – пылко воскликнула Ольга Леопольдовна, резким мужским жестом выбрасывая вперёд руку.

- Пари! – откликнулась Аглая Кирилловна, звучно хлопая своей ладонью по ладони подруги. Сверкнула в воздухе короткая жёлтая молния, пахнуло напоенным грозой воздухом, магия скрепила сказанные в горячке препирательств слова, превратив их в настоящий полноценный спор, победить в коем может только кто-то один.

Ольга Леопольдовна чашечку на столик со стуком поставила, поклон церемонный старинный подруженьке отвесила, ладонью мало пола не коснувшись:

- Благодарствую, хозяюшка, за угощеньице да развлеченьице, потешила-позабавила вволюшку, пора мне теперь и честь знать. Провожать не трудись, во своём-то дому я дверь и сама найду.

Аглая Кирилловна от слов таких вскинулась вся, точно лошадь полковая, сигнал трубы боевой почуявшая, хотела ответную шпильку ядовитую вслед подруженьке разлюбезной послать, да та ждать не стала, на каблучках крутенько повернулась и ушла, ещё и дверь за собой мстительно прихлопнула.

- Ну и иди! – припечатала хозяйка дома так сердито допивая успевший уже остыть чай, словно именно он был повинен в ссоре. – Тоже мне, цаца, внук у неё чародей великий, супротив чар его ни одна девица не устоит!

Серые глаза дамы повлажнели от слёз, кончик носа покраснел и чуточку опустился, фарфоровая чашечка задрожала в руке, пришлось спешно на стол поставить, дабы не разбилась красота мастеров заграничных. Аглая Кирилловна хрипло со стоном выдохнула, виски пальчиками трясущимися обхватила, застонала, глаза к иконам в углу поднимая:

- Господи, да что же я наделала-то?! Да на что же я согласилась-то?! Пресвятая Богородица, что же я внучке-то скажу?!

Воспоминание о горячо любимой внученьке окончательно добило несчастную женщину, она всхлипнула, упала в кресло, спрятала лицо в ладонях и громко, со вкусом разрыдалась.